Книга Лучшее лето в ее жизни - Лея Любомирская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так чего делать-то будем? – нерешительно спрашивает он. – Тут останешься? С ним? С поганым чешуйчатым чудищем?! А как же мемуары? В издательстве торопят, я и договор привез…
Принцесса снова отрицательно качает головой и кидает выразительный взгляд на большой меч, висящий у Рыцаря на поясе. Бледное лицо Рыцаря каменеет.
– Понял, – говорит он очень мужественным голосом и идет к пещере. На пороге останавливается и оборачивается к Принцессе. – А может, если с ним еще раз поговорить, он тебя отпустит? Не зверь же он, в конце концов! То есть…
– Вот именно, – говорит Принцесса. – То есть.
Рыцарь сглатывает и опускает забрало.
– Ну, я пошел.
Принцесса кивает и закрывает лицо руками. Плечи ее начинают мелко дрожать.
– Пожалуйста, – говорит она, и голос ее срывается. – Пожалуйста, сделай так, чтобы он не очень мучился!
– Я ей говорю: благословите, мол, матушка, а она…
– Их Величество.
– А Их Величество мне такая: нет, говорит, не благословлю. Я чуть не сел. Думаю, может, не расслышала, знаешь, как она…
– Их Величество.
– Знаешь, как Их Величество иной раз отключается…
– Глубоко задумывается.
– Задумывается – и не достучишься. Ну я такой думаю, ладно, повторю, от меня не отвалится. Повторил, значит, все, спокойненько так повторил, без крика, а она…
– Их Величество.
– Да ты меня задолбал уже поправлять!!! Тебе язык давно не резали?! Я отрежу! Дурак!!! Шут!!! Пошел вон!
* * *
– Вы слыхали, дона Лусия, у проклятых мавров опять дракон завелся!
– Не может быть, дона Мария! Мне, пожалуйста, этой морковочки. Неужели опять?!
– Эта не очень хорошая, дона Лусия, эту я так выложила, а вам, как постоянной клиентке, дам вот этой – видите, какая прекрасная, одна к одной!
– И еще одну редьку, дона Мария. Так что там с драконом?
– Дракон завелся ужасающий, с тремя головами… а тыковку не хотите, дона Лусия? Смотрите, какие у меня тыковки! Одну или парочку? Ну вот, с тремя головами и огромнейшими пастями, в каждой бык помещается. Из одной пасти у него огонь валит, из другой дым, а из третьей – вода ядовитая, одной каплей можно целый колодец отравить!
– Пресвятая дева!!! Дона Мария, мне еще, пожалуйста, тимьяна пучок.
– Не слушайте ее, дона Лусия! Вы глупости говорите, дона Мария! Не у мавров дракон завелся, а у испанцев! И голова у него одна, просто ядовитая!
– Это вы говорите глупости, дона Франсишка, вам-то откуда знать про дракона? Вы и про то, что ваш муж мельника жене ребеночка сделал, не знаете, а туда же! А мне рассказала золовка, у нее муж два дня назад кур в замок возил, и стража ему…
– Дона Мария, тимьяна бы…
– Сию минуточку, дона Лусия. Нет, вы видите, какие люди?! Ничего не знают, а говорят!
– Это вы не знаете, а говорите, дона Мария! Соседка свекрови моей сестры…
– Да она пьяница, ей спьяну померещилось! И вы, дона Франсишка, не в обиду будь сказано, тоже пьяница!
– Я пьяница? А вы дура, дона Мария! И нерожуха! Мой-то муж, может, мельничихе ребеночка сделал, а ваш и вам не может! И овощи у вас гнилые!
* * *
– У тебя усталый вид.
– Я старею.
– Не говори ерунды. Такие, как ты, не стареют. Ты просто устала. Как муж?
– Как обычно. Наделал себе солдатиков из глины, весь день играет в войну.
– Бедняга…
– Кто? Он или я?
– Оба. Зря я тебе тогда позволил уйти… видно же было, что у него с головой не все в порядке…
– А ты мог не позволить?
– Ну… нет, наверное… Как мальчик?
– Растет. В драконоборцы рвется. Сегодня вот пришел, благословите, говорит, матушка, оставить школу и идти в поход на проклятое чудище.
– Благословила?
– Сейчас, ага. Два раза. Сказала, что если не угомонится, еще благословлю – скипетром по жопе.
Дракон хохочет, широко раскрыв пасть. Из пасти вырываются язычки голубоватого пламени.
– Фу, какие ты слова употребляешь! Разве пристало принцессе знать слово «жопа»?
Красивая женщина средних лет внимательно смотрит на дракона, потом неожиданно прижимается щекой к чешуйчатой лапе и тут же отстраняется.
– Принцессе не пристало, конечно, – говорит она, заправляя за ухо седеющую прядь. – Но ты забыл, что я давно уже королева…
17.30
– Ты одевайся, я только гляну, как там на улице, – громко говорит принцесса, с натугой открывая стеклянную балконную дверь.
– Сейчас, – отвечает из кабинета голос принца. – А что я надену?
Принцесса делает шаг назад, принимает величественную позу и глядится в толстое зеленоватое стекло.
– Нну, не знаю… – задумчиво тянет она, проводя ладонью по гладкой ткани платья. – Ну, надень вишневый камзол. Который с вышивкой.
– Вишневый? – с сомнением переспрашивает принц. – А мне жарко не будет?
Принцесса выходит на широкий, опоясывающий башню балкон и несколько мгновений стоит там, глядя в краснеющее небо. Потом идет к такой же стеклянной двери, ведущей в кабинет принца, и требовательно стучит кулачком по стеклу. Принц – еще в пижамных штанах и с голой грудью – выбирается из-за стола, где он сидел погруженный в какой-то древний манускрипт, и приоткрывает дверь.
– Ну чего? – спрашивает он. – Жарко?
– Тепло, – говорит принцесса. – Но будет холодать. Смотри, какие облака!
Принц вздрагивает и ежится.
– Может, не поедем? Я тут такую штуку в библиотеке…
Принцесса поджимает губы.
– Хорошо-хорошо, – торопливо говорит принц. – Так ты уверена, что мне не будет жарко в вишневом камзоле?
18.30
– Ну ты скоро? – безнадежно спрашивает принцесса. – Мы же опоздаем!
Она стоит на балконе у стеклянной двери в кабинет, но принц зачем-то опустил тяжелые бархатные портьеры, оставил только малюсенькую щелочку, и принцесса, как ни силится, не может разглядеть, что происходит внутри.
– Ты что, опять уселся читать?!
– Нет-нет, что ты! – поспешно возражает принц, и принцесса слышит скрип отодвигаемого кресла. – Я просто принимал душ! Ты же не хочешь, чтобы я шел грязным? Я сейчас быстро, правда! Буквально две минуточки!
Принцесса возвращается в комнату и осторожно, чтобы не помять платье, усаживается на низенький пуфик у туалетного столика. Две минуточки, так две минуточки. Она пока обновит макияж.
