Книга Тайна дочери пророка. Рука Фатимы - Франциска Вульф

– А как он выглядит, этот камень?

– Это сапфир, величиной с грецкий орех, с несколькими сколами по краям. Вообще-то его нетрудно найти – он так прекрасен… Но здесь… – С выражением безнадежности посмотрела на него. – Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Ума не приложу, где он может быть… Надо признать, лучшего места не придумаешь. Но Маффео не дал даже намека, где именно спрятан камень.

Толуй почесал в затылке и оглянулся по сторонам.

– Начнем прямо с саркофага! – предложил он. – Там, в дальнем конце гробницы. Если не найдем – будем прочесывать все шаг за шагом.

– Хорошо, Толуй.

Ох, какая жуткая боль в пояснице… отдает в живот и пах… Только бы не случилось выпадения межпозвоночного диска – тогда обратная дорога превратится в пытку.

Карабкаясь то вниз, то вверх по ступеням, переходя мостики и пробираясь узкими проходами между сундуками, резными драгоценными стульями, зеркалами, изумительными шкафами, она спрашивала себя: неужели гробницу ни разу не вскрывали и не грабили в последующие столетия? Наверняка молва о спрятанных в степи сокровищах распространилась далеко по свету. Как же ей обойти историков, археологов и «черных копателей»?

Или могила Чингисхана, подобно городу Шангду, – всего лишь миф, легенда, выдуманная монголами? Ведь они вознесли своего правителя на Олимп…

Может, имеет смысл проконсультироваться – в другой, конечно, жизни – с археологами?..

С другой стороны, какая была бы трагедия, если бы могилу Чингисхана разграбили! Стоит только предположить, что археологи уже ее нашли, – и что же?.. Каждый шкаф или сундук, статуя – в витринах, с бирками и инвентарными номерами… Останки великого полководца подвергнуты эксгумации, проведен спектральный анализ и прочие тесты…

Значит, археологи здесь не побывали… Нет, пусть лучше все останется как есть! Очень не хочется, чтобы эту усыпальницу постигла участь гробниц фараонов, инков и майя. Пускай сокровища Чингисхана останутся при нем, а останки его покоятся нетронутыми вдали от любопытных глаз последующих поколений.

Наконец они добрались до саркофага. Простой, выбитый из мраморной глыбы ящик, с такой же мраморной крышкой. Никаких надписей, украшений, изображений – ничто не указывает: вот место последнего успокоения великого Чингисхана… Но именно эта простота и безыскусственность придают гробнице величие и благородство.

Толуй преклонил колени, прижался лбом к холодной стенке саркофага, словно совершая молитву. Когда он поднялся, в глазах его блестели слезы….

– Долго я ждал момента, когда вновь окажусь у могилы великого вождя монголов, – тихо проговорил он. – Был совсем маленьким, когда отец впервые взял меня с собой и привел к могиле. Тогда я не понимал, какая магическая сила исходит от саркофага. Но… но я испытал благоговение… такое, что десять дней не мог прийти в себя. А сейчас, когда великого вождя монголов давно уже нет на свете, я чувствую: здесь бьется сердце моего народа.

Беатриче ничего не отвечала. Толуй говорил ее устами. Но в отличие от него она слышала еще что-то – какой-то голос, словно магнит, притягивал ее к себе, требуя, призывая…

– Что ж, давай искать камень! – Толуй смахнул слезы. – С чего начнем?

– С саркофага, – не задумываясь, произнесла Беатриче.

Толуй побледнел.

– Негоже осквернять прах моего предка. Я не допущу этого.

– Мы не оскверним его праха, нет! – успокоила она его, делая глубокий вдох.

Что это с ней?! Сильная боль пронзила все тело. Спазм или колика?.. Тошнит… она скрючилась, ухватившись за саркофаг. Что с ней сегодня происходит?!

– Что с тобой, Беатриче? Тебе плохо? – спросил Толуй с искренней тревогой в голосе.

– Не знаю… пока… нет, не знаю…

И вдруг ее отпустило, все прошло. Она встала, улыбнулась.

– Ничего, Толуй… небольшая колика. Наверное, что-то с желудком из-за непривычной пищи. Ничего страшного.

– Ты уверена?

– Да-да. Обещаю тебе, Толуй: мы не причиним твоему прадеду ничего дурного. Просто приоткроем крышку саркофага и посмотрим – нет ли там камня. А потом снова закроем.

Толуй набрал воздух в легкие.

– Хорошо, пусть так. Только позволь, я сделаю все сам. Ни один чужестранец не должен видеть великого Чингисхана.

– О, конечно, Толуй.

Она присела на мраморную плиту. Хорошо бы сейчас немного отдохнуть… снова подступает боль… Может быть, это не колика, а какая-нибудь инфекция?..

Беатриче сидела и молча смотрела: Толуй изо всех сил старается отодвинуть крышку саркофага… О, вот наконец она поддалась! Образовалась щель – в нее можно заглянуть. По выражению лица Толуя ясно: камень там. Лицо юноши словно сияет – на нем голубоватый отблеск волшебного камня…

– Ты оказалась права…

Очень осторожно, словно нехотя, он просунул руку в саркофаг… Оберегает сон предка… Вынул руку: между большим и указательным пальцами зажат камень! В мерцающем свете факела он сверкает голубыми искрами…

– Это он, Беатриче?

Она кивнула, будто оцепенев.

– Маффео не солгал, – тихо-тихо, ровным голосом вымолвил Толуй. – Оберегать такой камень – не святотатство, а большая честь.

С трудом он оторвал взгляд от камня, посмотрел на Беатриче:

– Расскажи мне о камне то, что знаешь. В чем его сила?

– Во власти! – прогремел сзади незнакомый жуткий голос. – Но только в руках правоверного!

О боже!.. Застыв на миг, они оглянулись: на площадке стоит человек, одетый во все черное… Как он там очутился?! Ведь они не слышали ничьих шагов…

– Неверным этот камень принесет смерть и разрушение!

Легко, как кошка, незнакомец вспрыгнул на ступеньку и, широко расставив ноги, встал прямо перед ними.

– Ахмад! – воскликнул Толуй.

– Совершенно верно, мой юный друг. Я – Ахмад!

Араб сдернул с лица повязку и протянул руку. Беатриче поразили черные тонкие перчатки у него на руках… Они совершенно не годятся для степного холода, но без них не обходится ни один преступник. Ахмад напоминает сейчас ниндзя из скверного комикса.

– А теперь давай сюда камень! Давай по доброй воле, а не то Аллах покарает тебя и твоих близких.

Толуй отпрыгнул на два шага, крепко сжимая камень в кулаке.

– Ни за что на свете! – крикнул он, сверкая глазами. – Это камень Маффео, и я верну его только ему.

Ахмад с сочувствием и сожалением покачал головой.

– Подумай хорошенько, Толуй! Ты еще так молод… почти ребенок. У тебя все впереди. Неужели из-за камня ты готов расстаться с жизнью?! Ты все равно не сможешь удержать его у себя – ни один монгол не завладеет им!

– Ты не посмеешь здесь, у могилы моего прадеда…