Книга Петр Великий. Ноша императора - Роберт К. Масси

По повелению Петра музей был открыт для широкой публики, и музейные служители показывали экспонаты, давая необходимые пояснения. Когда Ягужинский заикнулся о том, что с посетителей стоило бы брать за вход по рублю, дабы возместить расходы на содержание музея, Петр категорически отверг это предложение – он полагал, что входная плата отобьет у людей охоту ходить в музей. Не только вход должен быть бесплатным, настаивал царь, но и, кроме того, для завлечения посетителей нужно посулить им угощение – чашку кофе или рюмку водки. Эти расходы Петр оплачивал из своего кармана.

К коллекциям, вывезенным из-за рубежа, добавлялись новые диковины – такие, например, как найденные близ Воронежа бивни, принадлежавшие, как полагал Петр, боевым слонам, которых использовал в походах Александр Македонский, или обнаруженные на развалинах языческого храма на Каспийском побережье идолы, сосуды и пергаменты с надписями на неведомом наречии. Близ Самарканда золотодобытчики наткнулись на множество древних латунных статуэток. Находки отослали сибирскому губернатору князю Гагарину, а тот препроводил их к царю. Фигурки изображали быков, минотавров, гусей, уродливых стариков, молодых женщин и каких-то идолов. У идолов рты были на шарнирах и могли открываться. Петр, с недоверием относившийся к религиозным суевериям, предположил, что жрецы использовали этих идолов, дабы говорить «их устами», якобы возвещая волю богов.

Помимо всего прочего, Петр стремился расширить кругозор своих подданных путем распространения книг и заведения библиотек. Царь собирал книги всю жизнь, особенно во время путешествий по Германии, Голландии, Франции и другим странам Западной Европы. В его личной библиотеке были представлены труды по широкому кругу вопросов, включая военное и морское дело, естественные науки, историю, медицину, право и богословие. Первоначально Петр держал свои книги в Летнем дворце, а затем, по мере роста библиотеки, их перевозили в Зимний дворец, Петергоф и другие резиденции. После кончины императора его книжное собрание стало ядром библиотеки Российской Академии наук. В 1722 году Петр разослал по старинным русским монастырям указ, согласно которому надлежало отыскивать в обителях древние рукописи, летописи и книги и отправлять их в Москву. Оттуда найденные в монастырях раритеты направлялись в Петербург, в личный кабинет императора. После его смерти большая часть этих бесценных документов была передана библиотеке Академии наук.

В Париже Петру так понравился зоопарк, что по возвращении в Россию он немедленно завел зверинец в Петербурге. Туда завезли обезьян различных пород, львов, леопардов и даже индийского слона, однако теплолюбивым животным приходилось нелегко в условиях холодной русской зимы. Хотя Петр распорядился построить специальный слоновник и обогревать его круглые сутки, слон с наступлением зимы протянул всего несколько дней. Другим диковинным зрелищем была колония самоедов или лопарей, обитавших на побережье Ледовитого океана. Каждую зиму они приезжали в Петербург на оленях и собаках и разбивали стоянку на льду Невы. Там, на огороженном пространстве, они жили точно так, как в одном из своих поселков на Крайнем Севере, демонстрируя национальный колорит и принимая подачки от любопытствующих. Впрочем, зеваки опасались подходить к ним слишком близко, – по слухам, самоеды «кусали незнакомцев за щеки и за уши».

Новые коллекции и предназначавшиеся для них здания появлялись в результате неуемной любознательности Петра и его желания научить подданных тому, чему он научился сам. Из каждой поездки по России, а уж из-за границы и подавно он привозил все новые и новые диковины – инструменты, книги, различные модели и чучела животных. Оказавшись в любом, даже самом маленьком городишке, Петр непременно интересовался, что в нем есть примечательного – такого, чего нет в других местах. Как правило, его уверяли, что где-где, а здесь точно ничего нет заслуживающего внимания, но царь неизменно возражал: «Кто знает? Может, для вас и нет, а для меня так найдется. Дайте мне все посмотреть».

Одним из примечательных приобретений такого рода был большой Готторпский глобус. Петр познакомился с этим необычным прибором в 1713 году, во время посещения Гольштейн-Готторпского герцогства, в Шлезвиге. Глобус представлял собой огромную полую сферу диаметром одиннадцать с половиной футов. Его изготовили в 1664 году по повелению герцога Голштинского. Наружная поверхность являла собой сферическую карту Земли, а внутренняя – карту звездного неба. Поднявшись по ступенькам, зрители забирались внутрь глобуса и там, внутри, рассаживались на скамьях вокруг небольшого столика. Поворачивая рукоять, глобус можно было привести в движение, и зрители наблюдали вращение небесной сферы. Естественно, что столь хитроумное устройство привело Петра в восхищение, и когда от имени молодого герцога Карла Фридриха царю предложили принять глобус в дар, Петр заявил, что голштинцы не могли сделать ему лучшего подарка. Меншикову, который в это время командовал российскими войсками в Германии, было велено лично проследить за упаковкой и отправкой глобуса. У шведов было испрошено особое разрешение на беспрепятственную перевозку этого прибора по Балтийскому морю в Ревель. Зимой 1715 года огромный шар доставили на санях в Петербург. Однако глобус был чрезвычайно велик, и пришлось расширять дорогу – обрубать ветви, а порой и валить деревья, – поскольку Петр не хотел рисковать, демонтируя редкий прибор. Когда глобус привезли в столицу, Петр приказал разместить его в здании, выстроенном для погибшего к тому времени слона. Царь приходил туда каждый день и подолгу любовался своим приобретением.

Самым существенным и долговечным вкладом Петра в интеллектуальный прогресс России стало учреждение им Петербургской Академии наук. Идея академии была предложена Лейбницем, который основал Прусскую Академию в Берлине. Однако ученый скончался в 1716 году, когда Петр еще не был готов воплотить его замысел в жизнь. Впоследствии интерес царя к этой идее подогрело избрание его самого членом Французской Академии – после посещения Парижа. Письмо, в котором государь выражает согласие принять эту честь, лучится детским восторгом. В качестве первоначального вклада новоиспеченный академик отослал в Париж новейшую карту Каспийского моря.

28 января 1724 года, за год до смерти, император своим указом повелел «учинить академию». В тексте указа содержались пояснения, которые должны были помочь подданным уразуметь, что, собственно, вознамерился «учинить» государь. «К расположению художеств и наук, – гласил указ, – употребляются обычайно два образа здания: первый образ называется университет, второй – академия или социетет художеств и наук… Потребнее всего ежели б такое собрание из самых лучших ученых людей состояло, которые способны суть науки производить и совершить, однако же, тако, чтобы они тем наукам и молодых людей публично обучали».

На содержание этого учреждения отпускалось 25 000 рублей в год – доходы с таможенных пошлин, взимавшихся в балтийских портах.

Петр скончался прежде, чем Академия приступила к работе, – двери ее открылись лишь в декабре 1725 года. Первыми академиками стали семнадцать ученых, которых заманили в Россию из Франции, Германии и Швейцарии. Среди них были философы, математики, историки, доктора анатомии, права и химии, а также один астроном. Многие из приглашенных являлись первоклассными специалистами. К сожалению, в России не нашлось молодежи, достаточно подготовленной для того, чтобы приступить к университетским штудиям, а потому заодно с профессорами пришлось выписать из Германии восьмерых студентов-немцев. Но даже при этом в аудиториях собиралось меньше слушателей, чем было предусмотрено академической хартией, так что порой академикам приходилось ходить на лекции друг к другу.