Книга От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку - Фарли Моуэт

Когда «Фарфарер» вошел в гавань Окака, ветер почти сразу же утих. Вскоре корабль был окружен плотным кольцом небольших лодок, на которых сидели мускулистые гребцы. Подхватив концы, сброшенные с борта, они аккуратно подвели корабль к самой кромке воды, где его вытащили на берег по соседству с неплохим судном местной постройки, правда, куда более скромных размеров.

Команда высадилась на берег прямо напротив двух невысоких длинных домов, над низкими, устланными торфом крышами которых вились сизые струйки дымка. Ноздри людей с «Фарфарера» с жадностью ловили этот запах, ибо приятный аромат еловых дров был редкостью, диковинкой, наслаждаться которой дома, в их безлесных землях, им приходилось крайне редко.

Хозяева оказали гостям самый радушный прием, поскольку суда, курсировавшие между Кроной и землями на западе, очень редко заглядывали в Окак. Капитана «Фарфарера» тут же засыпали вопросами о том, зачем и почему он со своими людьми забрался так далеко на юг.

— Мы слышали немало историй о внутреннем море, где полным-полно секачей. Быть может, это всего лишь тунитская легенда, но мы все же решили отправиться и поглядеть, как обстоят дела. Так мы и очутились здесь.

Это признание порадовало далеко не всех хозяев, так как, пока земли на юге не были открыты для всех, они считали их своим владением и берегли для себя. Однако добытчики «валюты», владельцы судна, лежавшего на берегу рядом с «Фарфарером», встретили это известие с энтузиазмом. Они пояснили, что им самим давно не терпится совершить плавание на юг, но их останавливает одно: в той части света, как принято считать, господствуют лесные люди — инну.

— К тому же корабль наш очень невелик, — пояснил капитан местного судна. — Он слишком мал, чтобы на нем мог поместиться отряд воинов, способных дать отпор «лесным» людям, если те вздумают напасть на нас. — Тут капитан сделал небольшую паузу и поглядел на «Фарфарер». — Зато ваш корабль — хоть куда… он вполне мог бы взять на борт дюжину-другую крепких вооруженных мужчин. А имея целых два судна, нам будет нечего бояться. Что вы скажете на предложение отправиться на юг вместе?

Это и впрямь было заманчивое предложение.

Двое молодых тунитов, которые прошлым летом прибыли откуда-то с юга, с готовностью выразили согласие быть проводниками. Капитан «Фарфарера» обстоятельно расспросил их о жизни и быте в их стране. Они рассказали ему, что живут у западного побережья острова, который настолько огромен, что лишь немногим удалось обойти его из конца в конец. По их словам, остров этот отделен от материка, лежащего на севере, проливом с очень быстрым течением, и пролив этот и ведет во внутреннее море. Туниты добавили, что они вынуждены делить остров с лесными людьми, но тут же поспешили уверить добытчиков «валюты», что лесные люди, или инну, — народ мирный и что с ними вполне можно ужиться.

В ответ на вопрос о том, почему туниты предпочли жить на землях, лежащих так далеко к югу от их сородичей и не имеющих ничего общего с их родной тундрой, они отвечали, что это объясняется тем, что внутреннее море буквально кишит несметными стадами тюленей и прочих морских зверей, в том числе и моржей, и что если уж капитан хочет все знать, то они, туниты, — в первую очередь Люди Тюленя.

Так началась подготовка к совместному походу, и через каких-нибудь несколько дней оба корабля были снаряжены и снабжены всем необходимым для плавания на юг.

Часть третья

АЛЬБА НА ЗАПАДЕ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ВЕЛИКИИ ОСТРОВ

НЬЮФАУНДЛЕНД ВЫГЛЯДИТ МОГУЧЕЙ ГРАНИТНОЙ ПРЕГРАДОЙ, возведенной в устье залива Св. Лаврентия. Вчетверо превосходя по площади Исландию, вдвое — Шотландию и Англию, вместе взятые, и не уступая по размерам штату Калифорния, остров этот, образно говоря, обращен спиной к Северной Америке. Выдаваясь в воды Атлантики на шестьсот миль дальше, чем Галифакс, и примерно на тысячу двести миль дальше, чем Нью-Йорк,

Ньюфаундленд является самой крайней восточной точкой Американского континента.

Во время последнего ледникового периода остров оказался во власти тиранов — ледников, которые уничтожили на нем растительность и плодородные почвы, оставив на его поверхности поистине титанические борозды. Когда же льды понемногу начали таять и на острове образовалось множество озер и речек, жизнь медленно, с огромным трудом возвращалась на эти земли, понемногу нарастая, как плоть на голых костях. И хотя сам ледник отступил далеко на север, его студеное присутствие все же чувствовалось. В водах Ледовитого океана протекала (и сейчас протекает) настоящая океанская река, несущая холод берегам Лабрадора и восточного Ньюфаундленда. Зимой и в начале весны она несет к этим берегам громадные ледяные поля и горы — грозные айсберги.

Большая часть земель острова абсолютна непригодна для жизни людей, привыкших полагаться на плуг. Значительная часть земель во внутренних районах острова покрыта густыми зарослями еловых и лиственничных лесов. Там же, где нет даже лесов, безраздельно царят скалы и северные торфяниковые болота. Правда, и здесь есть участки почв, способных дать жизнь растениям с глубокой корневой системой, но они встречаются лишь в немногих местах.

Впрочем, все то, чего не могут дать здешние земли, с лихвой возмещали и возмещают воды окрестных морей. После отступления ледника жизнь в прибрежных водах расцвела, что называется, пышным цветом. Планктон, бурно размножаясь в струях холодных подводных течений, приносивших массу питательных веществ, представлял собой своего рода живой суп, в котором жировало и плодилось бесчисленное множество рыб самых разных видов. Мальками этих рыб питались протянувшиеся до самого горизонта стада морских птиц, которые, садясь на островки и скалы, покрывали их толстым слоем помета. Каждую осень из Арктики на зимовку в эти места приплывали огромные стада тюленей, а по весне они вновь уходили на север, забирая с собой подросших детенышей, которым предстояло резвиться в бухтах северных островов и водах залива Св. Лаврентия. Стада китов, как больших, так и малых, не имевшие себе равных по численности ни в какой другой точке на Земле, мирно жирели в глубоких фьордах, изрезавших побережье. В заливах и фьордах блаженствовали несметные полчища моржей, резвившихся в мелких песчаных лагунах. Во внутренних водах острова изобиловали серые гренландские тюлени и тюлени обыкновенные, а также огромные стаи бурых дельфинов. На рифах, отмелях и прибрежных мелководьях кишмя кишели лобстеры, всевозможные моллюски, разиньки, береговички и крабы. На самой кромке воды жили морские выдры, исчезнувший ныне вид морских норок, а также бурые и белые медведи. Лососи, морские терпуги, угри, алозы и другие виды рыб приходили на нерест в прибрежные реки в таком невероятном множестве, что в них буквально начинала бурлить вода.

Бесконечное обилие и разнообразие форм жизни в морях, окружавших Великий остров, достигало столь буйного расцвета, что залив Св. Лаврентия в те времена по праву мог считаться морским аналогом саванн на равнине Серенгети в Африке.