Книга Большая книга ужасов. 63 - Елена Арсеньева

– Под циновку?! – воззрилась на него Сиулиэ, и Никита впервые увидел страх на ее лице. – Да ведь это не простая лодка! Это хэвур… гроб! Залезешь туда – уже не выйдешь живым! Даже заглядывать под циновку не смей – сразу умрешь!

И тут Никита, словно ударило его, снова вспомнил свой сон – о том, как он заглянул в гроб, где должны были лежать мамины вещи, но ничего там не нашел.

Он заглянул в гроб – и остался жив…

Но это было во сне.

А сейчас?! Неужто это все наяву с ним происходит?

Может, и это тоже сон? Может, если ущипнуть себя за руку, да покрепче, проснешься – и окажется, что все это глюки, наведенные проклятущими экстрасенсами?..

И в эту минуту Никита взвыл от боли, потому что в его руку вонзились чьи-то ногти… даже, можно сказать, когти!

Да это Сиулиэ! Это она его ущипнула!

– Ты что?! – заорал Никита. – С ума сошла?! Больно же!!!

– Но ты же сам хотел себя ущипнуть, – обиделась Сиулиэ. – Я решила помочь. Я же твоя помощница…

– Слушай, помощница, ты мои мысли читаешь, да? Признавайся! – сердито зашипел Никита.

– Успокойся, Никито́й, я читать не умею, – хихикнула Сиулиэ. – Ты вслух говорил: мол, хорошо бы ущипнуть себя и проснуться… Но толку не будет, как видишь!

– Вижу, – вздохнул он. – Слушай, в следующий раз, если я тебя прямо не попрошу, ты меня не щипай, ладно?

– Как скажешь, – пожала плечами Сиулиэ, и Никиту вдруг словно ударило: ну не может этого быть, не может – она и говорит, и выглядит как самая обыкновенная девчонка! Это все какое-то наваждение!

– Да хватит тебе, Никито́й, – нетерпеливо бросила Сиулиэ. – Ну необыкновенная я, необыкновенная! Усвой – и привыкни уже к этому! А теперь давай руку. Надо залезть на хэвур. Только очень прошу, не вздумай под циновку даже нос сунуть! Пропадешь, и даже я спасти не смогу!

– Да понял я, не дурак! – пробурчал Никита, протягивая руку, на которой еще оставались болезненные красные следы ногтей (а может, когтей медвежьей лапы?!).

Сиулиэ потянула его за собой – и в следующее мгновение он уже стоял на туго натянутой циновке, покрывавшей плавучий гроб.

– Теперь держись! – велела она.

Вообще-то это было проще сказать, чем сделать, потому что ни за что, кроме ее руки, держаться Никита не мог, а Сиулиэ и сама качалась из стороны в сторону, чуть не сваливаясь со скользкой циновки, пока хэвур плыл… нет, не плыл, а буквально ковылял через нагромождения камней и бревен, которые ведь не просто так лежали, а как бы «текли»!

От обычной лодки уже остались бы одни щепки… вот только обычная лодка никогда, конечно, сюда бы не поплыла! Что обычной лодке делать в царстве мертвых?!

Что нормальному человеку делать в царстве мертвых?!

Есть что делать!

Маму свою искать.

«А что я буду делать, если и правда ее увижу? – растерянно подумал Никита. – Что?! Брошусь к ней? А если она меня не узнает? Если она уже всех нас забыла? И меня, и папу… Что тогда?!»

– Быстро, прыгай, Никито́й! – раздался вдруг рядом громкий крик Сиулиэ. – Быстро, а то хэвур обратно поплывет!

Вот те на, а он и не заметил, что гроб уже причалил! Да, надо поспешить!

Сиулиэ с силой толкнула Никиту, и он словно бы перелетел на неподвижные камни берега.

Огляделся.

На первый взгляд этот берег ничем не отличался от того, с которого они переправились, и Никита даже подумал сначала, что причуды течения ужасной реки Тунео вернули их обратно, во владения харги. Точно так же громоздились на самом берегу россыпи камней и бревен, точно так же стелился кругом серо-белый прах. Но внезапно Никита увидел, что на этом прахе отпечатываются странные, почти неразличимые следы… следы босых человеческих ног, больших и маленьких. При этом он не видел никого, кто оставлял эти следы!

Никита в испуге вцепился в руку Сиулиэ, и девочка едва слышно прошептала:

– Скрой свой страх, Никито́й! Если буникэн – обитатели загробного мира – увидят, что ты их боишься, они очень сильно обидятся и не пустят нас дальше!

Никита постарался успокоиться.

«Подумаешь, загробный мир! – сказал он себе, храбрясь изо всех сил и стараясь не чувствовать струек холодного пота, которые бежали по спине. – Подумаешь, привидения! Да я их сколько раз в кино видел и ужастики про них читал! Они же совсем не страшные: не завывают, не бросаются на меня… Миролюбивые такие, приятненькие…»

– Хорошо, хорошо, – бормотала Сиулиэ, одобрительно сжимая Никите руку, словно слышала, что он думал.

А может, и правда слышала. Она такая. Она может!

Спустя некоторое время Никита начал различать силуэты неопределенной формы, проплывающие мимо.

Да, это фигуры людей! Только они совсем прозрачные!

– Призраки, – шепнула Сиулиэ. – И произнесла чуть громче: – Бачигоапу, буникэн!

Послышался слабый-слабый шелест, как будто бы тихий-претихий ветер шевелил сухую траву, и Никита догадался, что буникэн отвечают Сиулиэ.

Он не мог разобрать слова, которые они произносили, не мог разглядеть их лица, но Сиулиэ, похоже, удавалось и то и другое, потому что она беспрестанно кивала по сторонам, словно приветствовала всех, и трещала языком как сорока:

– Бачигоапу, старинный друг Уленда! О, и ты здесь, Чумбоки! Помнишь, какие опасности нам с тобой пришлось одолеть? Печально, что тебя свалила болезнь, но что поделаешь, ведь все мы рано или поздно придем в Буни! Понгса, Киле! Вы и здесь рядом, братья-мэргены! Потомки с гордостью воспевают ваши подвиги!

Чем дальше шли Сиулиэ и Никита, тем отчетливей становились лица и фигуры призраков.

– Бачигоапу, красавица Янгоки! – продолжала Сиулиэ. – Твой сынок давно вырос, поехал в хатон[30]учиться, вернулся в родное стойбище… очень большой человек стал! У него уже и дети, и внуки… младшую девочку тоже Янгоки назвали – в твою честь! Она вырастет такой же прекрасной, как ты! Бачигоапу, храбрый охотник Падали! Знаешь, тот тигр, которого ты убил и которым был убит, сейчас стоит в самом большом музее Хабаровска! И под ним висит табличка с твои именем… Бачигоапу, Сулунгу Оненко! Благодаря тебе слова на языке хэдени учат дети лоча, а слова на языке лоча учат дети хэдени, чтобы лучше понимать друг друга!

«Сулунгу Оненко? – чуть не завопил Никита. – Это он?! Знаменитый ученый, который составил нанайско-русский словарь?! Этот словарь у нас дома в книжном шкафу стоит. Мама говорила, что он для нанайцев – то же, что «Толковый словарь» Даля для русских! Я читал, очень интересно!»

Он завертел головой, стараясь разглядеть призрак Сулунгу Оненко, но Сиулиэ дернула его за руку: