Книга Похититель вечности - Джон Бойн

К трем часам утра история разъяснилась. Меня и Александру вызвали на кухню Дженнингсов, и мы мрачно стояли по разным стенам, пристально глядя друг на друга. Я уже рассказал Бетти Дженнингс о разговорах с ее дочерью, и она не слишком–то этому удивилась. Врач вправил нос ее супругу, Ричард угрюмо сидел, с багровым от ушибов лицом и налитыми кровью глазами.

— Александра, — спокойно произнес я, глядя на нее и умоляя ее быть честной, — вы должны рассказать им правду. Ради нас обоих, прошу вас.

— Правда в том, что он обещал женится на мне, — заявила Александра. — Он сказал, если я… если я ему позволю, он заберет меня отсюда. Он сказал, что у него куча денег.

— Пару месяцев назад она выходила замуж за принца Уэльского! — закричал я в досаде. — Затем у нее были отношения с персонажем «Алой буквы»! Она сумасшедшая, миссис Дженнингс, сумасшедшая!

— Вы обещали! — заорала Александра.

— Ничего подобного!

— Вы должны немедленно женится на мне!

— Дитя, замолчи! — взвыла Бетти Дженнингс, решив, что с нее довольно. — Перестаньте оба. Александра, я хочу знать правду и немедленно. Никто из нас не покинет эту кухню, пока я все не выясню. Мистер Заилль, возвращайтесь к себе, я поднимусь к вам позже. — Я было запротестовал, но спорить с ней было бесполезно. — Немедленно, мистер Заилль!

Я вернулся к себе.

С Ричардом я встретился на следующий день, когда проверял экспозицию Корнуолльской ассоциации одеяльщиков. Пожалуй, его лицо выглядело даже хуже, чем прошлой ночью, но все же он робко подошел ко мне и извинился за свое вчерашнее поведение.

— Она всегда была такой, понимаете. Не знаю, почему я все время попадаюсь на эту удочку. А когда мужчина думает, что его дочь обесчещена, ну…

— Право, — сказал я, — нет нужды объяснять. Но вы отдаете себе отчет, что с вашей девочкой не все в порядке? Она не раз излагала мне свои чудесные сказки. Сперва я тоже в них верил. Клянусь, она может попасть в неприятную историю, если не будет вести себя осмотрительнее.

— Я знаю, знаю, — сказал он, глядя печально и уныло. — Но вы не совсем правы. Просто у нее слишком активное воображением, вот и все.

— Полноте, — ответил я, — есть разница между воображением и записной ложью. В особенности если человек, выдающий свои байки за правду, и в самом деле верит в то, что говорит.

— Да, конечно, — признал он.

— Так что вы собираетесь с ней делать? — спросил я после невероятно долгого и нервирующего молчания. — Вы понимаете, что из–за этого мне придется съехать. Она нуждается в помощи, Ричард. В медицинской помощи.

— Что ж, сэр, — сказал Ричард, повернувшись и беря меня за руку, и при этом надавив на кость так, будто даже сейчас, несмотря на извинения, ему все еще хотелось выбить из меня дух. — Если вы желаете знать, то лучше быть невинным ребенком, сочиняющим сказки, нежели легковерным дураком, готовым в них поверить.

Я открыл рот от изумления. Он оправдывает ее поведение?

— Вашей дочери следовало бы стать писательницей, сэр, — раздраженно сказал я, вырываясь. — Она смогла бы на каждой странице преподносить новую историю.

Он пожал плечами и ничего не ответил, а я пошел прочь.

Несколько лет спустя, во время отдыха в Корнуолле, я снова встретил упоминание об Александре Дженнингс. То был репортаж в «Таймс». Короткая заметка, датированная 30 апреля 1857 года, гласила следующее:

СЕМЬЯ ПОГИБАЕТ ПРИ ПОЖАРЕ В ДОМЕ

Лондонская семья трагически погибла, когда в ночь на пятницу их дом сгорел дотла. Мистер Ричард и миссис Бетти Дженнингс вместе со своими четырьмя детьми, Альфредом, Джорджем, Викторией и Елизаветой скончались после того, как горящий уголь упал на ковер, и пламя охватило весь дом. Единственная уцелевшая дочь, Александра, 23–х лет, рассказала нашему репортеру, что ее не было дома в момент пожара, поскольку она осталась у друзей. «Я чувствую себя счастливейшей девушкой в мире, — сказала она, — хотя я, разумеется, потеряла всю свою семью».

