Книга Злая ласка звездной руки - Сергей Синякин

— Александе-ер, — снова пропела Линн. Глаза её улыбались. Обеими руками она гладила голову возлюбленного, пальцами ероша жесткий ежик его волос.

— Что ты сказала, Линн? — поднял голову Сашка.

— Ничего, — тихо засмеялась девушка. — Мне просто нравится твое имя.

Они снова сплелись на постели в тесных объятиях. Линн откинулась на подушки, жадно глядя в глаза Сашки. Губы её дрожали, она приподнялась, крепко поцеловала Сашку и расслабленно опустилась на подушки.

— Сач-ка! — неожиданно прошептала она по-русски. — Сач-шенька, миль-ий, бери меня! Люби меня, Сач-ка!

6

Был шестой час вечера, когда в двери комнаты Иванова вежливо постучали. Александр только что закончил тренировку и был сейчас лишь в тренировочных брюках. Он торопливо накинул рубашку и открыл дверь.

На пороге стоял Ангел. Вообще-то все они были для Иванова на одно лицо, чему немало способствовали седые бородки и высокие лбы.

Но этого он бы различил и среди целой ангельской толпы. Потому что это был не просто Ангел, это был Элизар, не раз проверенный в деле, можно сказать, друг, если среди холодных и рассудительных Ангелов кто-то был способен на чувства.

— Входи, — спокойно сказал Иванов и посторонился, пропуская Ангела в коридор. — Только крылышками поменьше маши, не в чистом поле.

Элизар сложил крылья так, что они стали похожи на белый горб, прошел в комнату и с любопытством огляделся.

— Неплохо живешь, — сказал он. Голос у него был — в полную противоположность тонкому породистому лицу — сиплым и застуженным.

— Садись, — сказал Александр и поставил на стол два фужера. — Нектар, амброзию?

Ангел хмыкнул, полез в глубины своего хитона и водрузил на стол бутылку. Иванов глазам своим не поверил: на столе белела этикеткой самая настоящая «Столичная». Причем запотевшая от холода.

— М-да, — сказал Иванов и посмотрел Элизару в глаза. — По-настоящему сейчас лишь Ангелы и живут.

Элизар хрипловато засмеялся.

— Ангелы не живут, — поправил он. — Ангелы существуют.

— Ладно, — сказал Александр. — Видел я, как вы существуете. Ты мне, Элизар, не впаришь. Слава Богу, два года я с вами бок о бок… Так каким попутным ветром тебя сюда занесло? Только не говори, что ты по мне скучал, ладно?

— Не буду, не буду, — поднял вверх обе руки Ангел. — Так ты нальешь или мы и дальше на сухую разговаривать будем?

— Сейчас сгоношу что-нибудь из закусочки. — Иванов прошел на кухню. — Мы здесь тоже не на акридах сушеных живем.

— Да уж будка у тебя, — прохрипел Ангел. — Такую на акридах не отрастишь.

Голос у Элизара был в свое время красивым. Таким красивым, что в певчие райские его заманивали, а вот выбрал Элизар другую стезю — пошел в Боевые Ангелы. Простыл он на берегах Коцита и голос потерял там же. Но это было самой малой потерей, большинство, там потеряли жизнь. Чего уж о голосе жалеть было!

Иванов вернулся в комнату. Элизар уже совсем освоился, мнемофон работал, водка была налита, и сам гость смотрелся скорее хозяином. И здесь эта белокрылая скотина преуспела, не гимн и не псалом звучал в комнате, гитара и грустный голос Димки Райского звучали, будя печальные и тревожные воспоминания о прошлом.

Ступени до райского трона круты, но впустят нас в райские кущи, и будем завидовать мы с высоты несчастьям и бедам живущих…

— А ты, Элизар, провокатор, — сказал Александр. — Заранее готовился?

— Разве к таким встречам готовятся? — спросил Ангел и поднял свой фужер. — Ну, будем?

