Книга Сокровища России - Сергей Голованов

Глаза Таньки были на мокром месте.

— Что случилось? — Эдик нежно прижал ее к груди. — Чего опоздала?

— Ты меня убьешь, всхлипнула Танька. — Я…я…вчера бумагу на тебя написала. Я же не знала, что ты меня любишь.

— Какую еще бумагу?

— Про картину. Про «Демона». Что ты ее подделал и увозишь. Я не хотела, чтобы ты уезжал. Я дура.

— За это я тебя и люблю. Это мелочи, не бери в голову. Вот, лучше познакомься с нашими детьми. Их уже трое.

— Что?! Ах ты, кобель…я тебя убью! — Танька явно не знала полутонов в своих чувствах.

— Ты прости меня, Танюша, — вздохнул Эдик. — Это Рая, наша дочь.

— Ага, — сказала Танька, отступая назад. — Значит, дочь?

— Здравствуй, мама. — Девочка радостно подпрыгнула и, подбежав, ткнулась Таньке лицом в живот. Танька шатнулась, но устояла. Ей пришлось обнять девочку.

— Ну…ладно. — Голос у Таньки дрогнул. — Дочка…хорошая…у нас. — Танька мигом распознала союзницу в новой семье. — Раечка, злые мальчишки тебя наверняка обижают? Да, Раечка?

— Ага, — радостно подтвердила дочь. Эдик загордился дочерью. Врунья и подлиза, вся в него. Но очень доверчивая.

— Мам, она врет! — из-за спины Эдика высунулся возмущенный Коля.

— Здравствуй, мамочка. — Хитрый Витька избрал другую тактику. — Мы больше не будем.

Эдика поразило, с какой искренностью говорили мальчишки. Они верили в свои слова, и вера эта явно пробила Таньку.

— Ладно, прощаю, — неуверенно сказала она. — Но чтоб больше…чтоб ни-ни, такие непослушные дети мне не нужны, понятно?

— Понятно! Мы послушные! — радостно завопили мальчишки, но из-за Эдика так и не вышли. Танькиным подзатыльникам они верили больше, чем словам.

— Это и есть ваша секретарша? — спросил подошедший снова дипломат с кейсом.

— Да, она.

— Татьяна Витальевна, позвольте ваш паспорт.

— Я…забыла.

— Детина рядом с дипломатом тихо застонал. И поспешил к директору ФСБ, который по-прежнему никого не замечал. Вернувшись, сказал:

— Оформить дипломатический паспорт.

Фотографию на паспорт тут же сделал второй детина, маленьким поляроидом, и спустя пятнадцать минут Англия готова была принять Таньку, не моргнув глазом.

Израильский посол, который то и дело названивал по сотовому телефону, так и держа кота на коленях, поспешно сказал:

— Самолет приземлился. Сейчас его заправят — и прошу на борт. А кстати, что за картину имела в виду Татьяна Витальевна? Это не «Демон» Врубеля? Из Третьяковки?

Эдик поморщился. Ну и слух у посла — просто дипломатический. Но ответил честно:

— Он самый. Вернее, не «Демон», а точная копия.

Последний Танькин удар пришелся очень некстати. Нортон предложил пятнадцать миллионов, и Эдик сдался, несмотря на весь свой патриотизм. Он бы оставил «Демона» России, не вывез бы его и за миллиард, если бы…если бы Президент ответил на его вопрос иначе. «Демон» России больше не нужен. Ей ничто не поможет. А пятнадцать миллионов все-таки деньги.

— Да-да, конечно же, копия. Я это и имел в виду. Не этот рулон?

Посол показал на небрежно скрученный холст, что валялся возле кресел.

— Он самый.

— Продайте мне «Демона». — Посол Израиля заволновался. — Сколько вы хотите?

— Мне дают пятнадцать миллионов долларов, — сказал Эдик рассеянно и недовольно. — Неужели вы готовы заплатить больше за простую копию? Вы ж не сумасшедший.

— Нет, я сумасшедший. Я дам пятнадцать с четвертью.

— Не смешите.

— Пятнадцать с половиной.

— Нет.

— Шестнадцать. Вы меня по миру пустите.

— Вы останетесь богатеньким, — заверил Эдик равнодушно. — Ваши копеечки не стоят нарушенного обещания. У меня уже есть покупатель.

— А сколько стоит ваше нарушенное слово? — заинтересовался посол.

— Много. Миллионов сто, не меньше. Я такой, — с достоинством сказал Эдик.

— Эдик, миленький, продавай! — зашипела в ухо Танька. Все равно отберут же. Опять посадят.

Тут в зал вошли еще пятеро штатских с колючими взглядами. Они рассыпались по углам и бормотали что-то себе в лацканы. За ними в зал вошел Президент России. Все застыли и обалдели. Эдик задумался — кого же тут встречают?! Главу ООН? Не скажут, рожи у всех секретные донельзя. Он быстренько достал Орден Андрея Первозванного и нацепил на пиджак. Может, Президент его и узнает, по ордену. Но тот оглядел всех, кивая на приветствия, никого не узнал, и направился к директору ФСБ, который и его не замечал до тех пор, пока Президент не поздоровался с ним. А к Эдику подошел моложавый джентльмен с седыми висками. Он прибыл вместе с Президентом России, но остался незамеченным.

— Здравствуйте, Эдуард Максимович, — сказал он. — Вижу, не узнаете. Немудрено, нас только представили друг другу на каком-то приеме. Но у меня профессиональная память на лица. Я — посол Соединенных Штатов Америки. — Посол и фамилию свою назвал с именем, но Эдик пропустил ее мимо ушей, занятый своим орденом.

— Рад видеть господина посла, — вежливо сказал он.

Израильтянин в это время говорил по сотовому. Он сказал:

— Самолет заправляется, Эдуард Максимович, но разрешение на взлет уже получено. Мы можем идти, я вас провожу, познакомлю с экипажем. А насчет ста за нарушенное слово — это вы всерьез?

Израильтянин передал кота в клетке Витьке.

— Можете считать, что пошутил. Все равно таких денег у вас нет.

— Шутки шутками, но вот что мне пришло в голову — давайте меняться. Самолет на картину. Пассажирский Локхид, на котором вы полетите, он стоит около сотни.

— Простите, вы о какой картине ведете речь? — осведомился американский посол. — Вся здешняя таможня стоит на ушах с самого утра. Ищут картину Врубеля «Демон». Мне сообщил знакомый милицейский чин, что получен сигнал из надежного источника. Национальное сокровище страны, многие современники Врубеля считали, что он изобразил Дух России. Похищен из Третьяковской галереи, совсем недавно, неизвестно злоумышленником. — Все присутствующие, включая кота и Президента, казалось, уставились пристально на Эдика, и он беспокойно заерзал:

— Почему неизвестным? — В его голосе звучало возмущение. — Вечно темнят. Почему всегда злоумышленник? Человек, может, добро замышлял. Так нет, сразу злоумышленник. И почему похищен? Отреставрирован и висит на месте. А у меня копия.

— Думаете, таможня разбирается, где копия, а где картина? — спросил американский посол.

— Она в документах разбирается, — сказал Эдик. — Их у меня любой таможне хватит. Вы что, пытаетесь сбить цену? Так имейте в виду — самолет за картину — это очень дешево. Она эскадрильи стоит.