Книга На корабле утро - Александр Зорич

Но еще двух минут нам не хватило…

Пятнадцатым пунктом в списке тактических мероприятий значилось двухэшелонное минирование шлюзового бокса.

Это направление я посчитал самым безопасным, поскольку шлюзовые двери, согласно разведданным, были наглухо заварены. Но даже если бы чоруги попробовали воспользоваться шлюзом, предварительно взломав или вырезав двери, им, как я полагал, пришлось бы для начала подлететь к шлюзу на планетолетах.

Но ведь наши «Орланы» должны были надежно прикрывать подходы к реакторной из космоса!

В общем свет погас.

Когда четверо саперов из взвода Пешина подошли к боксу, на ходу переставляя взрыватели мин в боевое положение, все три шлюза раскрылись с сухим хлопком пистолетного выстрела.

В кромешной тьме ритмично задергались длинные выхлопы пламени чоругских штурмовых винтовок.

Пораженные разрывными пулями, мины взорвались прямо в руках у саперов.

Наш пулеметчик в опорном пункте на рабочем блоке реактора среагировал молниеносно. И все равно не успел.

Чоруги уже прыгнули и, разминувшись с потоком пуль в миллиметрах, приземлились на стены и потолок реакторной.

Да-да, именно так. На стены и потолок.

Это были пресловутые эзоши – чоругские разведчики-диверсанты.

Наши, так сказать, коллеги…

В отличие от чоругских офицеров флота, которые практиковали прямохождение, и, если бы не клешни и лишняя пара конечностей над ними, могли бы даже сойти за гуманоидов, эзоши и в обычной жизни бегали, по-паучьи стелясь над землей, используя шесть конечностей из восьми.

Более того, боевые скафандры эзошей удваивали число конечностей, поскольку каждая нога дублировалась специальным скоростным манипулятором с автономным искусственным интеллектом.

Атаковав нас, эзоши сразу же разбросали во все стороны крошечные инфракрасные прожекторы кругового свечения.

Это позволило им не полагаться на наши собственные тепловые сигнатуры, к слову, у «Валдаев» весьма слабые, а подсветить нас при помощи внешних источников в привычном для себя спектре.

– Маскировочные дымы! – крикнул я. – Быстро!

Это штатное средство имелось у каждого. И вот уже реакторную начало затягивать непрозрачными облаками серо-желтого, малинового, лимонного цвета.

– Перейти на целеуказание от системы датчиков движения! Колбас, выстрели в потолок зонд и не высовывайся!

– Есть!

Колбас был одет в специальную модификацию «Валдая», которая служила своеобразным мобильным информационным центром. Именно его «Валдай» собирал информацию от датчиков движения, а главное – мгновенно обрабатывал ее и передавал всем бойцам роты. Короче, Колбаса надо было беречь.

С того момента, как я переключился на прием целеуказания от Колбаса, мой скафандр, точнее сказать, бронестекло моего скафандра, начало подменять реальную оптическую картинку картинкой искусственной, синтезированной. И если раньше я не видел ни черта, то теперь вокруг меня светились схематические контуры всех предметов, а высоко над головой перемещались красные крокозябры врагов.

Из того, что я рассказываю, может сложиться впечатление, будто я отдавал приказы и рассматривал эзошей в меланхолическом сосредоточении. Это – ложное впечатление. Все было совсем не так. Поучая циклопов и Колбаса, я мчался по реакторной со скоростью лося, зачуявшего в ближайшем ельнике запах текущей самки.

На бегу я отстрелял два магазина «Нарвала» и успел убедиться, что, пока чоруги бегают по потолку, повышенная сила тяжести работает против нас.

Устремляясь вверх, пули успевают основательно замедлиться и теряют убойную силу.

Поэтому следующим моим приказом стал вот какой:

– Перейти на предельный расход жидкого пороха!

Я первым подал пример, и мой «Нарвал» заревел что твой истребитель на взлете.

Языки огня, бьющие крестом от дульного тормоза моего автомата, заметно удлинились. Это раскрывало мое положение в плотной дымовой завесе, но по крайней мере баллистика пуль заметно улучшилась.

Эзоши, наоборот, повысили свою скрытность: использовав поначалу штурмовые винтовки с выключенными глушителями, они вдруг все разом включили их.

И если раньше мои циклопы, из тех, которые находились в опорном пункте на крыше рабочего блока, а стало быть, ближе всего к противнику, могли пеленговать врага дополнительно по звуку выстрелов, то теперь они временно утратили ориентацию.

– Суки! Мозговитые твари! Сучьи мозговитые твари! – в сердцах прокомментировал этот тактический прием Свиньин.

Я добежал до прикрытых бронестеклами в ажурных переплетах пультов управления реактором на пятидесятой секунде боя.

Следовало признать, эзоши пока побеждали.

Сосредоточенным огнем они перебили всех бойцов опорного пункта, расположенного в дальнем конце реакторной.

Их же потери я точно не знал. Достоверно уничтоженным я мог считать только одного эзоша – он свалился мне едва ли не прямо на голову, его скафандр лопнул с неожиданно сочным звуком треснувшего колокола. При этом тварь была еще жива. Эзош попробовал достать меня верхней конечностью-клешней, в которой жужжал устрашающих размеров штурмовой электронож.

Но хрен ему. Я располосовал и клешню, и электронож на мелкие кусочки из своего «Тульского Шандыбина», предусмотрительно выставленного в режим автоматической стрельбы. И сам того не заметил, как подбавил из «Нарвала», который, разумеется, держал в правой руке.

Извольте видеть, совпадение: незадолго до того заливал циклопам про прелести службы в осназе, про стрельбу по-македонски, и вот она, в кои-то веки!

Когда я был на пороге пультовой, о маленьком реванше доложил Петросов, командир секции снайперов.

– Здесь Петросов! Поразили четыре цели!

– Молодцы. Продолжайте в том же духе, – ответил я. И с облегчением подумал: «Ну еще бы! Из пятнадцатимиллиметровой дуры с начальной скоростью пули три километра в секунду уж можно кого-нибудь поразить… Если бы у снайперов ничего не получилось, можно было бы сразу сливать воду… Хотя вряд ли эзоши берут пленных…»

В пультовой я обнаружил оцепеневшего научного сотрудника Лейкина под охраной нервничающего Крушкова. Крушков со своим штатным гранатометом был в реакторной скорее опасен, нежели целесообразен. Потому он и был сразу поставлен охранять ученых. (А вот Лейкин о бесполезности Крушкова, по-видимому, не подозревал и наверняка полагал, что, стоит только эзошам подступиться к пультовой, Крушков устроит ракам вырванные годы в лучших традициях наших военно-приключенческих мюзиклов.)

– Меня интересует свет, – сказал я обмирающему от страха Лейкину. – На потолке, вдоль стен под потолком. Можете сделать?

– Д-да… С-сейчас… Я тут был з-занят блокировкой всех воз… возможных внешних управляющих каналов… Согласно плану Сильвестра Константиновича, – уточнил Лейкин извиняющимся тоном. – Если этого не сделать, чоруги смогут в любую минуту…