Книга Версальский утопленник - Жан-Франсуа Паро

— Не забывайте, — пытался защищаться тот, — помимо новостей у меня в желудке еще не переварился окорок Триборта и итальянский обед!

— Если хорошенько подумать, — промолвил Бурдо, — все нити дела ведут в Версаль. Несмотря на всех наших осведомителей, отыскать Симона в Париже — то же, что пытаться отыскать иголку в стоге сена. К тому же у этого типа настолько заурядная внешность, что изменить ее легче легкого. Уверен, он скоро появится в Версале, а потому нужно сосредоточить наши поиски именно там. Возможно, он наконец приведет нас к тому, кто является организатором всего дела.

Бурдо предстояло направить в Версаль самых опытных агентов для наружного наблюдения, а также людей для проверки гостиниц и меблированных комнат на предмет проживающих там иностранцев. Штабом операции избрали особняк д’Арране: туда будут отправлять срочные послания, и при первой же возможности будет заезжать комиссар. Предусмотрев все, что только можно, Николя попрощался с друзьями и отбыл на улицу Монмартр, где нашел Плутона, мирно спавшего в сарае возле старой лошадки, и Катарину, как обычно, дремавшую в кухне. Она ложилась поздно, ибо, даже когда он уезжал из Парижа, она привыкла ждать его допоздна. Разбудив ее и поцеловав в щеку, он ласково велел ей отправляться спать, а сам поднялся к себе. Стоило ему лечь, как появилась Мушетта; она долго ходила по кровати, делая вид, что не замечает его, а потом с подозрительным видом принялась его обнюхивать. Результат проверки удовлетворил ее, и она змейкой обвилась вокруг хозяина, уткнувшись мордочкой ему в подбородок. Это было последнее, что запомнил Николя: он поднял руку, чтобы приласкать кошечку, но рука бессильно упала, и он погрузился в сон.

Среда, 12 августа 1778 года.

Господин де Ноблекур задумчиво размешивал ложечкой отвар шалфея, в то время как Николя с завидным аппетитом поглощал бриошь, щедро намазывая ее вишнево-малиновым вареньем, присланным в подарок госпожой Сансон.

— Больше всего меня озадачивают послания, которые оставляет ваш убийца. Это настоящая мания, возведенная в систему; начинаешь задумываться, не скрыт ли в этих отрывках тайный смысл.

— Надо отметить, — с набитым ртом заговорил Николя и едва не задохнулся, попытавшись проглотить целиком большой кусок бриоши, — первое убийство, когда мы выловили труп из Большого канала, несколько отличается от других. Разумеется, на теле жертвы мы нашли бумаги, но в них не было никакого вызова.

— Только потому, что вы еще не вступили в игру.

— Первое преступление потребовало от убийцы подыскать себе помощника, коим, без сомнения, стал Ренар.

— Заметьте, дорогой Николя, — промолвил Ноблекур, буравя взором горшочек с вареньем, так что комиссар счел за лучшее отодвинуть его подальше от почтенного магистрата, — мы имеем дело с преступником, который не только разбирается в ботанике — вспомните ваш дурман вонючий! — но и обладает недурными познаниями в алхимии, точнее, в химии. Это сужает круг подозреваемых.

— Нам нужны новые улики, иначе мы не запустим следственную машину! Мы не можем опираться на пустоту!

— Ба! Пустота не существует, есть только ее видимость. Соберите все рассеянные в пустоте элементы. Если вы уверены, что универсальный ключ украл тип в маске, что разговаривал с королевой на балу в Опере, ответьте на вопрос: зачем ему красть это украшение? Он получил приказ или действовал по собственному разумению? Ему нужны деньги, и он хотел продать его? Он проигрался в карты? Разорен женщинами? Каковы причины его поступка? Зачем он убил Ламора? Видимо, потому что вы его заподозрили, а инспектор Ренар предупредил его. Почему зверски расправились с малышом д’Асси? Потому что Ретиф сунул нос во владения Ренара — все того же Ренара! — и пришлось убрать неудобного свидетеля того, что произошло еще до появления утопленника в Большом канале. И, наконец, почему Ренар? Ссора сообщников, один из которых захотел заграбастать себе все? Добавьте сюда странные кражи в Доме для прислуги. Уверен, преступник чувствует, как свора гончих неуклонно идет по его следу; значит, он начнет спешить и совершать ошибки, которые приведут его к гибели. Вдобавок есть основания полагать, что ваш преступник повредился разумом: некоторые факты красноречиво свидетельствуют об этом. А значит, гордыня его погубит. Он уверен, что вы клюнули на те улики, которые он вам подбросил, и это дает мне основание утверждать, что его ждет провал. Сюда, ату его, друг мой, как кричал покойный король.

Николя собрался уходить, но Ноблекур окликнул его:

— Могу ли я попросить вас об одном одолжении?

— Сударь, для вас я готов сделать невозможное.

— О, об этом речь не идет. Я знаю, вы любитель живописи. Не могли бы вы сопроводить меня к одному из моих старых друзей? Он художник и великолепный рисовальщик, словно родившийся с карандашом в руке. Я регулярно навещаю его, дабы посмотреть последние работы. Завтра, по холодку, часам к девяти, Пуатвен отвезет нас к нему. В этот час мы точно застанем его дома.

— С радостью. А как зовут вашего рисовальщика?

— Действительно, забыл вам его представить. Это Габриэль де Сент-Обен, что проживает на улице Бовэ, возле площади Лувр. Увы, на третьем этаже, а лестницы там изрядно высоки, и мне понадобится ваша помощь.

Николя быстрым шагом направился в Шатле. Шрамы затянулись и более не стесняли его движений. Рассуждения бывшего прокурора приободрили его, и у него появилась надежда отыскать недостающие улики, чтобы связать воедино разрозненные нити загадочного дела. Внутренний голос тихонько нашептывал ему, что всегда, когда кажется, что горизонт сплошь затянут тучами, на небе непременно появится крошечный просвет.

У входа в старинную крепость его поджидал рассыльный с запиской от Бурдо. Инспектор до рассвета отбыл в Версаль, дабы организовать там поиски Симона. Николя велел незамедлительно проводить его в одиночку, где содержалась госпожа Ренар. Та сидела на охапке соломы; испытания нисколько не смирили ее надменности. Увидев Николя, она вскинула голову и, скрестив на груди руки, окинула его презрительным взором.

— Что ж, сударь, можете смеяться над своей жертвой. Но предупреждаю вас, как только Ее Величество узнает, как вы со мной обошлись, она восстановит справедливость. И, поверьте, я не стану вас жалеть, когда вы окажетесь в немилости.

— Довольно, сударыня. Перестаньте пускать пыль в глаза. Никто не знает, где вы находитесь. А если Ее Величество и узнает, то, ознакомившись с вашими проступками, она потребует наказать вас, и как можно строже.

Передернувшись, Ренар уперлась обеими руками в пол, словно собираясь вскочить и броситься на него.

— Что?! О чем это вы? — вдруг взвилась она, трепеща от ярости. — Меня хотят погубить? Интересно, в чем это смеют меня обвинять?

— О, сударыня, не делайте вид, что вам ничего не известно. У нас имеются доказательства того, что вы воровали белье и платья королевы и подпольно торговали ими у себя в комнате, точнее, в комнате вашего дружка, что служит водоносом во дворце. Вас вывели на чистую воду. Вы также обвиняетесь в преступлениях, которые вполне можно определить как оскорбление величеств. Поэтому предлагаю вам подумать и прекратить запираться; чистосердечное признание облегчит вашу участь.