Книга Мертвый сезон в агентстве «Глория» - Фридрих Незнанский

Алексей Петрович отправился определять «хвост», Сева с Филей приготовились его отсечь, ну а Денис должен был увести полковника через вторую дверь в секции мужской одежды прямо к машине, припаркованной в Ветошном переулке.

«Хвост», разумеется, был. Вслед за Довбней, вышедшим из Спасских ворот, появился типичный «Николай Николаевич» — неприметный, незапоминающийся, который, постояв и пощурившись на солнце, спокойненько двинул вслед за полковником, пересекавшим Красную площадь по диагонали, чтобы войти в ГУМ со стороны церкви Казанской Божьей Матери.

Кротов это дело усек и сообщил Севе по мобильнику.

Ближе к ГУМу топтун стал догонять Довбню, боясь потерять его в толпе.

Сева пошел между полковником и «хвостом». Ловкий Филя быстро пристроился к Голованову, изображая карманника.

Довбня вошел в двери ГУМа. «Хвост» кинулся за ним, но дорогу ему неожиданно преградило «происшествие». Голованов крепко ухватил Филю за руку и стал орать, что тот его обчистил. Филя вырывался, вертелся ужом. Нечаянно задел ногой огибавшего их в спешке «Николай Николаича», и тот, споткнувшись, растянулся на асфальте. Вроде и драки не было. Филя, естественно, вырвался и убежал в ГУМ, где его теперь ищи-свищи. Голованов растерянно базарил, что у него кошелек свистнули. Призывал в свидетели с трудом поднимавшегося — видать, сильно приложился все-таки! — «Николай Николаича», но тот лишь растерянно озирался и никак не мог понять, чего от него требует этот ротозей-верзила. Наконец ему удалось освободиться и он, хромая, поплелся в ГУМ, уже без всякой надежды отыскать своего клиента.

А полковник в это время уже успел уединиться с Денисом в джипе с затемненными стеклами.

— Александр Борисович сейчас на совещании у зама генерального прокурора. Он просил начальника МУРа Грязнова, моего родного дядюшку кстати, не спускать с вас глаз. А ваш «хвост», Тимофей Поликарпович, мы только что отрезали. Так что можете спокойно объяснить мне, что у вас случилось. Какие возникли проблемы?

— А чем вызвано такое решение — следить за мной?

— Исчез Маркин. Машина стоит возле ресторана, куда он поехал на встречу с Багратом Мкртчяном, и пропал, пошел третий день. Позвонил на службу, в Кремль, сказал, что приболел, и тишина.

— Вот в чем дело-о! — протянул Довбня. — А мне давеча звонил сам Малюта…

— Он часто вам звонит?

— Да вы что! За все время, может, два-три раза… И сказал, что хочет сегодня непременно встретиться со мной. Просил прибыть к восьми вечера к нему в особняк, в Жостово. Я спросил: какова цель беседы, а он ответил, что я все узнаю на месте. Но очень важно. Звонок был утром, а я весь день пробую дозвониться до Турецкого. О Головаче как-то не подумал. Спасибо, он сам позвонил.

— Какие у вас мысли на этот счет?

— Да какие!.. Если Маркин исчез, то он наверняка перед побегом успел капнуть на меня Малюте. А у того, знаете ли, обычно разговор короткий. «Садысь, дарагой! Кюшай, дарагой! Скажи, за что ти меня ны любишь?» А в глазах приговор. Но я его не боюсь. Я теперь вообще не склонен чего-то бояться, молодой человек. Так что охранять меня не стоит. Скажите так вашему дядюшке. Я знаком с ним, но шапочно. Говорят, порядочный человек.

— Значит, так, Тимофей Поликарпович, — не шибко церемонясь, перебил его Денис. — Решения о вашей охране отменять не будем. Не мы его принимали. Это, насколько мне известно, требование заместителя генпрокурора Меркулова. Значит, мы просто обязаны обеспечить. Теперь, что вам следует знать. У вас в этой поездке будет прикрытие. И Голованов, и Филипп Агеев вам хорошо известны. Они, кстати, только что разобрались с вашим «хвостом». Не догадываетесь, откуда он может расти?

— Наверняка от того же Малюты.

— Он следом за вами из Кремля вышел.

— Да-а? Как же это я не заметил?

— Это теперь неважно, но имейте в виду. Итак, Филипп и Всеволод будут стараться сегодня быть как можно ближе к вам. Но вы их не знаете, ясно?

— В смысле?

— Вы же сами опытный разведчик! И еще. В «Мужестве», что на Ярославке, сейчас активно работает известный вам Демидыч. Тоже, если случится, постарайтесь не обращать на него внимания. Он уже оповещен на всякий случай. Перезванивать Малюте не станете?

— Нет, у нас уже твердая договоренность.

— А как у него там с охраной?

— Ей-богу, не знаю.

— Вы что же, в первый раз едете туда?

— Раньше не был удостоен, — с иронией ответил полковник. — Предложено прибыть одному и не на служебной машине, а на своей.

— Все это очень неприятно. Но посмотрим. Куда вас отвезти?

— Сейчас уже можно домой. Я оттуда поеду…

…Филя испытывал непонятное беспокойство. Ему не нравилось, что полковник Довбня въехал в ворота усадьбы Малюты, ушел в дом и вот уже второй час о нем ни слуху ни духу. А ведь Вячеслав Иванович строго-настрого предупреждал не отставать от Тимофея ни на шаг. Но ведь и в особняк этого Малюты не попрешь. Значит, оставалось ждать.

И охрана сразу не понравилась Филе. Мордовороты с явной военной выправкой имели в кобурах на широких поясах не соленые огурцы и не бутерброды. Хотя оружие им было без надобности, вероятно, они твердо рассчитывали на свои физические возможности.

— Не по душе мне все это, Сева, — морщился Агеев.

Джип, на котором они приехали следом за полковником, стоял немного в стороне, и расценить его присутствие у въезда в коттеджный поселок можно было и как чью-то охрану, и просто как случайный автомобиль, приткнувшийся к обочине.

Согласно договоренности, полковник Севу с Филей не знал, но они всегда могли выдать себя за его «хвост», навязанный, к примеру, службой безопасности президента. Словом, раскрыться у них всегда была возможность, случился бы повод.

— Мне тоже не нравится, — кивнул Сева, внимательно наблюдавший за воротами, перед которыми расхаживали бравые парни в черной форме со всяческими прибамбасами в виде желтых нашивок, странных погончиков и многочисленных оттопыренных карманов на брюках и куртках.

— Поговорить бы… — неуверенно предложил Филя.

— Попробуй. Только без шума.

— А если второй вариант?

— А я о чем?

— Тогда я пошел, — решительно сказал Филя и выбрался из джипа.

Не спеша пошел он навстречу охраннику, который выше его на две головы и вдвое же шире в плечах. Охранник остановился, вытащил сигареты, закурил, глядя на приближающегося паренька.

— Тебе чего? — спросил неласково. — Тут ваши не пляшут.

— Извини, командир, — несколько даже просительно начал Филя. — Такое, понимаешь, дело… С утра не жрамши, а ему один хрен. Поди, гуляет вовсю. Ты не в курсе?

— Че те тут надо? — Охранник обернулся к своему напарнику и сделал рукой непонятный жест: проходи, мол.