Книга Русич. Молния Баязида - Андрей Посняков

– Это артист Иванов говорит. И-ва-нов. Иван Петрович. Я с кем разговариваю? С начальником… Отлично. Теплоход «Серго Орджоникидзе» у вас уже? Да, да, тот самый. Там наша труппа, а я вот немного отстал, тут девушки посоветовали плыть на какой-то самоходной барже… Да, да… Вы передайте, пожалуйста, на «Орджоникидзе», чтоб не беспокоились. Вот, спасибо, дорогой товарищ, выручили!

Положив трубку, Иван широко улыбнулся:

– Не знаю, как вас и благодарить!

Женщины засмущались:

– Ну, что вы… А вы Кадочникова знаете?

– А как же! Недавно в Ялте вместе отдыхали.

– Ой! А Любовь Орлову?

– Ну, конечно…

Так, за чаем, болтая о том о сем, и скоротали время до вечера. Раничев, опасаясь расспросов, говорил без умолку – травил анекдоты, шутил, пересказывал какие-то старые фильмы, даже в полголоса спел «Очи черные». В общем, к вечеру девушки были от него без ума, да так, что едва не просмотрели баржу. Впрочем, не просмотрели бы – прогрохотав ботинками, в приемную – как и Раничев, без стука – заглянул веселый молодой парень в кителе и тельняшке, кудрявый, с черными, лихо закрученными, усами.

– Привет, Раечка, здравствуй, Виктория Петровна! – с порога прокричал усатый и тут увидел Раничева: – Ой, да вы не одни?

– Знакомься, Коля – Иван Петрович, народный артист, – представила Рая. – Отстал вот от теплохода.

– А, – засмеялся Коля. – От «Орджоникидзе», значит.

– Вот мы и хотели попросить, чтобы…

– С нами! – Коля оказался догадлив. – Что ж, – усевшись на диван, он повертел в руках фуражку, – Думаю, Васильич против не будет. Не побрезгуете на барже-то, товарищ артист?

– Ну что вы, – замахал руками Иван. – В моем положении выбирать не приходится.

– Это уж точно.

– Николай Николаевич, моторист «Оляпки», – чуть запоздало представила его Рая и снова покраснела, понятно – воздыхатель.

– Раечка, а я же не просто так заскочил, – вдруг спохватился Коля. – Вот! Маленький подарочек, – он вытащил из-за пазухи небольшой пакет. – Зефир. В шоколаде!

Раечка совсем засмущалась:

– Растолстею я с тобой, Коля.

Дальше пили чай уже вчетвером, с тем самым зефиром. Снова болтали, на этот раз словоохотливый моторист рассказывал всякие смешные речные байки, да так увлекся, что замолк лишь когда от пристани послышался длинный басовитый гудок.

– О! – встрепенувшись, Николай поднял вверх палец. – Васильич отмашку дает – пора. Ну, – он посмотрел на Ивана. – Пойдемте, товарищ артист.

Встав, Раничев горячо попрощался, чуть поклонился даже.

– Постойте-ка, Иван Петрович! – Виктория – делопроизводитель – вдруг задумчиво взглянула на гостя. – Что же вы, так вот и поплывете?

– Да, – звякнув колонтарем, покачал головой Раничев. – Придется казенный инвентарь снашивать. А что делать?

– Погодите-ка, – Виктория встала. – Есть у меня кое-что… Я сейчас, быстро.

Она и в самом деле вернулась довольно быстро, протянув Ивану серый, заштопанный на локтях, плащ:

– Вот, возьмите, мужнин.

– Что вы, что вы…

– Берите. – Виктория сердито сжала губы. – Иначе как же вы так?

Раничев махнул рукой – делать нечего, взял.

