Книга Волчий камень - Петр Заспа

— Кто это сделал? Туземцы?

— Нет. В телах погибших нет ни стрел, ни ядовитых игл. И еще, хозяин, туземцы тоже исчезли. Мы обошли почти весь остров, но не увидели ни одного.

Дон Диего удивленно вздернул брови:

— Исчезли туземцы? Но куда?

— Не знаю. В одном месте на берегу остались следы от пирог. Возможно, они уплыли.

— Странно. За десять лет мы не смогли их отсюда выгнать, а тут вдруг исчезли сами?

— Это так, хозяин. Мы все обыскали, но, кроме наших, ничего не нашли. Все они были в одном месте. Почти у всех сабли остались в ножнах. Они даже не отбивались. То, что осталось от Алонсо, нашли в стороне. Наверное, ему удалось бежать, но затем его догнали. Его опознали по сапогам.

— Ты уверен, что Карлоса среди них не было?

— Я хорошо знаю шлем и доспехи вашего сына, но мы их не нашли. Еще мы нашли его кирасу. На ней тоже нет крови, и ремни расстегнуты, а не порваны. Он ее сбросил сам. Я думаю, что Карлос жив.

— Спасибо, Чуи.

Дон Диего неумело смахнул повисшую на реснице слезу. Затем, отвернувшись, зашагал по тропе к церкви. Впервые за много лет он решил обратиться за помощью к Богу.

18

Пот катился ручьями по затылку на шею. Рукава кольчуги накалились и безжалостно обжигали руки. Сознание стремилось вырваться из небытия. Сквозь убаюкивающий шорох волн доносились голоса.

Карлос открыл глаза. Белое солнце ослепило, затмив все вокруг. И сразу голоса стихли. Заслонив собой солнечный диск, над ним склонилась голова с копной кудрявых волос. Раскосые смеющиеся глаза, белые зубы, розовая кожа. Карлос часто заморгал. Расплывающееся пятно обрело черты, и он увидел перед собой молодую туземку. Девушка старалась удерживать свою тень на его лице. Он приподнялся. Вокруг, куда доставал взгляд, бежали волны. От них его отделял лишь низкий тонкий борт лодки. Карлос дернулся, пытаясь сесть, но тут появилась еще одна голова с раскрашенными щеками. Надавив ладонью ему на грудь, туземец заставил Карлоса лечь на дно лодки. Девушка, улыбаясь, поднесла к его губам огромную скорлупу ореха. Карлос стиснул зубы. Тогда руки туземца больно сжали его скулы возле ушей. Карлос вскрикнул, и в рот ему влилась вонючая и горькая жидкость.

— Что за гадость! — Он попытался выплюнуть ее.

Затем все вокруг закружилось, смуглые лица туземцев смазались, и голоса вновь пробивались как сквозь вату.

— Отравить меня хотите, раскрашенные обезьяны! — из последних сил выкрикнул Карлос.

По рукам и ногам бежали тысячи игл. Голоса исчезли, и, раскачиваясь как на качелях, Карлос полетел куда-то наперегонки с чайками.

В следующий раз он пришел в себя уже на берегу. Волны набегали на песок у самых ног. Густой кустарник давал приятную тень. Под голову ему кто-то подложил мягкую подушку из свернутых листьев. Стараясь не показывать, что он проснулся, Карлос, чуть приоткрыв глаза, осмотрелся. Возле него кто-то с кем-то разговаривал. Рядом доносились голоса. Язык показался знакомым, но непонятным. Он посмотрел на свои босые ноги и тут же вспомнил, где он потерял сапоги. В голове будто выстрелил мушкет. Вспомнилось болото, крокодилы, ягуары и тащившие его к берегу туземцы. Широкие, с щегольскими желтыми полосками штаны превратились в лохмотья, прикрывающие ноги лишь до колен. Карлос с удивлением почувствовал спиной букану. У него ее не отобрали! Чудом не потерялись и висевшие на поясе рукавицы из кольчужной сетки. Да и стягивающая грудь кольчуга тоже была на месте. Впившийся в шею ремень напомнил, что и шлем никуда не исчез. Удивительно, но у него не отобрали ничего!

