Книга Хищники - Максим Шаттам

Земля начала крениться и дрожать.

Крэг прижался к лестнице, боясь упасть в пустоту.

Ноги больше не держали его, мышцы болели от невероятного напряжения.

Внезапно на него напал жестокий приступ кашля, и Фревен чуть было не потерял равновесие. Он вцепился в перекладину лестницы, усилием воли превозмогая кашель. Дыхание стало свистящим. Он заставил себя продолжить спуск.

Затем он ощутил под своими ногами крышу. Солдат помог ему дойти до другой лестницы, и он снова стал спускаться вниз.

Вокруг все было черно от дыма, звуки воспринимались так, словно они доходили до него сквозь вату.

Даже близкое пламя казалось ему уже не таким горячим и менее впечатляющим.

Он почти не чувствовал на своем плече тела Энн и не сразу осознал, что его нога ступила на землю. Маттерс и какой-то солдат подбежали, чтобы подхватить медсестру и поддержать лейтенанта. Но он рухнул на землю, оказавшись слишком тяжелым для них.

Его поле сознания сузилось. Он подумал об Энн, которая оказалась живой. И о Хришеке. Вот теперь все закончено. Пришел конец резне. Но война будет продолжаться, противники продолжат убивать друг друга открыто, и внутри людей будет многое умирать. Эта война имеет какой-то смысл… по крайней мере, им это говорили, и Крэгу этого было достаточно. Завтра они вытащат из пепла обожженные трупы, один из которых будет огромным, без пары зубов и с несколькими сломанными костями. Хришек унес с собой свою тайну, по крайней мере, он ушел, и это было то, что имело значение для Фревена. Завтра они… Но наступит ли для него завтра? По мере того, как убывали его силы, Фревен чувствовал, что больше не владеет своим телом. Теперь он был пассивным зрителем, забившимся в уголок своего тела, и все его чувства стали ослабевать. Он больше не чувствовал боли и почти ничего не видел.

Лейтенант не понимал, дышал ли он еще, его веки отяжелели и весили теперь, наверное, целую тонну. Его сознание заполнил треск огня, и Фревен понял, что означает этот странный шум.

Языки пламени смеялись. Смеялся огонь, пожиравший церковь.

Затем полная звезд ночь накрыла все, проникла в его череп, и Фревен потерял сознание.

57

В обществе людей каждый из нас старается поддержать внешнее достоинство. Но вот оставшись наедине с самим собой, мы все охотно признаемся в самых сокровенных своих влечениях…

Пиранделло, «Шесть персонажей в поисках автора»

Шесть месяцев спустя

Грязная холодная землянка. Они три недели прожили в землянках. Те же самые люди. В разделенных земляными перегородками и корнями сырых ямах, внутри которых сиденьями служили металлические ящики, а пол заменяли куски древесной коры, кое-как покрывающие землю. Спали почти сидя, прислоняясь спиной к склону.

Тремя метрами выше, на поверхности, простирался лес. Каждый ствол был укутан белым бархатным покрывалом. На ветвях радужным жемчугом лежала изморозь, а землю покрывал снежный ковер, поглощающий звуки.

Лейтенант Фревен сидел над небольшой штормовой лампой, согревая руки. Напротив Маттерс скорчился на наклонной лежанке, подтянув ноги к телу и обхватив руками колени. Он только что вернулся из наряда — занимался пополнением запасов продовольствия, это была его прерогатива, поскольку он раздобывал больше того, что им полагалось. Сержант дрожал от холода. Другие члены команды ВП недавно собрали списки всех взводов. Три недели ожидания в холоде, в чаще гигантского леса, с отметинами все более и более кровавых боев, со слабеющей способностью к сопротивлению и растущим день ото дня числом дезертиров. Фревен и его люди патрулировали окрестности тыловых позиций, особенно заброшенные или действующие фермы, в поисках беглых солдат, которые не уходили слишком далеко. Часто им было достаточно сухого убежища и отсутствия стрельбы. Фревен их арестовывал и отправлял в тыл, где решалась их судьба.

Двумя днями ранее он получил приказ отправиться со своими людьми в глубь завоеванных территорий, ближе к линии фронта, до встречи со старыми знакомыми, ротами Альто и Рейвен. Там участились случаи дезертирства, особенно среди новобранцев, которые прибывали на смену убитым и раненым. Многие из них бравировали отвагой и лихо подставлялись под вражеские пули. Но новички не выдерживали будничных трудностей. Холод, сырость, ожидание атак, внезапные взрывы, силуэты врагов, нечеткие в рассветном тумане раннего утра, но несущие смерть. И повсюду крики страдания людей, чьи тела разрывает металл, вопли, издаваемые, казалось, самими ранами, зияющими, как разверстые рты. Кровь на снегу. Невыносимая рулетка, зависимость жизни от случая. Всего несколько часов. А потом — тишина, нарушаемая звоном в ушах. Каша из смеси розового с коричневым на тающем снегу и внутренности на нем. Однополчане с дымящейся кожей, жизнь которых, как бы испаряется. Новички не могли долго выносить такого существования. Особенно те, которые попадали в две эти самые закаленные роты, где ветеранов объединяло что-то типа братства огня и где чужаки не удостаивались симпатии.

— Сейчас я бы смог убить ради горячей чашки кофе, — сказал Маттерс, кутаясь в зимнюю военную куртку.

Фревен молча согласился. Маттерс тоже помолчал, а потом решился спросить:

— Лейтенант, вы не находите, что в штабе малость обнаглели, посылая нас на контакт с ротой Рейвен после того, что произошло прошедшим летом?

— Они делают это умышленно, Маттерс. Рота особая, команда ВП тоже особая. Мы уже имело дело с ними, и штабные шишки думают, что мы знаем, как обращаться с этими битыми парнями.

— И тем не менее… Есть еще кое-кто в третьей роте, кто думает, что мы специально укокошили Хришека. Они признали, что он, конечно, был убийцей, но все-таки не смогли осознать, что риск столкновения с ними может дорого обойтись нам.

Фревен снова подумал о дымящемся трупе, который они вытащили из ризницы. Ноги его почти полностью сгорели, туловище раздулось, кожа полопалась от жара, однако можно было узнать грубые черты Хришека со шрамами. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что они обнаружили в подземной часовне. Горящий бензин, протекавший сверху, выжег подземелье. Даже во время боя не пожелаешь подобной участи своим пленникам. И наконец, женщина, которую Фревен сначала принял за Энн. Это оказалась Лиза Хибург, секретарша, которую они допрашивали днем. Донован предложил ей остаться переночевать в церкви, чтобы утром следующего дня с попутной машиной без проблем вернуться на свою базу.

Факты все объясняли сами. Хришеку удалось выбраться из своего «карцера». Он убил Бейкера, потом оглушил Лизу Хибург — ей единственной он не перерезал горло, — а затем расправился с двумя часовыми, охранявшими внешние входы. И перед тем, как сбежать, он устроил западню Фревену и его людям. Обезумев от мести, Хришек поджег церковь, чтобы привлечь к себе внимание. Но огонь достиг такой силы, какой он и сам не ожидал, и, если бы не вошла Энн, план Хришека не осуществился бы вообще. Ему пришлось бежать из заднего выхода и перенести свою дуэль с Фревеном на более позднее время. Дальнейшее известно всем. До того, как Лиза пришла в себя. Фревен предположил, что она вымокла в бензине и загорелась, а боль вывела ее из бессознательного состояния. А в это время Энн поднялась наверх, так и не найдя следов Хришека, и попала в огненную ловушку.