Книга Экзорцисты - Джон Сирлз

– Понятно, – ответила моя мама. – Послушайте, мистер Линч, я не хочу стать еще одним человеком, который вас разочарует, поэтому буду откровенной. Как я уже сказала по телефону, нет никаких гарантий, что я сумею вам помочь. Мой муж и я никогда не говорили, что обладаем магической силой. Когда доходит до дела, все происходит предельно просто – мы молимся. Ничего другого у меня нет. Ваша дочь несовершеннолетняя, и я не могу допустить, чтобы вы исчезли и оставили ее у нас.

– Я не исчезну. Я вернусь. Конечно, вернусь. Но вы и ваш муж – хорошие люди. В любом случае Абигейл будет с вами в безопасности. А мне просто необходим день, два или три – уже не знаю, сколько времени потребуется, чтобы взять себя в руки, успокоиться, прежде чем я совершу нечто…

Тут он замолчал, и я ждала, что мама его подтолкнет, но она ничего не стала говорить. Она ждала – мы обе ждали, – наблюдая, как он смотрит на свои тяжелые ботинки. Когда он поднял голову и заговорил, в его голосе я услышала слезы.

– Это было так трудно. Наша жизнь. Вы себе не представляете. Или нет? Иногда я опасался, что потеряю терпение. Боялся, несмотря на самые лучшие намерения, лишиться веры в нашего доброго Иисуса Христа и любви к дочери, боялся сломаться и совершить нечто, о чем потом буду жалеть.

Мы услышали, как к нам издалека приближается машина. Все, кроме Абигейл, обернулись и увидели красный автомобиль с открывающимся верхом и блестящими колпаками на колесах. Заметив грязный фургон Линча с включенными аварийными огнями, водитель притормозил, чтобы взглянуть на нас, но тут же умчался прочь.

Когда красная машина скрылась из вида, я решила положить конец создавшейся ситуации, пока все не зашло слишком далеко.

– Мы вам сочувствуем, сэр, – сказала я, – самым искренним образом, но вам нужно придумать другой план. Вы не можете оставить свою дочь здесь.

Подобная прямота была не в моем характере, однако мои слова прозвучали убедительно – во всяком случае, я так подумала, перед тем как Линч пристально на меня посмотрел. Казалось, он только сейчас осознал, что у моей мамы существует собственная семья, которая может помешать решению его проблем. Улыбка – едва заметная и такая смущенная, что сначала я даже не была уверена, что он улыбается, – появилась на его тонких губах, и у меня возникло ощущение, что он сейчас рассмеется над моими словами.

– Сильви, – вмешалась мама, – все в порядке.

– Но…

Она положила руку мне на плечо и сжала его, не сводя взгляда с Альберта Линча.

– Я могу попытаться помочь вашей девочке, – сказала она Линчу. – Но должна предупредить, что в последний месяц я неважно себе чувствовала. А подобные вещи требуют полной сосредоточенности. И больших затрат энергии. Однако я попытаюсь.

Улыбка на губах Линча стала более определенной, когда он услышал мамины слова. Он снова рассыпался в благодарностях, а потом повернулся к фургону и стал поспешно собирать мятую одежду, зубную щетку, расческу, туфли и книжки. Я стояла и смотрела, но не могла представить, как эта девочка чистит зубы, расчесывает волосы, носит туфли, не говоря уже о чтении.

Когда Линч повернулся к нам с грудой вещей, что-то выпало из его рук, покатилось по дороге и остановилось возле переднего колеса. Должно быть, Линч ничего не заметил, в противном случае он не стал бы просить подержать пустой мешок, чтобы сложить в него вещи дочери.

– Абигейл любит эту книгу, – сказал он, показывая нам «Легенды веры». – Или любила раньше. Когда она была маленькой, я читал ее вслух. Я и сейчас иногда читал, надеясь, что это поможет ей вернуть воспоминания о более счастливых временах.

– Мистер Линч, – сказала мама.

– Теперь, когда она встала и начала ходить, я должен вас предупредить, что иногда создается впечатление, будто с ней все в порядке. Так бывает довольно часто. В течение нескольких недель подряд все идет хорошо. Но стоит успокоиться, как вдруг…

– Мистер Линч, – повторила мама.

На этот раз он замолчал и посмотрел на нее.

– Да, мадам?

Мама не ответила. В этом не было необходимости; его взгляд – как и мой – обратился к тому месту, куда смотрела моя мама: у переднего колеса лежал маленький черный пистолет с серебристым дулом. Руки мистера Линча задрожали, когда он запихнул остатки вещей дочери в мешок, потом наклонился и поднял пистолет.

– Пожалуйста, – сказал он, засовывая оружие под водительское сиденье. – Поймите меня правильно. Я хороший христианин. Человек веры. Но моя дочь и я – по ряду причин – вынуждены жить на дороге. Иногда мы спим в палаточных городках. Или на парковках. А люди в таких местах не всегда ведут себя доброжелательно. Мне пришлось в этом убедиться на собственной шкуре. Но я никогда не стрелял из пистолета. И не собираюсь. Просто иногда приходится его доставать, чтобы напугать плохих людей.

– Что ж, сейчас вы изрядно напугали меня, – заметила мама. – Здесь не важны причины, но вам не следует быть легкомысленным в обращении с оружием.

– Я сожалею, мадам, – сказал Линч, словно наказанный ребенок. – Вы правы, в дальнейшем я буду осторожнее.

– Хорошо. Теперь, когда мы решили эту проблему, давайте договоримся следующим образом: вы позвоните через несколько дней, и мы обсудим, как поступить дальше с вашей дочерью. Согласны?

– Звучит вполне разумно. И еще раз спасибо. Возможно, в это трудно поверить, но у меня есть кое-какие деньги на крайний случай. Я в состоянии вам заплатить. Возможно, я смогу что-то еще для вас сделать, дайте мне знать, и я найду способ решить ваши проблемы.

В ответ мама ничего не сказала. Она никогда не обсуждала плату за то, что они с отцом делали, это я знала совершенно точно. Она просто ждала; я стояла рядом и смотрела, как Альберт Линч садится в фургон, потом он выключил сигнал экстренной остановки и опустил стекло.

– Абигейл, я знаю, что ты меня слышишь. Я оставлю тебя ненадолго, но я вернусь. И я буду молиться и на-деяться, чтобы пребывание здесь тебе помогло.

Если девочка и слышала отца, то вида не подала. Она продолжала стоять за спиной моей мамы, но теперь повернулась и смотрела на нашу улицу и на фундаменты домов, напоминающие разинутые пасти пещер. Альберт не дождался ответа, или он на него и не рассчитывал. Махнув рукой на прощание – теперь он сделал это несколько увереннее, – Линч выехал на дорогу и покатил в том же направлении, что и красный автомобиль, а мама взяла у меня мешок с вещами Абигейл, и мы молча зашагали домой. Мама шла очень медленно, и я поняла, что на нее вновь накатила слабость.

Когда Абигейл впервые оказалась в нашем доме, она не произвела впечатления личности, у которой «что-то внутри». Скорее напоминала обычного, но стеснительного гостя. Она медленно ходила по гостиной, разглядывала часы, распятие, книги за стеклом антикварного шкафа. Потом наклонилась и долго изучала наши с Роуз портреты, мне показалось, что она их мысленно ощупывает, словно оставляя на них свои отпечатки.