Книга Навеки твоя - Кэтлин Харрингтон

Однако она знала, что родственники Кинрата, сменяя друг друга, охраняли ее и днем и ночью во время всего путешествия. Да и сам Кинрат почти не спад. Даже после любовных утех он не расслаблялся, позволяя себе лишь немного подремать. Его меч всегда лежал рядом с ним, а кинжал под подушкой. Услышав малейший шум, горец моментально просыпался, готовый схватиться за оружие.

Их лошадей увели в конюшню. В Ньюкасле они смогут отдохнуть и вдоволь поесть свежего сена. Повозки с багажом отправили на хранение в портовый склад.

Всю дорогу к «Морскому ястребу», пока они плыли в шлюпке, Франсин держала Анжелику за руку. Девочка буквально дрожала от восторга и без умолку болтала обо всем, что видела.

— Анжелика была слишком маленькой и поэтому не помнит, как мы вместе с Матиасом и Люсией плыли на корабле из Неаполя, — Сказала Франсин Кинрату, который сидел по другую сторону от ее дочери. — Мы вернулись в Англию, когда ей было всего два года.

— Синьора Грациоли присутствовала при ее рождении? — спросил он.

— Она была повивальной бабкой. Люсия помогла Анжелике появиться на свет. — Франсин слегка покачала головой, напоминая, что он не должен никому рассказывать о Сесилии.

Граф кивнул, подтверждая, что сдержит свое слово и сохранит ее тайну. Он помог своим гостям взобраться по трапу на палубу корабля и отвел их в капитанскую каюту.

Пока Франсин с большим интересом осматривала комнату, Анжелика, задыхаясь от радости, прыгала на кровати, которая была привинчена к стене прямо под двойным эркерным окном. К противоположной стене был привинчен рабочий стол. На нем лежали карты, чертежи и навигационные приборы.

— Ужинать мы будем здесь, — сказал Кинрат. — Колин и Уолтер составят нам компанию. Мой слуга накроет на стол. А сейчас я поднимусь на палубу, нужно поговорить с командой и осмотреть корабль. Вы в это время сможете принять ванну и переодеться.

Франсин улыбнулась ему, выражая благодарность за заботу.

— Я приказал доставить на борт кое-что из ваших вещей, — сказал он. — Сейчас сюда принесут твой дорожный сундук. Родди будет вам прислуживать. Он наполнит ванну, принесет мыло и полотенца. Я ухожу, а вы занимайтесь своим туалетом. Мужчины будут мыться на палубе. Советую не выходить из каюты, пока вас не позовут. А то ведь мы разденемся догола, намылимся с ног до головы и будем обливать себя водой из ведер.

Вечером, лежа в объятиях Кинрата, Франсин смотрела сквозь открытое окно каюты на звездное небо. Их нагие тела были залиты мягким лунным светом. Они лежали на кровати, отдыхая после бурных любовных ласк.

Приподнявшись, она села на постели и принялась разглядывать его большое, мускулистое тело. Принимая ванну, он расплел свою косичку, и его вьющиеся рыжевато-каштановые волосы, обрамляя лицо с безупречно правильными чертами, рассыпались по плечам. Суровая и совершенная красота этого мужчины невольно вызывала восхищение.

Все в его облике — упругие рельефные мышцы рук, крепкие, сильные ноги — говорило о могучей мужской силе. Даже сейчас, спокойный и расслабленный, он по-прежнему был опасен. Потому что всегда оставался воином, острожным и бдительным, и был готов в мгновение ока схватить меч, лежащий на полу возле кровати, и, приняв боевую стойку, отразить атаку врага.

— Мы видели твой корабль, когда плыли на «Восса di leone»[21], возвращаясь из Италии в Англию, — тихо сказала она. — «Морской ястреб» внезапно появился из тумана и подплыл к нашему кораблю. Наш капитан просигналил флажками, что мы мирное пассажирское судно и плывем под флагом Генуи. Он приказал всем мужчинам, женщинам и детям подняться на палубу, чтобы ты убедился, что тебя не обманывают. Нас было семьдесят человек, включая итальянских матросов. Мы стояли вдоль борта и молились, чтобы Господь спас нас от пиратов. Я держала на руках Анжелику, а Матиас обнимал меня за плечи. А потом твой корабль уплыл и исчез в тумане. Так же внезапно, как и появился.

Лахлан прижал ладонь к ее щеке. В ее огромных, выразительных глазах он увидел боль, вызванную неприятными воспоминаниями.

— Прости за то, что так напугал тебя, дорогая, — сказал он. — Нам было приказано защищать шотландские корабли от голландских и английских пиратов. Мы никогда не нападали на пассажирские суда.

Посмотрев на него, она едва заметно улыбнулась.

— Итальянские моряки называли тебя «Чародеем Моря», — сказала она. — Потому что ты мог сотворить густой туман, чтобы спрятать свой корабль.

Поднявшись, Лахлан сел возле нее.

— Фрэнси, неужели ты действительно веришь, что я могу управлять природными стихиями?

Сделав глубокий вдох, она медленно выдохнула и положила свою руку на руку Лахлана. Он почувствовал, как дрожат ее пальцы.

— Я своими глазами видела, что произошло, когда по дороге в Йорк на нас напали разбойники, — сказала она. — Ты бежал ко мне, на ходу разрубая на куски своих противников. После того как бой закончился, вся дорога была устлана мертвыми телами. При этом ни у тебя, ни у кого-либо из твоих родственников на теле не было ни единой царапины.

— Мои парни — опытные, закаленные в боях солдаты, — возразил он.

Она не ответила, и тогда Лахлан, обхватив ладонью ее грудь, осторожно погладил большим пальцем сосок.

— Вы сотканы из противоречий, леди Уолсингхем, — сказал он. — Вы умеете читать и писать, сочиняете музыку, пишете театральные пьесы, говорите на четырех языках…

— На пяти, — перебила она его. — Я еще читаю на латыни.

— И несмотря на все это, ты веришь в глупые предрассудки.

Она сморщила нос, словно капризный ребенок.

— Матиас тоже так говорил. Глупые и невежественные.

Прижав Франсин к матрасу, Лахлан наклонился над ней.

— Я начинаю ревновать тебя к твоему покойному мужу, — сердито рявкнул он. — Ты, похоже, считаешь Уолсингхема самым умным человеком на всем белом свете. К твоему сведению, малышка, я тоже получил прекрасное образование. В юности меня даже называли всезнайкой.

Франсин расхохоталась.

— Должна признаться, что в постели вам, милорд, нет равных. Вы — гениальный любовник, — сказала она, давясь от смеха.

Лахлан довольно усмехнулся.

— Услышав такой комплимент, я понял, что мне нужно совершенствовать свое мастерство, — сказал он хриплым голосом.

Взяв в рот ее сосок, Лахлан ласкал его до тех пор, пока он не затвердел. Замирая от наслаждения, она выгнула спину и слегка раздвинула ноги. Его руки скользили по ее телу, спускаясь все ниже и ниже. Он погладил ее живот, потом шелковистую кожу между ногами. Он ласкал ее, возбуждая и разжигая желание, до тех пор, пока она не начала тереться своим интимным местом о его ловкие и умелые пальцы.

Он лег между ее ногами, и головка его возбужденного члена коснулась ее нежной плоти. Медленно вращая бедрами, он потерся своим органом о ее чувствительные складки.