Книга Королевы-соперницы - Фиделис Морган

— Итак, сладкая булочка, чем ты меня порадуешь?

Внезапная перемена весьма встревожила Элпью. Не показывая виду, она деловито улыбнулась:

— Сообщение от моей...

— Ш-ш-ш-ш! — Внизу хлопнула входная дверь. Пипс ухмыльнулся и на цыпочках приблизился к Элпью, не сводя глаз с соблазнительной ложбинки между грудями. — Значит, Элпью? Ну разве ты не прелесть!

Элпью отступила на шаг и сердито посмотрела на Пипса.

— Ах, конечно, скромница. Как служанке моей благородной подруги-графини, я считаю, тебе полагается приветствие. — Он двинулся вперед, вытянув губы трубочкой. — Иди, иди, дитя, поцелуй, поцелуй!

— Я повторяю, сударь... — У Элпью не было никакого желания целоваться с мистером Пипсом. — Моя хозяйка скоро сюда приедет, она желает, чтобы вы перевели слова моряков. От этого зависит жизнь человека.

— Да, да, — захихикал Пипс, возясь с застежкой на штанах. — И от этого тоже зависит жизнь человека, обещаю тебе. Какая у тебя впечатляющая парочка! Не с тех ли пор...

— Я умоляю вас, мистер Пипс, — Элпью повыше подтянула корсаж, — возьмите себя в руки.

— Восхитительная! Дай хоть пощупать. Мы можем не заходить так далеко, как того хочу я, если ты не хочешь. — Он подмигнул. — Но если бы я мог погладить твои грудки, достойные самого Гаргантюа...

— Хватит!

Элпью с размаху влепила Пипсу пощечину. Он отлетел назад и упал в кресло. Сморщился, поправляя между ног штаны. Элпью глубоко вдохнула.

— А теперь, если можно, вернемся к нашему вопросу.

— Ты дерзкая, строптивая шлюха. — Пипс посмотрел на выпуклость, образовавшуюся в штанах. — Ты точно можешь свести мужчину с ума. — Он выкарабкался из кресла.

— Когда вы вполне успокоитесь, сэр, я уйду.

— Я плохо себя вел, не отрицаю. — Пипс повесил голову. — И приношу за это свои самые искренние извинения. А теперь позвольте мне, пожалуйста, помириться с вами. Не выпьете ли со мной вина? У меня есть лучший «Обриан». — Он указал на кресло у окна. — Или чашечку напитка из пива и бренди, если вы предпочитаете его. Я знаю, что пылкие девицы вроде вас любят что-нибудь погорячее.

— Спасибо, сэр, я не испытываю жажды. — Элпью скромно присела на краешек кресла и стала смотреть в окно на темные воды реки. — У вас красивый вид.

— Это точно. — Пипс не мог оторвать взгляд от ее груди. — Йорк-Билдингс — самое лучшее место для жизни. У нас здесь рядом концертный зал, Водные ворота удобнее всего, если вам нужно проехать по реке, и водопровод как раз по пути. Дальше вверх по течению — Нью-Эксчейндж, а в другую сторону — парламент. И театры недалеко. Или Ковент-Гарден-Пьяцца, если я хочу часок понежиться в бане.

Элпью мрачно глянула на него, и Пипс дернулся.

— Почему это место называется Йорк-Билдингс, когда у всех улиц есть свои названия?

— Сколько-то веков назад здесь находился дворец архиепископа Йоркского. Но его весь купил герцог Бэкингем.

— Герцог Бэкингем? — Элпью вскочила. — Он живет рядом?

— Нет. — Пипс засмеялся. — Тщеславный старик давно умер.

Элпью опустилась в кресло.

— Вы, кажется, разочарованы?

— Я пытаюсь разгадать одну загадку, и его имя возникает слишком часто для простого совпадения.

— Обожаю загадки, — сказал желавший сделать приятное Пипс. — А в чем там суть?

Элпью достала из кармана все бумажки, которые насобирала за последние несколько дней:

«Сегодня вечером. Д.В., герцог Бэкингем» и «В.В.Д.В.Д.Б.VIII.Р.XX».

— Интересно! — Пипс внимательно их прочел, ритмично кивая головой, пока повторял себе под нос буквы. — «Д.Б.Р.XX...» Да, да. Дюк,[39]или герцог Бэкингем, м-м-м.

Элпью наклонилась к нему.

— Так что это значит?

— Я так скажу, мистрис Элпью, — надулся Пипс, — если я вам помогу, вы должны как-то меня отблагодарить.

— Например? — с подозрением уставилась на него Элпью.

— Один поцелуйчик в губы. — Пипс положил бумаги на колено Элпью, но руку не убрал. — Славный такой, смачный поцелуй для одинокого старика...

Глава тринадцатая Ненависть

Состояние души, вызванное настроением, которое возбуждает желание расстаться с объектами, оказавшимися пагубными, присутствие объекта вызывает отвращение.

Лоб наморщен, брови насуплены, взгляд беспокоен и полон огня. Ноздри раздуты. Зубы сжаты.

Выпяченная нижняя губа может накрывать верхнюю. Мышцы челюсти кажутся расслабленными.

— Годфри! Годфри! — завопила графиня, встав в коридоре. Огонь в очаге горел, но старика видно не было. Графиня уже проверила двор и нужник, который пребывал в опасном, полуразрушенном состоянии — одна стена упала, крышу снесло.

Она открыла дверь в переднюю гостиную: мебель опрокинута, ящики выдвинуты, бумаги, находившиеся в них, разбросаны по полу. Зачем она отправила Элпью к Пипсу? В одиночку графиня не чувствовала себя в безопасности. Кто-то до сих пор мог находиться в доме.

Она тихонько поднялась на второй этаж, осторожно приоткрыла дверь спальни и заглянула внутрь. Годфри храпел на постели Ребекки.

— Годфри? — Графиня вошла в комнату.

— Тихо! — Откуда ни возьмись перед графиней возник мальчик, прижимавший палец к губам. — Вы его разбудите.

— Ты кто? — Графиня посмотрела на лохматого уличного мальчишку. — И что ты делаешь в моем доме?

— Мне показалось, что он очень устал, — ответил мальчик. — Между прочим, я бы сказал, что он здорово нализался.

— Да-да... — Графиня вытащила мальчика на лестницу. — Но повторяю вопрос: кто ты и что делаешь в моем доме?

— Понимаете, старый дурень едва стоял на ногах, поэтому я помог ему подняться сюда и уложил спать. Потом я спустился вниз, развел огонь и сделал себе посеет, без пряной настойки, конечно. Ну, выпил его и пошел спать.

Взяв ребенка за руку, графиня привела его в разгромленную комнату.

— Это тоже ты сделал?

— Нет! — крикнул мальчик. — Честно. Я только помог старикану войти.

— Продолжай...

— Он сидел на ступеньках. С ним был какой-то чудак, но он быстренько смылся, когда я подошел.

— Опиши его.

— Одет убого, повязки на руках и ногах.

— Хорошо. — Графиня приволокла сорванца на кухню. — А теперь можешь рассказать, что ты вообще делаешь в моем доме.

— Хватит, сэр! — Элпью оторвалась от жадных губ Пипса. — Если вы будете слюнявить меня с такой силой...