Книга Ретт Батлер. Вычеркнутые годы - Татьяна Осипцова

– Твои прыжки, Эмма, могут привести к землетрясению, так что лучше оставайся со своим тюфяком, – подмигнула Салли Брютон.

Добродушная Эмма заколыхалась от смеха. Хохот из женского уголка заставил мужчин прервать беседу.

– Уж не над нами ли вы смеетесь, леди? – воскликнул Майлз.

– Нет-нет, вы тут ни при чем! – уверила его Скарлетт, продолжая смеяться. – Совершенно ни при чем!

Следующими визит в дом Батлеров нанесли Томми Купер и его старший брат Эдвард с супругой.

Томми превратился в серьезного молодого человека. Пойдя по стопам брата, он изучал юриспруденцию в университете Южной Каролины, а в перерывах между учебой бесплатно работал секретарем мирового судьи.

– Похвальное рвение, – одобрил Ретт. – Мне казалось, в вашем возрасте мужчины больше думают о развлечениях.

– Я не забыл ваши уроки, сэр, – напомнил Томми.

– А, вы о яхте, которую мы со Скарлетт утопили в заливе? – выказал Ретт знание истории, которую Скарлетт рассказывала ему дважды. Перед визитом Куперов она упомянула, что именно на этом суденышке Ретт учил Томми управлять парусом.

– Я о другом… – со значением улыбнулся молодой человек.

Эдвард Купер по-прежнему предпочитал женское общество мужскому, и пока Томми с Реттом курили на одном краю балкона, он развлекал дам на другом. Элизабет Купер то и дело хихикала, слушая его байки, а Скарлетт, вежливо улыбаясь, следила глазами за мужем.

Томми смущенно посмеивался и рассказывал что-то, при этом на лице Ретта читалось удивление.

– О чем вы говорили с молодым Купером? – поинтересовалась Скарлетт, когда гости покинули дом на Баттери.

– Он поведал мне кое-что, думаю, неизвестное вам.

– Вспоминал, как вы водили его в бордель? – презрительно поджала губы Скарлетт. – Вы имели наглость сообщить мне об этом едва ли не в тот же день!

– Я – имел такую наглость? – как будто не поверил Ретт.

– Фактически мы не были мужем и женой в то время, – желчно пояснила Скарлетт и хотела добавить, что нынешняя ситуация ничуть не лучше, но сдержалась.

– Зачем я потащил мальчишку в дом терпимости да еще вам об этом рассказал?.. – недоуменно хмыкнул Ретт.

Скарлетт вспомнила, что упустила этот эпизод в своих рассказах.

– Маленький мерзавец развлекался тем, что залезал по ночам в спальни одиноких приличных женщин – ему было любопытно поглядеть на них без корсета. Он казался высоким для своего возраста, и можно представить, что чувствовали дамы, увидев рядом со своей постелью незнакомого мужчину! Одна из них чуть ума не лишилась. В Чарльстоне поднялась паника. Мужчины направили делегацию к руководству гарнизона, организовали патрули из добровольцев. Почему-то считали, что это солдат-янки. А вы вычислили мальчишку…

– И?..

– И решили – пусть уж лучше он смотрит на шлюх! – завершила Скарлетт.

– Логично, – кивнул Батлер.

– Очень! – язвительно воскликнула она. – Такое могло прийти в голову только вам!

– Мне кажется, так поступил бы любой здравомыслящий человек. Мужчины понимают друг друга.

– Зато они не понимают, что творится в душе у женщин! – это прозвучало как упрек, и Ретт удивленно посмотрел на нее.

Она отвернулась, думая, что зря раскипятилась. Он старался делать все, как она велела, и вроде бы не оплошал.

– По-моему, сегодня все сошло хорошо, – миролюбиво заключила Скарлетт.

Еще два визита прошли так, будто Ретт никогда не терял память, по крайней мере, об этом никто не упоминал. Скарлетт немного повеселела. Появилась надежда, что вскоре муж совсем освоится в обществе, и бальный Сезон, до которого осталось всего три месяца, можно будет провести, как принято в Чарльстоне.

Вдову Алису Саваж Скарлетт пригласила вместе с Хутерами. Миссис Саваж была приятной дамой и с детства знала Ретта. Предварительно навестив Алису, Скарлетт предупредила, что не стоит вызывать Ретта на детские воспоминания. Та с пониманием отнеслась к просьбе и обещала поговорить с Эмили Хутер.

За столом ни Эмили, ни Алиса не коснулись запретных тем, обсуждали погоду, говорили о всяких пустяках, зато Джон Хутер пустился вспоминать о том, как славно они охотились с Реттом. Тот помалкивал, вежливо улыбался и кивал, а Джон разливался соловьем.

– На реке Эшли отличная охота, не то что у нас на Уондо! Помнишь, я однажды подстрелил семь уток, а ты, желая меня переплюнуть, как принялся палить! Перестрелял целую дюжину, да еще трех выдр. Собака принесла только двух, а ты продолжал уверять, что выдр было три, и заставил нас всей компанией прочесывать камыши…

– Нашли? – вставил Ретт.

– Что, забыл? – с любопытством уставился на него Хутер.

– Помню, что-то такое было…

Джон застыл с вилкой в руках и вдруг расхохотался:

– Врешь, Ретт, ни черта ты не помнишь! И не можешь помнить, потому что охотились мы не с тобой, а с твоим братом! Это случилось незадолго до женитьбы Росса – разве ты жил тогда в Чарльстоне? Ну-ка, припомни…

Батлер молча покачал головой, а Хутер злорадно завершил:

– Мы с тобой, Ретт, вообще ни разу вместе не охотились!

Умышленная провокация Джона Хутера заставила всех за столом умолкнуть на некоторое время. Скарлетт пришлось призвать на помощь всю свою волю, потому что первым ее желанием было тут же выставить гостей за дверь. Она одарила Хутера испепеляющим взглядом, но он продолжал посмеиваться, видимо считая, что шутка получилась отличная. Эмили бестактность мужа явно смутила. Ретт не отрывал глаз от своей тарелки.

Напряженность атмосферы решилась сгладить Алиса Саваж:

– Салли говорила, Брютон собирается выставить на скачках нового великолепного жеребца. Он не рассказывал вам об этом, Ретт?

Ретт ответил и назвал кличку жеребца. Разговор перешел на будущие скачки. Это было безопаснее воспоминаний о прошлых.

Они вместе проводили гостей. Едва за ними закрылась дверь, Ретт сообщил:

– Я хочу уехать на плантацию.

Он выглядел подавленным, и на мгновение Скарлетт почувствовала жалость к нему. Однако вспомнив, как самой пришлось краснеть под наглым взглядом Хутера, она вспылила:

– Обижены тем, что над вами посмеялись? Так научитесь сами смеяться над другими!

– Зачем?

Этот вопрос поставил Скарлетт в тупик. Даже не вопрос, а тон, каким он произнес это слово.

Она молчала, а Ретт продолжил:

– Зачем притворяться, что я рад быть в обществе этих людей, если я не рад этому, зачем поддерживать беседу с теми, кто мне неинтересен? Я старался ради вашего удовольствия, Скарлетт, но увольте – больше не хочу. Мне надоело. Я не выдержал сегодняшний экзамен, и это может повториться в любой момент, с любым человеком. Я буду унижен, вы раздражены… К чему это? Уж лучше я буду продолжать жить на плантации, а вы развлекайтесь, как хотите.