Книга Бриллианты на пять минут - Лариса Соболева

Казимир Лаврентьевич смотрел на пришельца и видел в нем себя. Значит, они оба хотят одного и того же: иметь и уничтожить. Иметь камни – удивительные, неповторимые, потому что каждый камень – вкрапление волшебной песчинки в океан трухи и обыденности, неизмеримое счастье созерцания, доступное далеко не каждому. Вглядываясь в прозрачность такого камня, уносишься из повседневной реальности, из примитивного мира – ввысь, в космос. Без сомнения, из космоса камень и пришел на землю, потому не похож на все, что окружает. Он могуществен, так как вечен и велик, он совершенен, он имеет власть над людьми, а не они владеют им. Кто может оценить достоинство камня? Только Казимир Лаврентьевич, потому что чувствует его, любит его. Значит – иметь и уничтожить. Да, они оба нацелены уничтожить друг друга, а причина в камнях, и каждый надеется на продолжение жизни, но своей, а не того, кто сейчас напротив.

– Там что-то происходило? Почему они молчат так долго? – разрушил напряжение Слава.

– Да тихо ты! – шикнули на него разом Гена и Вадик.

– Сейчас… Папа сейчас заговорит… – сказал Генрих.

И вот пришелец шагнул навстречу. Заметно участилось биение сердца, но Казимир Лаврентьевич расчетливо направил пистолет на гостя:

– Стой! – Пришелец остановился, попав наконец в световое пятно. Казимир Лаврентьевич узнал его, разочарованно протянул: – А… так это ты… Хм!.. Все, что угодно, я мог ожидать, предполагать, но только… странно. Ты ведь знал, к кому идешь. И ты пришел. Хочешь меня убить? Молчишь. Понятно… Впрочем, я и без твоих ответов знаю: ты пришел убить меня. А я ждал почти призрака. Не двигайся! Я тоже не расположен к сантиментам. Ты этого не ожидал? Если приблизишься ко мне раньше, чем разрешу, я выстрелю…

– У него был пистолет, – догадался Вадик.

– Вообще-то, я никогда не видел у отца оружия, – шепотом сказал Генрих, – но по записи понятно, что он держал убийцу на мушке. В сейфе, куда мы складываем товар на ночь, у нас есть два пистолета, они зарегистрированы, но после убийства отца они лежали на месте. Он не брал пистолет из сейфа.

– Тогда приобрел… – начал Гена и сразу замолчал. Что-то сказал убийца. – Что он сказал? Вы расслышали?

– Нет, – ответил Щукин. – Неразборчиво…

– Потому что отец немного не рассчитал: звук натыкался на планку от стола, поэтому разборчивы лишь фразы отца, он находился ближе к диктофону. Но вы услышите и того, убийцу…

– А ты не сомневайся, – заверил Казимир Лаврентьевич. – Ты ведь уже убил… хладнокровно, жестоко, безжалостно. Убил к тому же двух женщин. Стало быть, это возможно – убить. Я тоже смогу. Но как странно, что это сделал ты… Не бойся, здесь никого, кроме нас, нет. Стой! – жестко приказал Казимир Лаврентьевич, когда пришелец шевельнулся, чтобы подойти поближе. – Не двигайся, я же предупреждал тебя. Колье ты получишь, не торопись. Дело в том, что мне тоже кое-что нужно от тебя. Взамен, так сказать. Но хочу предупредить: я подготовился к нашей встрече… Конечно, я не знал, что придешь именно ты, мне это трудно пережить, но дело не в этом. Я подготовился. Если ты меня убьешь, о тебе все равно узнают…

Неразборчивая фраза притянула слушателей к диктофону.

– Что он сказал? – спросил Гена, наклонившись к столу.

– Я же говорил, что запись… – не закончил Генрих.

– Да замолчите вы, в конце концов! – прошипел, негодуя, Щукин. – Сначала прослушаем всю запись, а после поделимся впечатлениями. Все, молчать!

– Как узнают? Это мое изобретение, тебе я его не открою, – улыбнулся Казимир Лаврентьевич. – Я отдам колье в обмен на ответ. (Снова неразборчивая фраза.) Скажу, обязательно скажу. Но, поверь, тебя ждет большое разочарование. Я не буду говорить, в чем оно, потому что ты все равно не поверишь сейчас, но оно придет – разочарование. И тогда… я не знаю, что ты испытаешь, потому что, оказывается, я тебя не знал. Но тебе будет плохо. Ты будешь хохотать над собой. Я к чему это говорю… да чтобы ты не наделал сейчас глупостей. Запомни, стоит тебе сделать неосмотрительное движение, я выстрелю в тебя. Ты не оставишь мне выбора. Это понятно? Отлично. Колье вот, перед тобой. Это то колье, которое ты так упорно, через трупы, искал. Я отдам его тебе. И ты должен уйти, а потом, если не доверяешь мне, уехать. Это разумно. И я обещаю молчать. Но… прежде чем забрать его, скажи одно: где хозяйка колье? Она жива? Или ее ты тоже…

Пришелец выдержал паузу, ибо к подобному приему не был готов. В некоторой степени он растерялся, что дало право Казимиру Лаврентьевичу надеяться на положительный результат от встречи.

– Жива. Зачем она тебе? – спросил он едва слышно.

– Видишь ли, колье сделал мой дальний предок, он погиб. Его убили, а причина убийства в колье. И сейчас оно снова стало причиной убийств, но это глупо. Если б ты знал, какую глупость совершил… Но ты узнаешь со временем. Я бы не отказался в этот момент находиться рядом с тобой, чтобы увидеть твое разочарование и раскаяние. Мне нужна старуха. Хочу знать, как попало колье к ней… и еще многое… многое хочу узнать.

– Ты лжешь… – сказал пришелец.

Казимир Лаврентьевич, не опуская пистолета, удивленно взглянул на него, ведь этот человек прочел его мысли. Да, он лгал.

– Скажи, как ее найти, и уходи, – выговорил Казимир Лаврентьевич, в тот момент мечтавший, чтобы этот человек ушел с миром. – Как ее зовут? Где живет? Только не говори, что ты не знаешь, я не поверю.

– Ее зовут Ксения Николаевна, – очень глухо зазвучал голос убийцы.

Он назвал и адрес. Казимир Лаврентьевич вздохнул:

– Надеюсь, не врешь. Бери то, что ты искал.

Пришелец подошел к столу, смахнул колье со стола и положил в карман плаща. Внезапно Казимир Лаврентьевич охнул от резкой боли, получив удар в грудь. Затем пришелец ухватил двумя руками его руку с пистолетом и стал пытаться забрать оружие.

– Ты не отважишься! – вырывались хриплые стоны из груди Казимира Лаврентьевича. – Ты… Мальчишка! Как ты смеешь…

Казимир Лаврентьевич не отдавал пистолет, кряхтел от усилий, стараясь удержать спасительное оружие в руке, понимая, что, как только выпустит его, тут же умрет. Из-за волнения и паники он напрочь забыл, что еще существует спасительная кнопка и стоит нажать ее, как через несколько минут здесь появится милиция. Впрочем, ему не хватило бы сил бороться даже пять минут. Казимир Лаврентьевич уже пожилой человек, обремененный болезнями и усталостью, сила не та, а тут еще боль от удара… Он яростно, отчаянно сопротивлялся, и ему даже удалось выстрелить, только пуля пролетела мимо убийцы, а в следующий миг пистолет очутился в руке противника. Казимир Лаврентьевич замер, тяжело дыша и глядя на крохотное черное пятно дула. Он не хотел умирать, не хотел боли… Он не предвидел, что противник окажется хитрее, более ловким. И не верил, что возможна его смерть.

– Ты пожалеешь… Я тебе не сказал… а это очень важно… – снова заговорил Казимир Лаврентьевич, пытаясь выиграть время, чтобы дотянуться до кнопки, о которой, наконец, вспомнил.