Водка была ледяная и вместе с тем обжигала пищевод. Иванов уже и вкус её забыл, а вот надо же, сподобил Господь!

Голодные Ангелы едят так же, как и люди. В желудке их пища изменяется, превращаясь в небесную субстанцию. И удивляться этому нечего. В конце концов, Авраам, принимая Ангелов под дубом Маврийским, угостил их хлебами, испеченными Саррой, подал им целого теленка, да и маслом с молоком Ангелы не пренебрегли. Александр смотрел, как неторопливо насыщается Элизар.

— Как живешь-можешь? — спросил Ангел. — Привык к райскому блаженству?

— Да разве это жизнь? — спросил Александр. — Так, существование. Я о загробной жизни лучше думал. А тут… — Он потерянно махнул рукой. — Здесь, наверное, только Благодати и хорошо.

— Чего ж в Валгалле не остался? — усмехнулся Ангел.

— Слушай, Элизар, — прищурился холодно Иванов. — Если бы мы с тобой вместе в Коците не мерзли, если бы взгляд Сатаны не пережили, я бы тебе за эти приколы давно бы уже крылья вместе с лопатками вывернул. Чего тебе надо?

— Ладно, — сказал Ангел. — Замнем, Саня. Это я больше по привычке. Наливай, давай ещё по соточке примем. За боевое братство.

— Красиво поешь, — сказал Александр. — Мне этим в Валгалле. все уши проели. За фронтовое братство, за павших товарищей. За что мы там только не пили.

Ангел закусывал вполне вещественно. Кто это сказал, что им лепестка розы достаточно? Судя по бутербродам с икрой, которые уминал Элизар, аппетит у ангелов был хороший, с таким аппетитом…

— Да, — усмехнулся Элизар. — Победители…

— Сколько мы уже не виделись? — спросил Александр, которому многозначительность Ангела действовала на нервы. — Лет сорок?

— Что ты, Саша! — Ангел замахал руками, и от этого непроизвольного движения крылья его разошлись и жестко, как по стеклу, заскрежетали перьями по полу. — Всего тридцать пять!

— Так ты ко мне прямо с Седьмого Неба? — продолжил расспросы Иванов.

— Нет, — усмехнулся в бородку Элизар. — Из Валгаллы.

Он посмотрел на товарища и, отвечая на невысказанный вопрос, сказал:

— Видел, видел. Просили привет тебе передать.

— Передал? — жестко спросил Александр и сузил глаза. — Может, ты из-за этого и прилетел — привет передать?

— Я больше на тебя посмотреть, — сообщил Элизар. — Все-таки тебе с непривычки срок приличный.

— Слушай, Элизар, — раздраженно сказал Иванов. — Что-то я тебя не пойму: приперся через треть столетия, водку приволок, приветами разбрасываешься, о фронтовом братстве заговорил… Похоже, что я тебе для чего-то нужен. Так ты давай выкладывай, у меня и с местными, проблем хватает. Непонятно им, какого хрена меня в Град Небесный занесло, не злоумышляю чего? Ты тоже об этом? Успокойся, Элизар, ничего я не злоумышляю. Надоело мне все. Все, понимаешь?

Ангел хмыкнул, ещё раз внимательно посмотрел на человека и потянулся к бутылке — разлить.

— Да, — непонятно сказал он. — Слаб человек духом своим!

7

Слаб человек духом своим.

Утром их всех построили на подземном плацу, и Александр Иванов, как и многие другие, впервые увидел, сколько их здесь собралось. На плацу стояли около трех тысяч бойцов, все серьезные крепкие ребята, без присущей молодому россиянину придури. Все словно чувствовали, что сегодня в их положении что-то прояснится, и терпеливо ждали, пока начальство о чем-то совещалось в отдалении. На приветствие генерала Рублева ответили охотно и яростно, рев трех тысяч луженых глоток, казалось, оглушал.