Книга Золотой компас - Филип Пулман

Лира сидела, не шевелясь, и слушала.

— А почему нельзя передать его лорду Азриелу? — спросила она.

— Потому что лорд Азриел занимается страшными делами. То, что он затеял, не только безнравственно, но и опасно для всех остальных; опасно настолько, что этого человека пришлось отправить в ссылку. Он хочет заполучить веритометр, чтобы привести свои кощунственные планы в исполнение. Но поверь мне, дорогая, отдать ему этот прибор было бы непоправимой ошибкой. Магистр колледжа Вод Иорданских трагически заблуждался. Теперь ты знаешь правду и понимаешь, что разумнее всего было бы оставить веритометр у меня. Подумай сама, разве это дело — всюду носить его с собой, не знать ни минуты покоя… Да и вообще, на что она тебе сдалась, эта старая железяка? Тем более что ты не знаешь, что с ней делать…

Лира смотрела на миссис Кольтер, искренне не понимая, каким образом эта женщина еще недавно казалась ей такой умной, такой замечательной…

— Он ведь у тебя, лапонька, да? — лихорадочно тараторила миссис Кольтер. — В сумочке на поясе… Как же ты ловко придумала, какая ты умница. Давай оставим его у меня, солнышко.

Руки ее скользнули Лире под пижамку и безошибочно нащупали заскорузлую клеенку. Девочка замерла. Золотистый тамарин, дрожа от нетерпения, еле сидел на месте. Его цепкие черные лапки застыли возле рта, шея напряженно вытянулась вперед. Вот клеенчатый пояс уже у миссис Кольтер, вздрагивающие пальцы расстегивают сумочку. Девочка слышит ее прерывистое дыхание, когда на свет Божий появляется замотанная в черный бархат коробочка, искусно сработанная Йореком Бьернисоном.

Пантелеймон, обернувшийся котом, напружинился перед прыжком. Лира осторожно отодвинулась от сидящей рядом миссис Кольтер и медленно спустила ноги с кровати на пол. Теперь она тоже готова бежать. Сейчас, еще немного…

— Что бы это могло быть? — с наигранным оживлением щебетала миссис Кольтер, не сводя глаз с коробочки. — Какая смешная шкатулочка! Ты что, положила веритометр внутрь, чтобы не повредить его, да? Какая ты умница, обо всем подумала. Боже мой, а там еще одна коробочка, запаянная. Кто же тебе помогал, солнышко?

На самом деле Лирины ответы ее вовсе не занимали. Сейчас миссис Кольтер хотелось только одного: как можно быстрее открыть коробочку. Лихорадочно порывшись у себя в ридикюле, она вынула оттуда складной нож со множеством лезвий. Раскрыв его, она поддела острием край крышки.

Комнату заполнило свирепое жужжание. Лира и Пантелеймон напружинились. Миссис Кольтер, изнывая от нетерпения и любопытства, потянула тугую крышку вверх. Золотистый тамарин низко наклонился над коробочкой.

И в ту же секунду из металлического плена вырвался черный силуэт. Жук-шпион яростно впился тамарину в самую морду.

Обезьяныш пронзительно заверещал и опрокинулся навзничь. Воплем боли и ужаса ответила ему миссис Кольтер. Цепкие механические лапки уже ползли по ее груди, горлу, чтобы, наконец, вцепиться в прелестное лицо.

Медлить больше было нельзя. Пантелеймон одним прыжком оказался у двери. Лира рванулась следом за ним и помчалась вниз по коридору. Никогда в жизни ей не приходилось бегать так быстро.

— Пожарная сигнализация! — обернувшись, прокричал Пантелеймон, который был чуть впереди.

Точно! Вот она, на стене! Разбив стекло отчаянным ударом кулачка, Лира нажала кнопку сигнала и помчалась дальше. Она неслась по направлению к спальням. Вот одна кнопка. И еще одна. Завыла сирена. В коридор высыпали люди, спрашивая друг друга, где пожар.

