Книга Железная роза - Марша Кэнхем

Капитан Рекальде выпрямился и сцепил руки за спиной.

— Неудивительно, что твоя семья прославилась своей отвагой и дерзостью. Однако, если бы у этого чертова корабля скорость была больше, я смог бы прекратить эту комедию прежде, чем два наших прекрасных судна завлекут в смертельную ловушку.

— Вам нужно было поставить меня у руля, — прохрипел Гейбриел. — Я бы с радостью загнал вас прямо в самую гущу сражения.

Йорг со зловещим выражением лица сделал шаг вперед, но Рекальде поднял руку.

— Нет, это очень великодушное предложение, и я его принимаю. Вы действительно можете подняться наверх, сеньор Данте. На самом деле вся ваша команда уже там и ждет, когда вы к ним присоединитесь, чтобы повести их на встречу с пресловутым Пиратом Волком. Йорг, развяжи джентльмена. Поосторожнее с его руками, они так распухли, что кожа может лопнуть, если ее хоть слегка коснется твой клинок.

Гейбриел и не почувствовал, как нож разрезал веревки.

Руки и ноги у него были как свинцом налиты, когда их освободили от веревок. Он был уверен, что не сможет подняться самостоятельно.

Рекальде дал знак двум стражам, ожидавшим в коридоре. Солдаты поспешили в каюту, взяли Гейбриела под руки и потащили к трапу. Они поднимали его по ступенькам, ноги у него были как деревянные. Добравшись до палубы, они остановились, пропуская вперед капитана Рекальде, который первым поднялся на шканцы.

И тут от ужаса даже подбитый глаз Гейбриела открылся сам собой. Он вскрикнул от изумления. Потрясенные видом своего обычно элегантного капитана, члены его команды в ужасе громко закричали.

Все матросы «Доблести», голые по пояс, были привязаны за руки и за ноги к вантам и реям, создавая живой щит вокруг верхней палубы.

Гейбриела отвели на квартердек, где его также привязали за руки и за ноги, как расправившего крылья орла, на виду у всех, у кого есть подзорная труба. Он громко ругался, пока его привязывали, матросы тоже шумели и бранились. Сначала этот шум развлекал Рекальде, но потом он ему надоел, и он дал знак своим солдатам, которые принялись свирепо колотить привязанных людей по голым спинам, плечам и животам. Они хлестали их плетьми и били ремнями до тех пор, пока сами не оказались в поту, смешанном с кровью, а громкие крики истязаемых людей сменились жалобами и стонами.

— Ну вот, — заявил Рекальде, стоявший на квартердеке за спиной у Гейбриела. — Уверен, ваша семья будет рада увидеть, что вы живы и… в некотором смысле здоровы на данный момент. Нам стоит нанести им сейчас визит. Я особенно жажду возобновить свое знакомство с вашей сестрой, — пробормотал испанец, потрогав свое изуродованное ухо. — Во время нашей последней встречи я пообещал ей это. Уверен, вся моя команда с нетерпением ждет, когда мне будет оказана такая честь. И прежде всего, думаю, не терпится Йоргу. У бедного парня такой огромный ствол, что даже портовые шлюхи его боятся, но думаю. Железная Роза примет его с радостью, если от этого будет зависеть ее жизнь. А как считаете вы, сеньор Данте? Сестре ваша жизнь дорога настолько, что она готова пожертвовать своей?

— Пошел ты к черту! — фыркнул Гейбриел. — Отправляйся прямиком в ад!

Рекальде тяжело вздохнул и кивнул Йоргу, который поднял бадью, полную рассола, приготовленного для засолки мяса, и швырнул ее в Гейбриела. Брызги рассола попали на человека, висевшего рядом с ним. Спина этого матроса была исполосована плетью, и он издал вопль, от которого задрожали все сто двадцать членов команды «Доблести», привязанные к снастям.

Гейбриел не издал ни звука. Каждая мышца, каждая жилка в его теле сжались от невыносимой боли, когда соленый рассол проник в его открытые раны. Наконец он смог перевести дух и приоткрыть глаза. В этот момент раздался приказ поднять все паруса, и Гейбриел почувствовал, как «Доблесть» рванулась вперед. Они отделялись от остальной флотилии и направлялись к маленьким островкам. Более того, они уходили не одни. За ними в кильватере следовали три самых мощных военных корабля флотилии с открытыми орудийными портами и палубами, подготовленными к бою.

— Гейбриел, — прошептала Джульетта, — Господи милостивый, это Гейбриел… там, на вантах.

Крисп пошевелил губами, но не издал ни звука. То ли ругательства были слишком уж грубыми, то ли ему просто не хватило воздуха в легких.

С борта «Железной розы» раздался выстрел, чтобы дать знать Симону Данте и Джеффри Питту, что им нужна поддержка. Но у них не было возможности быстро предупредить их о «Доблести», находящейся среди четырех испанских кораблей. Джульетта направила к отцу человека в шлюпке с сообщением, и это было до того, как «Железная роза» ощетинилась орудиями, чтобы встретить надвигавшуюся угрозу, и они увидели живой щит на палубе галеона. Пока что ни «Мститель», ни «Голубка» не показывались в проливе. Похоже, они все еще разбирались с первыми двумя галеонами.

Там нужно разоружить пленных или даже отправить их на сушу и приставить к ним охрану, исключив возможность захвата ими галеонов и удара с тыла.

Джульетта понимала, что одна она не может сражаться против четырех военных кораблей. У нее просто не хватит огневой мощи. А если испанцы захватили быстроходную «Доблесть», то она лишается и такого преимущества, как скорость «Железной розы», потому что их с братом судна очень похожи по конструкции. Попытайся она увеличить скорость, точно так же увеличит скорость и «Доблесть».

И дело теперь было даже не в этом. Как только Джульетта увидела привязанных к вантам матросов «Доблести», все изменилось. Она совершенно лишилась мужества и просто оцепенела от ужаса.

— Какой будет приказ, девочка? — тихо спросил Крисп. — Команда смотрит на тебя.

— Господи Иисусе, — пробормотала Джульетта. — Если мы ввяжемся в бой, то погубим Гейбриела и весь его экипаж.

— Их убьют, так или иначе. А если мы побежим, то подонки устремятся прямо в пролив. Они поймут, что люди на берегу и твой отец не отважатся стрелять по своим. И мы окажемся в полном дерьме.

— Подождите, — вдруг сказал Вариан. — Посмотрите… они снижают скорость, они разделяются.

Все трое наблюдали за тем, как военные корабли убрали паруса и сделали широкий круг, чтобы выстроиться в одну линию в миле от берега, блокируя отступление для единственного корабля, «Доблести», который продолжал двигаться вперед. В полмиле от берега он развернулся правым бортом. передвигаясь теперь параллельно берегу.

Этот маневр был выполнен не самым лучшим образом, потому что «Доблесть» ошиблась на несколько ярдов, не вписавшись в поворот, да и разворачивался корабль слишком медленно. Джульетта еще не знала, как этим воспользоваться. Единственное, о чем Джульетта могла сейчас думать, был ее брат, беспомощно висевший на вантах. Она не могла пожертвовать его жизнью так легко, как это мог бы сделать Крисп, хотя и понимала, что эмоциям не место на палубе военного корабля. Они все отдавали себе отчет в том, чем рискуют, покидая Нью-Провиденс, как, впрочем, и всякий раз, как отплывали от Голубиного острова.