Книга Галльские ведьмы - Пол Андерсон

Маэлох, задыхаясь, воскликнул:

— Что? Граллон, вы добрый человек. — Приоткрылась дверь, через порог упал тонкий луч света. В зал вошла Дахут, осветив собой его похожие на пещеру глубины.

— Маэлох, — закричала она, — милый старый Маэлох! — Она бросилась к нему и схватила его за руки. — Я знала, что ты приедешь! Ты останешься обедать, правда? Скажи, что останешься!

Ему ничего не оставалось, как ответить:

— Да, принцесса, поскольку об этом меня просите вы …

Он готов был засыпать ее вопросами. Что она делает в Лесу, почему захотела сюда приехать тайком? В Лес, где когда-нибудь какой-нибудь чужеземец убьет ее отца.

III

К великому монастырю в долине Лигера, находившемуся недалеко от Кесародуна Турона, подошел пилигрим. Холодная осень укутала легким туманом деревья, нарядив их в блестящие одежды. Вдали серебрилась река, на ровном берегу теснились лачуги. Окружающие их почти отвесные горы были густо усеяны пещерами, в которых также проживали монахи. Они были в грубых одеждах, немытые, с выстриженными тонзурами. Пилигриму пришлось долго искать того, кто не молился и не медитировал, наконец он нашел одного в саду, который копал лопатой землю.

— Во имя Христа, приветствую тебя, — сказал он.

— Господь с тобой, — ответил монах. Перед ним стоял молодой светловолосый мужчина в тунике, штанах, стоптанных туфлях из прочного материала. За спиной у него висели постельные принадлежности и мешок со скудной пищей, на поясе болтался тощий кошель, в руках он держал вещи. Ничем, кроме странного акцента, не похожего на британский, он не отличался от бесчисленных бродяг.

— Ты ищешь работу? — спросил монах. — Я слышал, в Йовианской латифундии нужны рабочие. — И трудоспособных мужчин там не расспрашивали о прошлом. Императорские законы обязывали простых людей работать на земле и, когда крестьянские хозяйства исчезали одно за другим, с успехом заменяли их другими. Странник улыбнулся.

— Мне не нужна работа в поле, во всяком случае, на земле. Конечно, я с радостью помогу, если нужен мой труд. Где я могу найти епископа?

— Святого Мартина? Нет, сын мой, его нельзя отрывать от молитв. Но, не бойся, переночевать ты можешь у нас.

— Умоляю тебя, мне необходимо его повидать. Не настолько он отрекся от мира, что откажется принять родственника, вернувшегося из рабства дикарей.

Удивленный монах объяснил, где можно найти епископа. Основатель и глава монастыря обитал в небольшой мазанке, такой же крошечной, как остальные. Покосившаяся дверь была приоткрыта, и пилигрим увидел погруженного в молитвы епископа. Странник опустил на землю свой скарб и стал ждать.

Примерно через час Мартин поднялся. Он прищурил подслеповатые голубые глаза. Его сморщенное лицо в ореоле тонких белых волос было изборождено морщинами. Но двигался он по-прежнему быстро, и голос звучал все так же энергично.

— Что ты хочешь, сын мой?

— Аудиенции, если вы соблаговолите оказать мне эту милость, — ответил молодой человек. — Я Сукат, сын вашей племянницы Конхессы и ее мужа Кальпурния, куриала из британского города Бановента.

Мартин вздохнул.

— Сукат? Нет, этого не может быть. Разве Сукат не погиб… семь лет назад, когда скотты дошли до Сабрины?

— Нет, господин. Я сбежал из плена. Позвольте доказать вам, что я — Сукат, напомнив историю нашей семьи. Мой отец был силурийцем, он примкнул к армии и дослужился до звания центуриона. В Паннонии он встретил вашу племянницу и женился на ней. Оставив военную службу, он привез ее на родину, и они остались жить там. Он был благочестивым человеком, несмотря на то что стал куриалом и диаконом…

Мартин бросился к Сукату и крепко обнял его. Слезы полились из его глаз.