* * *

Самоходная баржа «Оляпка» оказалась длинным и довольно чумазым судном, под завязку нагруженным автомобильными шинами, какими-то ящиками с запасными частями и прочим индустриальным хламом. Экипаж состоял из десятка матросов, по внешнему виду больше походивших на бомжей, моториста Коли, временно исполнявшего обязанности старпома и боцмана, ну и самого капитана – Ивана Васильевича, седого морщинистого старичка, правда, вполне еще крепкого и деловитого. Пассажиру капитан обрадовался – все не так скучно плыть, предоставил место в пустующем закутке старпома, а ближе к ночи самолично зашел в гости, якобы проведать. Как выяснилось, зашел не один – с поллитрой. Посидел немного, поболтал, поохал, а затем, вытащив из кармана кителя принесенную бутыль, тут же и предложил выпить. Раничев, конечно, не отказался – а как еще поближе сойтись с кэпом? Выпили, конечно, закусив холодной перловой кашей с тушенкой.

– Эх, жизнь, – потянулся Раничев. – Приятно с хорошим человеком выпить.

– Так и мне, – капитан улыбнулся. – Веришь ли, Иван Петрович, цельную навигацию не с кем поговорить интеллигентно. Колька малопьющий, да и все, почитай, на нем, с матросами пить – себя только позорить, ладно бы, постоянный состав был, а то почти каждый сезон новые. Ладно еще летом – у борта постоишь, по берегам на девок посмотришь, а уж сейчас-то, по осени… – капитан махнул рукой.

Он зашел и на следующий день, и еще… вообще, каждый вечер захаживал, только в последнее время – пустой, видно, водка закончилась.

– Приятный ты человек, Васильич, – Иван улыбнулся. – И выпить с тобой приятно.

Васильич сконфузился, махнул рукою:

– Да я уж, что уж… Вот, в ранешние времена были люди, взять хоть Кондрата Никифорыча, мы с ним на «Севрюге» ходили, а это знаешь какой пароход был?! Не чета нынешним. Купчихе Хвостовой принадлежал, Аграфене Павловне, царствие ей небесное, в осьмнадцатом году померла, как большевики пароходство отняли – удар случился. А пароходы были у-у-у… Перила начищены, блестят – глазам больно – в каютах ковры персидские, рояли, в буфете пиво, водочка, да коньячок шустовский не переводился… Не как сейчас… Увы.

– Совестно мне, Васильич, – вдруг признался Иван. – Хотелось бы тебя угостить, да денег нет… Хотя, – он бросил многозначительный взгляд на колонтарь и саблю и, понизив голос, спросил: – Не знаешь, где по пути можно инвентарь сбагрить?

Капитан вздрогнул:

– Да найдем… Вон, через плес обычно в это время табор стоит, там и сбагрим. А не попадет тебе от начальства? Чай, казенное имущество.

– А, не попадет, – отмахнулся Раничев. – Вот они где у меня все! – он сжал руку в кулак. – Худрук по струнке ходит! Ежели что, брошу я их к чертовой бабушке, да в Большой перейду, давно уж меня туда зазывают на главные роли. Давай, Васильич, сведи меня с твоими цыганами, толкнем инвентарь, коньячку купим, да прибарахлиться мне б не мешало.

– Цыган-то мы найдем, – сдвинув на затылок фуражку, задумчиво протянул кэп. – Да вот времени потеряем изрядно, боюсь не догоним «Орджоникидзе».

– Да и черт с ними! Надоели они мне все. Твое-то судно до куда идет?

– До Рыбинска.

– Вот! Мне как раз туда и надо. С вами и доберусь, нечего тут кого-то догонять. Где там, говоришь, цыгане?

Васильич уважительно покачал головой:

– Рисковый ты мужик, Иван!

Цыганский табор стоял у самой реки, у плеса. Пасмурно было, уныло, моросил мелкий холодный дождик. Укрытые брезентом, стояли в кружок телеги, горел небольшой костерок, у реки, под присмотром мелких ребят, лениво пили воду стреноженные кони. Как догадался Иван, цыгане довольно хорошо знали капитана, видно, не раз сталкивались. Привязав шлюпку к прибрежным кустам, пошли к костру – навстречу поднялся щуплый подросток, истинный цыган, смуглый, кудрявый, с блестящей серьгой в левом ухе.