В этот момент Лира уже была возле кухни. У Пантелеймона молнией мелькнула одна мысль, и девочка тут же ворвалась внутрь. Она повернула краны у всех газовых горелок и швырнула горящую спичку в сторону ближайшей конфорки. Потом стащила с верхней полки мешок с мукой и вывалила все его содержимое на стол рядом с плитой. Ей кто-то говорил, что мука от печного жара начинает взрываться. Вот и пусть себе взорвется и повиснет в воздухе сплошной завесой.

Снова выскочив в коридор, где уже было не протолкнуться, Лира понеслась к своей спальне. Вокруг возбужденно галдели дети, и слово “побег” носилось в воздухе. Те, кто постарше, мчались к бельевым, где хранилась верхняя одежда, увлекая за собой малышей. Взрослые сотрудники станции пытались как-то организовать ребят, но никто из них не понимал, что происходит. Всюду кричали, вопили, толкались и теснились люди.

Лира и Пан, как две юрких рыбки, нырнули в этот водоворот, упрямо стремясь к спальне. Не успели они добежать до дверей, как все здание потряс глухой взрыв.

Спальня была пуста, девчонки уже убежали. Лихорадочно подвинув тумбочку в угол, Лира вскочила на нее, вытащила из отверстия на потолке свои теплые вещи и первым делом нащупала в складках меха веритометр. На месте! Быстро натянув на себя шубейку и сапоги, девочка надвинула капюшон пониже, и тут Пантелеймон, воробьем притаившийся на косяке, чирикнул:

— По-р-р-ра!

Лира выскочила в коридор. К счастью, мимо мчалась стайка детей, уже одетых в теплые куртки. Они направлялись к центральному входу. Лира замешалась в их группку. Лицо ее заливал пот, сердце бешено стучало где-то в горле. Надо бежать что есть силы, иначе конец.

Дальше пути не было. В кухне вовсю бушевал огонь, и пожар распространялся с неимоверной быстротой. То ли газ рванул, то ли мука, но прогремевшим взрывом снесло часть крыши. Люди карабкались наружу по искореженным балкам и стропилам, только бы вырваться на обжигающе холодный воздух. Всюду чувствовался сильный запах газа. Вот грянул еще один взрыв, на этот раз куда ближе и громче, чем первый. Несколько человек, отброшенные взрывной волной, упали как подкошенные. Воздух разрывался от криков боли и ужаса.

Лира пробивалась наверх. Над заполошными воплями альмов и общим смятением звенел голос Пантелеймона, который звал:

— Сюда! Сюда! За мной!

Отчаянно упираясь руками, она выползла на ледяной накат крыши и жадно хватала ртом воздух. Только бы всем детям удалось найти теплые куртки, иначе стоило бежать со станции, чтобы насмерть замерзнуть в снегах.

Внизу полыхал настоящий пожар. Лежа на кровле, Лира видела, как сквозь огромный пролом в стене вырываются в ночную тьму жадные языки пламени. У центрального входа беспорядочно толкались взрослые и дети, совсем, как давеча, во время учебной пожарной тревоги, только на лицах взрослых теперь было написано неподдельное беспокойство, а дети казались до смерти напуганными.

— Роджер! Роджер! — закричала Лира. Филин-Пантелеймон негромко ухнул, заметив мальчика в толпе своими зоркими глазами.

Не прошло и секунды, как дети были рядом.

— Скажи всем, чтоб шли за мной! — проорала она ему в ухо.

— Не пойдут! — Роджер едва различал свой голос в общем гвалте. — Им очень страшно!

— Надо сказать им про пропавших детей! Я знаю, что с ними делают! Их альмов отсекают огромным страшным ножом! Ты же сам видел днем в этой лаборатории, когда мы альмов выпустили, какие они! Скажи им! Скажи, что с ними будет то же самое, если они останутся здесь!