— Господи, прости меня! Почему я в тебе усомнился? С возвращением, с возвращением домой!

Он провел гостя в хижину. Из обстановки там были лишь деревянный крест и пара трехногих стульев, но на ящике лежало несколько книг. Мужчины сели.

— Умоляю, рассказывай, что с тобой произошло, как ты сбежал, рассказывай все, — воскликнул Мартин.

Сукат вздохнул.

— Это долгая история, господин. Меня преследовали несчастья… Нет, неужели я могу говорить о своих бедах после того, как видел ту несчастную женщину?.. Я приехал в Эриу, Ибернию. В Кондахте меня захватил один из вождей… Он привез меня в свое поместье на западе острова и заставил пасти овец. Я этим занимался шесть лет.

— Ты храбро выдержал это испытание. Сукат улыбнулся.

— Это было не так ужасно. Правда, в горах часто бывало холодно и сыро, но Господь наделил меня крепким здоровьем, и я смог это вынести. По натуре мой хозяин не был жесток, и время от времени он и другие люди проявляли ко мне доброту; часто, в хорошую погоду, на пастбище ко мне прибегали дети, чтобы послушать, как я играю на свирели, я рассказывал им истории, который помнил с детства… Конечно, вскоре я выучил их язык, который во многом отличается от нашего. И тогда я нашел путь к Богу. Я признался ему, что легкомысленно провел молодость, презрев его и встав на путь греха. Теперь я молюсь по сто раз на дню и почти столько же — ночью.

— Милость его безгранична.

— Я и сейчас оставался бы в плену, потому что бежать через те дикие земли и моря казалось мне невозможным. Но однажды я увидел сон, и я знал, что его на меня наслал Бог, требуя, чтобы я ему повиновался. Преследователи меня не нашли. Я мог умереть от голода, но всегда, каким-то образом, что-то давало мне пищу, чтобы не дать умереть. В Эриу живет очень гостеприимный народ… Если я не мог спросить, куда мне дальше идти, то догадывался сам, и мои догадки вели меня в верном направлении. В конце концов, я добрался до бухты на Уладском побережье, которое я видел во сне, там грузили для отправки в Британию корабль…

Военное прошлое Мартина напомнило о себе.

— Что? Я слышал, армия очищает Британию от варваров.

— Так и есть, хотя, я боюсь, судя по тому, что я видел, это больше напоминало прополку сорняков. Тем не менее мирным торговцам не запрещено туда приезжать. Они грузили партию огромных волкодавов, которых разводят в Эриу. Сначала капитан меня прогнал, ведь у меня не было ни одной монеты. Но я настаивал, и Господь смягчил его сердце.

— Мне кажется, ты обладаешь даром убеждения.

Сукат покраснел.

— Я пустился в еще одно трудное путешествие по Британии, такой же разоренной, как и западные земли, и в конце концов вернулся на родину. Отец уехал за вознаграждением — вы знали об этом? — но мать и другие родственники были дома и встретили меня осанной. Они хотели, чтобы я навсегда остался с ними.

— Почему же ты не остался? — спросил Мартин.

— Меня неотступно преследуют видения, достопочтенный отец. Я не могу забыть народ Эриу… женщин, которые улыбались мне, ласково говорили со мной и незаметно протягивали еду, суровых и дружелюбных мужчин, невинных детей, которые ко мне приходили… даже гордых воинов, величественных жрецов. Мне кажется, что они плачут, молятся в окружающей их ночи, взывают к свету. — Сукат сглотнул. — Мне кажется, в этом мое призвание. Вы, мой родственник, основали это священное место, школу епископов и миссионеров… Заклинаю вас именем Христа, возьмите меня к себе, научите и, если я буду достоин, посвятите в духовный сан.