Должно быть, я стал старым циником, но, читая это, я находил ее алиби довольно сомнительным. Насколько я знал, она не была склонна к насилию, но я не мог не думать о том, какие истории она сочиняла в эти годы, и что за сказки состряпает из этого несчастья. Я принялся читать дальше, но заметка по большей части была посвящена следствию, за исключением самого последнего абзаца, в котором говорилось:

Бывшая мисс Дженнингс, вдова, учитель в местной школе, поклялась восстановить дом, в котором она родилась. «С ним связаны мои детские воспоминания, — сказала она нам, — не говоря уже о том, что мы с моим покойным мужем Матье были очень счастливы здесь во время нашего недолгого брака». Супруг Александры трагически скончался от туберкулеза спустя полгода после свадьбы. Наследников не осталось.

Возможно, она была выдумщицей — возможно, она была записной лгуньей, но ей удалось то, чего ни Бог, ни человек не могли сделать ни 114 лет до того, ни 112 после: она меня прикончила.

Глава 21

ОКТЯБРЬ 1999 ГОДА

12 октября в четыре утра, я взял такси и поехал в городскую больницу, где Томми, мой племянник, лежал в коме, вызванной передозировкой наркотиков. Его привез прошлой ночью неизвестный друг, Андреа — беременной подружке Томми — через час позвонили из больницы: номер телефона его квартиры обнаружили у него в бумажнике. Вскоре после Андреа позвонила мне, и я проснулся с ощущением dе́jа̀ vu: несколько месяцев назад такой вот поздний звонок известил меня о смерти Джеймса Хокнелла.

Я приехал — уставший, с затуманенным взглядом, — спросил в приемной, где палата моего племянника, и меня отправили наверх, в отделение интенсивной терапии, где я его и нашел: он лежал, подключенный к кардиомонитору, с капельницей, введенной в вену его испещренной уколами руки. Он казался совершенно спокойным, на губах даже блуждала легкая улыбка, но по слабым движениям грудной клетки я видел, что дыхание у него редкое и затрудненное. Он лежал там, за стеклом, сердечный ритм и кровяное давление выводились на монитор; зрелище, как в сериале про «скорую помощь», удручало, но, так или иначе, для него было неизбежным.

Подходя к его палате, я увидел медсестер, сгрудившихся у окна: они взволнованно смотрели на моего племянника, я даже расслышал, как одна вслух размышляет, как примет «Тина» весть о его смерти.

— Может, сразу вернется к Карлу, — сказала другая. — Они просто созданы друг для друга.

— Он ее никогда не простит. После того, как она крутила с его братом? Забудь об этом, — сказала третья, но заметив меня, все они сразу же ушли. Я вздохнул. Так распорядился собой мой несчастный племянник, и его проклятье обрекало меня на жизнь.

Краткая история Дюмарке: они были неудачливым родом. Все укорачивали себе жизнь — кто по собственной глупости, кто пав жертвой обстоятельств. Сын моего брата Тома — Том — погиб во время Французской революции; его сына Томми застрелили за шулерство во время карточной игры; его несчастный сын Томас погиб, когда в Риме ревнивый муж попытался проткнуть меня шпагой, а вместо этого угодил в него; его сын Том умер от малярии в Таиланде; его сына Тома убили во время Бурской войны; его сын Том был раздавлен автомобилем на Голливудских холмах; его сын Томас погиб в конце Второй мировой войны; его сын Тома был убит в гангстерской разборке; его сын Томми — актер мыльной оперы, лежит сейчас здесь в коме, вызванной передозировкой наркотиков.