Книга Рядовые Апокалипсиса - Борис Громов

– Дядь Коль, все понял и осознал! Виноват, дурак, исправлюсь! – в притворном ужасе взмолился здоровяк, а потом посерьезнел лицом. – Николай Николаич, ты уж прости, но я к тебе по делу. И, при всем уважении к девушке, разговор на двоих.

Женька, поняв, что ее очень вежливо и по-доброму, но выпроваживают, подскочила с табурета.

– Ой, правда, Николай Николаич, засиделась я у вас…

– Ну раз такое дело, – кладовщик тоже встал и пошел открывать дверь, – то беги. Но завтра снова забредай, коль интерес к продолжению есть. Если время будет, может, и еще чего нужного и интересного покажу.

В палатке Женьку встретили дружным гвалтом. Если отбросить все охи-ахи и прочие причитания, то соседки, похоже, уже вычеркнули ее из списка живых. Оказывается, пока она гостила на складе РАВ, в палаточном городке на тактическом поле приключилось ЧП. То ли приблудного зомби часовые проворонили, то ли в самом лагере кто-то умер внезапно – подробных обстоятельств пока никто не знал, но кончилось все большой паникой, стрельбой и почти тремя десятками трупов.

– Ой, девочки, а вдруг к нам такая тварь забредет, – испуганно хлопала глазами крупная шатенка, которая обитала на койке прямо напротив Женькиной. – Что же нам тогда делать?

Мысль эта явно очень тревожила и остальных обитательниц палатки, и шум поднялся такой – куда там потревоженному посреди ночи курятнику. Да, похоже, прав был дядя Коля: одни еще не сообразили, что защищать себя пора учиться самому, а другие и не собирались этого понимать, надеясь спрятаться за кого-нибудь, кто будет решать за них все проблемы. И отличить первых от вторых пока практически невозможно. Все одинаковые – растерянные и напуганные.

– Что делать, что делать, – нарочито презрительно фыркнула Женька и неторопливо, демонстративно вытянула из-под бушлата «Кедр». Негромко щелкнул предохранитель, сочно лязгнул затвор, загоняя в ствол патрон. – Сухари сушить!

Тишина в палатке наступила такая, что, когда Женька, снова поставив пистолет-пулемет на предохранитель, прямо в кроссовках и бушлате улеглась на койку, скрип сетки показался ей просто оглушительным.

г. Сергиев Посад, Привокзальная площадь,

торговый центр «Воздвиженский»,

28 марта, среда, утро

Нет, ну до чего ж все-таки хорошо придурковатым героям голливудских «ужастиков» про зомби, а! Вот какой фильм ни припомни, что бы там у них ни творилось, супермаркет – просто островок спокойствия и безопасности. Тихо, светло и спокойно. Несмотря на то что снаружи вокруг – полный разгром и хаос, внутри – тишь и божья благодать: горят себе лампы дневного света под потолком, аккуратно стоят товары на полках, а в лифтах даже музычка играет. Лепота! Откуда электричество и почему зомби в магазины не лезут, хотя по всяким прочим строениям шастают свободно, – загадка. Видать, те, кто для подобных фильмов сценарии писал, настолько от реальной жизни оторваны, что для них электрическое освещение, горячая вода из крана и заставленные едой полки супермаркетов – явление незыблемое. Как дети, ей-богу!

К чему это я вообще? Да как сказать… Был у меня один знакомый, который на подобный вопрос всегда с задумчивым видом отвечал: «К чему, к чему? К дождю!» И от него тут же отставали – видать, напуганные многозначительным выражением физиономии. Я так не умею, поэтому, похоже, придется объяснять подробно.

Собственно, все дело в том, что мы как раз вломились в супермаркет. Если в Посаде бывали – наверняка его знаете. Стоит себе буквально в полусотне метров от перрона железнодорожного вокзала довольно крупный торговый центр в модном нынче архитектурном стиле «без окон, без дверей»… Ну, может и не совсем такой ужасный, но и на украшение города эта бетонная коробка точно не тянет. И окон на фасаде реально маловато. Причем большая часть из имеющихся – бутафория. В смысле, красивое, тонированное с голубоватым отливом стекло есть, а вот проема в стене за ним – нету. В связи с этим внутри здания темно, как у негра… в одном соответствующем месте. Потому как электричества в этом районе города нет уже числа, наверное, с двадцать первого; ну, может, с двадцать второго. Вдобавок в качестве «маленьких приятных бонусов» к кромешной тьме идут конкретный разгром в помещении, живописно подсвечиваемый яркими, но узконаправленными лучами наших подствольных фонарей, и дикая вонища. Нет, я вовсе не мальчик-неженка из какой-нибудь элитной спецшколы с углубленным изучением античной философии и французского языка и в жизни своей повидал (и понюхал) много всякого. Но аналога этому густому «амбре» подобрать по памяти ей-богу затрудняюсь. Тут смешалось все: и тошнотворный запах протухшего мяса из открытых холодильных шкафов и витрин, и сладковатая вонь уже начавших гнить раздавленных фруктов, рассыпавшихся с перевернутых стеллажей, и омерзительный, липкий, отдающий привкусом медяшки на языке запах обильно разлитой по шлифованным плиткам пола крови. И мертвецами тоже перло не слабо: как простыми, тихо себе лежащими и разлагающимися, так и ожившими, уж этот-то ацетоновый дух ни с чем не перепутаешь. Каков «коктейль», представляете? И ведь это всего лишь чуть больше недели прошло, как все началось и от силы седьмой день, как тут электричество вырубилось. Что же будет месяца через два-три, когда наступит летняя жара, расплодятся уже и без того вылезшие откуда-то (несмотря на то, что на дворе только март) мухи, и «дойдут» несколько более «долгоиграющие» в плане гниения овощи? Это ж форменная амба будет, к бабке не ходить! И как тут, скажите на милость, не позавидовать героям каких-нибудь «Двадцати восьми дней спустя», у которых через месяц после наступления конца света в магазинах все еще горит свет, а на полках лежат румяные яблочки? И влезшие внутрь на мародерку граждане не судорожно рожи тряпками укутывают, чтоб хоть как-то от вони защититься и себе под ноги не стошнить, а диалоги о достоинствах коллекционных сортов виски ведут.

В общем, киношные красивости в очередной раз со звоном разбились о грубые реалии жестокого мира, блин. А мы стоим на пороге продовольственного супермаркета, что разместился на первом этаже торгового центра, судорожно сглатывая, заматываем лица шарфами, серыми форменными милицейскими кашне или привезенными из кавказских командировок шемахами, подсвечиваем разнесенный в хлам торговый зал фонарями и пытаемся сообразить, с чего начать. Причем начинать нужно побыстрее, пока из окрестных домов на гул моторов наших грузовиков не начали подбредать мертвецы. Вокзал в Посаде, на наше счастье, стоит немного на отшибе от жилых кварталов, но и не совсем на пустыре. Так что скоро притопают, тут и гадать не приходится. А мы пока не то что продукты выносить не начали, но даже и зачистку объекта не произвели. Значит, нам стоит поторапливаться.

– Внимание всем, – тихо забубнил голосом Тисова наушник моей рации. – Работаем чрезвычайно осторожно. По одному никому не разбредаться, минимальная группа – «тройка». Внимательно смотрите по сторонам и под ноги. В этой помойке не то что мертвец, слон средних размеров спрятаться сможет при желании. Огонь вести только одиночными, и только если уверены, что перед вами зомби. Работать лучше пистолетами и ПП, автомат – только в самом крайнем случае. А то продуктов не столько вынесем, сколько попортим…