Книга Дом с привидением - Анна Михалева

— Идея была моя, — она продолжала улыбаться. — Помнишь, Аркаша, сказки нашей бабки Веры? Про бога, про сына его Иисуса Христа, про апостолов, спускающихся на землю, чтобы позагорать в Крыму. Я все детство представляла, что однажды встречу на берегу моря апостола в человеческом обличье. Но так и не встретила. Зато мои детские фантазии дали основу моему плану. Я поговорила с Виолой, и мы решили действовать, тем более что сейчас самое подходящее время. Пока ты не ввязался в новую чеченскую кампанию, которая уже на носу, пока у тебя затишье и кредитов нам уже не дают, пока твоя схема в простое, пока не началась предвыборная гонка и ты не поставил во главу страны своего человека. В этом случае, разумеется, наши потуги были бы уже бессмысленны. Ты стал злодеем, дорогой братец. Это не значит, что мы тебя ненавидим, но это означает, что мы решили с тобой бороться, потому что только мы — твоя семья, люди, которые знают о твоих делах, только мы можем тебя победить. И мы любим тебя, а потому не заказали тебя киллеру…

— Черта с два! Вы меня не шлепнули потому, что в случае моей смерти мозги бы свои сломали, разбираясь в моих делах.

— Это так лишь отчасти.

— Мне этой части достаточно, — огрызнулся Мамонов. — Ничего себе воспитательные меры!

Он резко поднялся, обвел всех грозным взглядом и вновь обратился к сестре:

— Ну, а Сашку зачем втянули во все это дерьмо? Дали бы девчонке спокойно уехать в Штаты! Нет же, заставили этого шута горохового в любовь с ней играть!

— Зря ты так. Павел — хороший мальчик, честный. Он даже денег не требовал, хотя ты вряд ли в это поверишь. А с Сашкой, прости, родная, но это произошло против нашей воли. Мы старались исключить ее из схемы. Но что-то пошло не так. Я не могу понять что.

— «Прости, родная»?! — Сашка тоже подскочила на ноги. — Да вы все сумасшедшие! Как вас можно прощать или не прощать! Вас лечить нужно!

— Вырастешь — поймешь, — заметила Виола.

— Очень на это надеюсь. А пока я еще ничего не поняла, умоляю вас, отправьте меня подальше от вашей клоаки. Я этой грязи больше не вынесу. У меня вон уже руки пятнами пошли — это аллергия. Папа! — она дернула его за руку. — Посади ты всех их в сумасшедший дом. Пусть там своих призраков разводят!

— Котенок, ты действительно во многом не права. Единственное, что я тоже, как и капитан Синичкин, не понимаю, так это предполагаемый всеми вами исход событий. Я что теперь, должен покаяться или пойти стреляться в кабинет? Я-то вам теперь совсем не нужен.

— Ты нужен, — с улыбкой ответила ему Виктория. — Ты снова займешь свое место, потому что Виола, при всей своей хватке еще недостаточно опытная, чтобы правильно управлять твоим холдингом. Единственное наше пожелание — это чтобы ты не разрушал всех нас и дальше. Работай на благо страны, она же и твоя тоже.

— Как я могу работать дальше, зная, что меня окружают одни предатели?! Что я должен сказать своим компаньонам? Идите, добрые люди, ко всем чертям?

— Хороши добрые люди — полстраны разворовали, — ответила ему Виола.

— Я должен подумать. Я устал и даже привык к мысли, что скоро умру. И вообще, сегодня 17 июля. Вы знаете, что это день рождения Марины. Обычно в этот день я закрываюсь в своем кабинете. И сегодня я хочу побыть наедине с собой и… с Мариной. Прошу мне не мешать.

Он повернулся и быстро вышел из комнаты.

— Папа! — Сашка дернулась к дверям, но Виктория ловко поймала ее за руку.

— Не нужно ему мешать. Он должен подумать. Не волнуйся, теперь все будет хорошо.

Глава 18

Вот такая история, мистер Чендлер, произошла прошлым летом в моем доме. На моих глазах. Закончилась ли она? Да пожалуй что нет. После того как отец закрылся в своем кабинете, никто из нас его больше не видел. Он исчез из дома и из нашей жизни. Видимо, не мог пережить предательство всей семьи, ради которой он столько работал. Может быть, он был и не прав, может быть, многое из того, что он успел совершить, больше похоже на зло, нежели на благо. Не знаю. Но мне все равно кажется, что семья обошлась с ним нечестно и слишком жестоко. Он не смог нас простить. Не смогла простить родных и я, поэтому покинула дом с тяжелым сердцем и обидой за отца. Я не поехала в США ни в это лето, ни в следующее. Я хотела найти отца, чтобы хотя бы поговорить с ним, потому что из всех живущих на земле моих родственников он единственный остался для меня близким человеком. Пусть он совсем не тот, положительный отец, которого я всегда считала добрым королем. Пусть так. Но он мой отец, я люблю его по-прежнему и желаю разделить с ним любую его участь. Я искала его в Швейцарии, думая, что он поселился в нашем замке, я искала его в нашей парижской квартире, я объехала все наши дома и виллы, но не нашла его. Да, я совсем забыла о письме. В Париже меня нашло письмо Павла. Вот оно:

«Я действительно не знаю, как сложится моя жизнь без тебя. Наверное, теперь, чувствуя, что ты никогда меня не простишь и не захочешь видеть, я обречен мерить свое существование бесконечной сменой бессмысленных серых суток. Я призрак, потерявший надежду стать человеком. Я не прошу тебя о прощении, я только хочу, чтобы ты знала: я не играл с тобой в любовь. Я играл в святость с твоим отцом, да и вообще я много играл на сцене. Но с тобой я был честен. Я действительно тебя любил. Я и сейчас тебя люблю. И я буду тебя любить вечно. До смерти и после нее».

Не знаю, как отнестись к таким признаниям. С недавних пор обороты речи, связанные со словами «вечность», «до и после смерти», меня настораживают. Я не доверяю им. Но я тоже не знаю, как сложится моя жизнь без Павла. Может быть, и я тоже обречена на череду серых суток. Во всяком случае, пока солнечных бликов в своей жизни я так и не заметила. Мое сердце разрывается. Я люблю Павла. Люблю его и ненавижу. Люблю и знаю, что буду ненавидеть еще очень долго. Смогу ли я его простить? Можно ли простить человека, лишившего тебя отца, семьи, дома? Пусть и из благих побуждений. Я не могу простить того водителя, с машины которого на мою маму упала каменная плита, хотя он в том был совсем не повинен. Но простить его я не могу.

А в нашей семье все более или менее наладилось. Виола со скрипом возглавляет холдинг, который сильно обмельчал и приносит дохода меньше раз в сто, чем мог бы. Но на жизнь, как вы понимаете, хватает. Она плачется все время, что ей невыносимо тяжело, и тоже разыскивает отца, и тоже пока безуспешно.

Виктория вернулась в Техас. Она организовала собственный журнал — толстый и очень авторитетный в кругах искусства. И очень горда своим детищем.

О судьбе Сергея Коновалова я ничего не знаю. Скорее всего, он продолжил обучение в Оксфорде, а может быть, уже и закончил его. Его связь с Викторией да и с нашей семьей прервалась.

Лидка вернулась к своему мужу. Тот, в свою очередь, вернулся на сцену. Эту лживую парочку я особенно ненавижу. Уж кто-кто, а Лидка вряд ли ввязалась в историю с призраком из благих побуждений. Скорее всего, искала острых ощущений для своей истеричной натуры.