Заворочавшись, Карлос себя выдал. Рядом вновь появилась уже знакомая ему туземка с чашей из скорлупы в руках. Карлос спросил, где он. Но она лишь улыбнулась и, приподняв ему голову, поднесла напиток к губам. Ее лицо показалось Карлосу очень юным и нежными. Вовсе не таким, как у остальных туземцев. Девушка была красива той природной красотой, которую еще не испортили модные прихоти и условности цивилизованного мира. Карлос попытался улыбнуться ей и даже не заметил, как проглотил жуткое пойло. Он попытался встать, но она взяла его лицо в ладони, и он затих. Удивительно мягкие руки будто обволакивали его. Их нежность смешалась с приятной невесомостью и эйфорией в голове, и он вновь погрузился в нирвану.

Затем была ночь. Очнувшись, Карлос смотрел на звезды. Небосвод провис от их тяжести, казалось, протяни руку, и можно дотронуться до холодного светлячка, одного из тысяч светлячков, усеявших небо. Приятная прохлада раскачивала измученное тело на невидимых руках. И опять появилась она. Сопротивляться не было сил, да и желания. Карлос отдался во власть ее нежных рук. Только бы она вновь взяла его лицо в свои ладони. Выпить отраву из этих рук — легко! Трави меня, моя ночная нимфа джунглей! С тобой я улетаю в сказочные миры, выдуманные бредовым воображением пьяного Соломона…

Жгучее солнце заглянуло в его укрытие. Карлос открыл глаза. Он уже давно потерял чувство реальности. Где он? С трудом пошевелив руками, посмотрел на свои пальцы. Кто он? Листья качнулись и закрыли от него солнце. А впрочем, это не ветки спасительных кустов, а ее набедренная повязка, сплетенная из лиан и широких красных листьев. И опять эта ужасная скорлупа в ее руках!

Неужели это будет вечно?! Карлос готов был рыдать от безысходности.

Грань между реальным миром и бредовой бездной стерлась. Умеет ли он летать? Или это галлюцинации? А может, эта горькая жидкость, что течет по его горлу, тоже ему снится?

Туман наступал из джунглей и, спускаясь вдоль берега, тянулся в застывшее море. Серая вода была такая гладкая и ровная, что Карлос не сразу понял, это все еще его видения или он действительно очнулся. Он замерз, и это был явный признак того, что горящий рядом костер — это действительно костер, а не колышущийся призрак из преисподней. Возле него, уткнувшись лицом в колени, сидя спала туземка. В ее колышущейся тени спал еще один туземец. Рядом с ним на траве лежала украшенная яркими полосами маска с черными дырами для глаз и длинными перьями вместо волос. Вдоль берега горели еще несколько костров.

Карлос подполз поближе к огню, подставляя теплу продрогшую грудь. По поблекшим звездам он понял: ночь заканчивается и скоро будет светать. Громко треснула ветка и разбудила туземку. Девушка вскочила и, обрадовавшись, дернула за ногу спящего туземца.

Карлос бросился к костру и схватил горящую толстую ветку. Защищаясь, он выставил ее перед собой. С него хватит! Больше он ничего пить не будет! Пусть лучше его сожгут на костре, но заливать в него эту горькую гадость он больше не даст!

— Прочь от меня, голозадые обезьяны, пока я не подпалил вам шерсть!

Туземец встал и подошел к нему на расстояние вытянутой руки, не обращая внимания на тлеющую палку в руке Карлоса. Внимательно посмотрев в лицо, он вдруг сказал на вполне понятном языке:

— Ты будешь жить, бледный человек.

Казалось, выползи сейчас из моря крокодил и спой серенаду, Карлос был бы потрясен меньше. Он даже не сразу понял, что туземец сказал все это по-испански. Да, грубый акцент, неправильное ударение, но это был настоящий испанский язык. От изумления Карлос не мог оправиться несколько минут. Затем, все еще не веря своим ушам, он произнес: