Книга Домашний фронт - Кристин Ханна

— Я больше не солдат, Мила. Не жена, не мать. Кто я, черт возьми?

— Ты всегда была очень строга к себе, Джолин. У тебя трудные времена, ты уронила кастрюлю с водой и накричала на дочерей. Подумаешь… Я все время кричала на Майкла, когда он был подростком.

— Я никогда на них не кричала, — тихо сказала Джолин.

— Знаю. Честно говоря, как раз это необычно.

— Теперь они меня боятся. — Джолин вздохнула. — Я сама себя боюсь.

Мила понимающе улыбнулась:

— Мы все знали, что провожать тебя будет трудно, но никто нам не сказал, как будет тяжело, когда ты вернешься. Нам нужно приспособиться. Всем. А ты должна быть снисходительнее к себе.

— У меня это никогда не получалось.

— Точно. А теперь вставай и одевайся. Через двадцать минут мы едем на физиотерапию.

— Никуда я сегодня не поеду. Я плохо себя чувствую.

— Поедешь, — только и сказала Мила.

Джолин хотела рассердиться, устроить сцену, но слишком устала и была настолько измучена, что оставалось лишь подчиниться.

Большую часть дня Майкл провел в суде, беседуя с потенциальными присяжными. Одному за другим он задавал «прощупывающие» вопросы, пытаясь определить настрой человека. Когда процедуру перенесли на следующий день, он вернулся к себе в офис и еще час работал над вступительной речью.

Майкл знал, что вступительное слово прокурора будет посвящено фактам. Брэд начнет с изобличающих фактов убийства, часто повторяя, что Эмили любила мужа и доверяла ему, а он выстрелил ей в голову. Будет внушать, что Кит никогда не отрицал, что застрелил жену. Приведет показания экспертов, факт за фактом, и присяжные начнут думать, не лишние ли они тут. Им объяснят, что «провал в памяти» очень удобен и, вне всякого сомнения, является явной ложью. А закончит Брэд, по всей видимости, примерно так: «Неужели кто-то из вас сможет забыть, что он выстрелил в голову своей молодой жене? Я вот что вам скажу, леди и джентльмены из жюри присяжных: помните, что он сотворил». Потом он повернется к плачущим родителям Эмили: «Я не могу сказать этим несчастным людям, что убийца их дочери выйдет на свободу. А вы?»

Обычно в своей вступительной речи Майкл опровергал свидетельства обвинения, пытаясь заронить сомнение как в отношении деталей, так и дела в целом.

Однако теперь Майкл шел на сознательный риск. Он не станет опровергать тот факт, что Кит убил жену. Он попросит присяжных лишь об одном: понять почему. В штате Вашингтон именно обвинение должно представить все доказательства, в том числе умысла. Другими словами, штат должен доказать — при полном отсутствии оснований для сомнения — умысел Кита убить жену.

Умысел.

Вот что самое главное.

В половине шестого, съезжая с парома и направляясь домой, Майкл все еще думал о работе. Но когда он сворачивал на дорожку к дому, его мысли переключились на Джолин. Интересно, как прошел ее день. Сегодня Мила не должна была приезжать, чтобы встретить детей после школы. Девочки снова с Джолин — впервые за много месяцев.

Его встретил жуткий кавардак.

Везде горит свет, по телевизору идет какой-то фильм с танцующими девчонками-хиппи, дочери ссорятся. Судя по глазам Лулу, она была на грани истерики, а Бетси выглядела ужасно злой.

При появлении Майкла дочери перестали кричать друг на друга и бросились к нему.

— Эй! — Майкл поднял руки. — Полегче.

— Мама нас больше не любит, — сообщила Люси.

— Она была настоящей стервой, папа. Я знаю, что это плохое слово, но это правда, — сказала Бетси. А теперь мама сидит в своей комнате и не хочет выходить. Когда я к ней пришла, она сказала: «Не теперь, Бетси». И даже не извинилась за сегодняшнее утро.

— Сегодняшнее утро? Что случилось утром? — спросил Майкл.

— Мы опоздали в школу. Пропустили автобус. — Голос Бетси дрожал от гнева.

— Она уронила кастрюлю с водой для каши и сказала плохое слово, — серьезно прибавила Лулу, губы у нее дрожали. Она была готова расплакаться.

— Послушайте, девочки, мы же это обсуждали. Переход будет трудным. Помните, мы говорили о терпении?

— Да, конечно, но тебе следовало поговорить об этом с ней. Я предложила ей помочь с завтраком и все такое, — сказала Бетси. — С ней что-то случилось, папа.

В голосе дочери сквозь кипящую ярость проступал страх, и Майкл понимал ее чувства. Джолин превратилась в другую женщину, и никто из них не знал, как с ней себя вести.

— Все у нас будет хорошо, Бетси.

— Знаешь что, папа? Мне надоело это слушать. Это большая, жирная ложь.

— Она не такая, — прошептала Лулу, и из ее глаз полились слезы. — Она даже не разговаривала с нами после школы.

Майкл опустился на колени и протянул руки. Девочки бросились в его объятия. Он крепко обнял их.

Когда они наконец отстранились, Майкл увидел слезы в глазах Бетси.

— Мне очень жаль, Бетси. Я понимаю, что мама тебя огорчила…

— Меня тоже! — сказала Лулу.

— Вас обеих, — поправился он. — Но вспомните, как вам бывает больно, когда вы порежетесь или ударитесь. Мама лишилась ноги. Пройдет какое-то время, пока все придет в норму. Я должен был вас к этому подготовить. Черт возьми, я сам себя должен был подготовить.

— Ты сказал плохое слово, — заявила Лулу.

— Спасибо, мисс полиция.

— А что, если ей никогда не станет лучше? — спросила Бетси.

— Станет, — пообещал Майкл. Потом поцеловал каждую девочку в щеку. — А теперь иди и закажи пиццу, Бетси.

— Как будто она не возвращалась, — пробормотала Бетси и вышла.

Майкл направился в свой бывший кабинет. Осторожно постучал и стал ждать ответа. Не дождавшись, чуть-чуть приоткрыл дверь.

В комнате было темно. Бледный золотистый свет, отражавшийся от широких карнизов за окном, подчеркивал обострившиеся скулы Джолин. Серебристые детали инвалидного кресла, стоявшего рядом с кроватью, блестели и переливались. На прикроватной тумбочке стояла открытая бутылка вина и пустой стакан.

Нахмурившись, Майкл подошел к кровати. За все прожитые годы ему ни разу не приходилось видеть, чтобы Джолин сделала хотя бы глоток вина. Он взял бутылку, она была наполовину пуста.

Майкл хотел разбудить Джолин, поговорить о том, что случилось сегодня и почему она пила вино, но не решился, понимая, как важен для нее сон.

И захочет ли Джолин вообще это обсуждать? Даже до ее призыва, когда их брак еще не дал трещину, она не была склонна рассказывать о своих трудных днях, неудачах или разочарованиях. Джолин предпочитала скрывать свои чувства — все, кроме любви, которую она проявляла очень бурно.

Вот одна из причин, почему все пошло вкривь и вкось: Джолин никогда не нуждалась в нем.