Книга Наследство империи - Наталия Ипатова

— Десять... девять.

Это целая вечность — пятнадцать секунд. Но я действительно не знаю, как это будет. Есть только подозрение... уверенность.

Боль!

Мы так и не поняли, каковы механизмы боли у существа, в теле которого нет ни единого нерва. Кристаллическая решетка металлопласта заменила нам нервную клетку. Чему там, скажите, болеть?

Его вывернуло наизнанку, а потом словно разорвало на куски, на мельчайшие молекулы, каждой из которых предоставлено было парить в одиночестве и отчаянии, затерявшись в пустых пространствах немыслимых измерений, где ходят корабли, спрямляя путь от звезды к звезде.

Я почему-то думал, что там темно. Ничего подобного. Ослепительный белый свет, в котором понятия и чувства — и души! — обретают материальность: форму и плоть, и любой вопрос имеет однозначный ответ. Нет верха и низа, кроме твоих «да» и «нет», и не на что опереться, кроме принципа. И выбора тоже нет.

Это душа болит столь сильно, что ты уже не различаешь, где дух, где плоть. Душа, которая цепляется за свое скудельное обиталище: она привыкла к нему, она не хочет его покидать. Если бы у души были зубы, от этой боли она искрошила бы их до корней. Душа не хочет быть одна в пустоте.

Свет размазывается в полосы, зеленые и розовые, они свиваются в спираль, потом в воронку. И она, душа, падает туда, оставляя тебе только затухающий крик и проклятье за то, что ты делаешь с ней такое.

Некоторое время Кирилл был очень занят. Сперва он нашарил лучом скачущую, как заяц, Тециму и затолкал ее в грузовой шлюз. Потом скрепя сердце задраился и пошел в гипер. Сначала они уговаривались прыгать сразу до Пантократора, но сейчас, с Назгулом, влекомым инверсионным следом, ему захотелось выйти где-нибудь в промежуточной точке, чтобы... А Император не знал, чтобы — что. Просто ему показалось, что так будет правильно.

Он чуть сместился относительно точки выхода и включил радары и маяки на максимальный охват. Потом пошел встречать гостей. Брюску пришлось вытаскивать из кабины на руках: он был в сознании, но совершенно размазан. Обычное состояние для новичка.

— Немного позже, — сказал мальчишка, — это мне ещё больше понравится. Ой, чуть не забыл: там у меня пассажир в «собачьем ящике»!

Так что потом Кириллу пришлось выковыривать Норма из губчатой резины и очень хотелось спросить того об ощущениях. Удержался исключительно из соображений приличия, а после все побежали-потащились в рубку: Назгула подбирать. Нельзя сказать, что на всей памяти гиперперелетов ничто и никогда не попадало в инверсионный след, но, насколько Кирилл помнил, электроника там всегда выходит из строя. Возможно, его тоже придется самим высматривать и ловить лучом.

Люссак сдержал обещание: предоставил ему транспорт взамен погубленной «Балерины». Списанный армейский грузовик, а уже техники Гросса проверили его насчет возможных сюрпризов, дооборудовали — Кирилл жить не мог без искусственной гравитации — и подготовили к сегодняшнему делу. Конечно, «бутербродные» панели для незаконной перевозки приятных дорогих мелочей придется делать заново, но это уже вопрос отдаленного будущего. Как говорят, «со временем или раньше».

Кирилл только об одном жалел: не услышит, как Гросс станет обмениваться взаимными претензиями с администрацией Шебы. Транспорт, подобравший «беглецов», не нес на себе опознавательных знаков Зиглинды. Частник-левак, схвативший плохо лежащее, но довольно бойко летевшее. Гросс имеет все основания выдвинуть госпоже Рельской встречный иск, если та посмеет обвинить Зиглинду в дестабилизации жизненно важных систем Шебы. Как-никак, именно непродуманность действий и безответственность шебиан привела к тому веселью, что учинил на станции резвящийся полтергейст. К тому же та, первая Тецима. и вовсе не была «нашим» заказом. Не мы ее вам притащили. Ваши привидения — не наши проблемы. А вот «нашего» мы вам сдавали под расписку. Под материальную ответственность.

О, Большой Гросс мог быть упоительно красноречив.

Сбежал с вашей собственностью? Разве он на Зиглинду ее привез? И разве наша хваленая СБ его охраняла?

Честное слово, Кирилл почти жалел, что не он нынче хозяин Зиглинды. То-то бы повеселились. Они нам еще и заплатят!

Небольшое сомнение вызывало присутствие подле «заказа» нашего человека и последующее его исчезновение вместе с оным заказом. На месте зиглиндианских адвокатов Император объяснил бы следствию, что у беглого Назгула имелась плазменная пушка, а уж что эта штука делает с человеком, вставшим на пути, криминалисты знают не хуже военных. К тому же в руках Шебы есть вполне материальные Люссаковы «гориллы». Из работников чужих СБ в таких случаях получаются превосходные козлы отпущения.

Едва ли кто-то докопается, что помимо Зиглинды официальной тут действовала Зиглинда... как бы ее поадекватнее назвать? Имперская?..

Второго Назгула втянули в шлюз таким же безгласным и пассивным, как первого. Рубен в наушниках молчал: то ли был без сознания, то ли... Господи, да кто ж в них разберется, во всех этих философиях жизни! Нам почему-то очень не хочется признавать в этой области авторитет доктора Спиро.

— Надо разгрузить спасконтейнер, — напомнил Брюс.

Втроем справились и встали кругом, тяжело дыша и тупо глядя на эту штуку. На панелях мелькали зеленые лампочки, а еще одна, красная, горела непрерывно, и зеленые цифры на таймере бежали-торопились к нулю.

— Что это значит? — спросил Император.

Брюс нерешительно посмотрел на Норма, а тот ответил:

— Сдается мне, нам предстоит принимать роды.

— Что-о-о?

— А вас в Летной Академии этому не учат?

— Придется тебе.

— Мне! — поправил Брюс. — Это — мое!

— Да с радостью, прости меня, Господи.

Цифра добежала до нуля, агрегат издал слабый звоночек: вовсе незачем поднимать окружающих на милю вокруг, когда предполагается, что за процессом следят те, кому подобает. В поддон из основного резервуара слилась лишняя жидкость. Крышка отошла со звонким механическим щелчком: ненамного, словно сдвинули плиту саркофага. Дальше — ручками.

Там оказалась упругая белая подстилка вроде медицинского матраца, а на ней — смуглое обнаженное тело. Вид у Кирилла и даже у Норма был ошеломленный, хотя у «сайерет» все же несколько меньше.

— Это точно правильный ящик?

Брюс втянул голову в плечи:

— Точно, — признался он. — Он и есть.

— Он несколько старше, ты не находишь?

— А что мне — сидеть и трястись, ожидая, когда вы придете спасти меня? — огрызнулся мальчишка. — На микроуровень я не совался, я боялся, что, если изменю что-то там, он получится неживым — доктор предупреждал. Но поменять параметр «одиннадцать лет» на «двадцать пять» можно было запросто. Это вкладка «макро», доктор ее никогда не проверял, а система работала нормально. Во-первых, неправильный клон выиграл бы мне время; во-вторых, Люссак не смог бы использовать его в своих гадских целях. А в-третьих, почему бы моему старшему брату за меня не подраться с всякими козлами, когда все вокруг только вздыхают, что ничего не могут для меня сделать?