Книга ТАСС уполномочен заявить - Юлиан Семенов

Рэйвз: Мистер Глэбб принуждал вас к сотрудничеству с ЦРУ?

Кристофоро: Нет. Он просто предложил мне помогать ему. И сказал, что отблагодарит меня, поможет получить образование.

Степанов: Хочу спросить техника Веласко — вы знаете, кто такой Крюгер?

Веласко: Он инженер.

Степанов: Что вам еще известно о нем?

Веласко: Он говорил, что представляет здесь Зеппа Шанца, люди которого принесут нам свободу.

Ар-Рауд: Кто такой Зепп Шанц?

Веласко: Человек, который привозит к Марио Огано легионеров из Европы. По словам Крюгера, этот Зепп дружит с ЦРУ. Он говорил мне, что «Шанц — могучий человек, у него есть родственник, американец, он вертит большими делами в ЦРУ и в ближайшее время прибудет сюда».

Степанов: Вам известна фамилия родственника Зеппа Шанца?

Диаш: Крюгер не назвал его по имени.

Степанов: Но он знает его?

Диаш: Мне это неизвестно.

Рэйвз: На чем вас завербовал Крюгер?

Диаш: Мой младший брат работает на заводе «Ворлдз даймондс» в Мюнхене, у них там есть какой-то филиал. Крюгер сказал, что моего брата обвиняют в изнасиловании белой женщины. Он сказал, что, если я хочу спасти брата, мне придется начать сбор информации…

Ар-Рауд: Какой информации?

Диаш: Крюгера интересовало все, связанное с военными аэродромами и мотопарком армии. Он также дал мне задание выяснить, кто проектирует строительство морского порта, по какой трассе туда пойдет линия электропередачи.

Рэйвз: Вы не получили иных заданий, кроме сбора информаций?

Диаш: Он сказал, что я должен быть готов к действиям.

Рэйвз: К каким действиям вы должны быть готовы?

Диаш: Крюгер сказал во время нашей последней встречи, что послезавтра ко мне придут трое от Огано с динамитом. Я должен был спрятать их у себя в доме. Лично мне он не давал заданий, связанных с диверсиями и террором. Я категорически отверг это обвинение на предварительном следствии.

Ар-Рауд: Во время следствия к вам применялись пытки?

Диаш: Нет.

Рэйвз: Почему вы признали свою вину?

Диаш: А как ее не признаешь, если у меня в кармане нашли инструкцию Крюгера?

Степанов: Сколько времени вы должны были прятать у себя дома людей Огано?

Диаш: Не знаю. Крюгер сказал, что не долго. «Несколько дней они поживут у тебя» — это все, что он сказал мне.

Рэйвз: Вы получали деньги от Крюгера?

Диаш: Да.

Рэйвз: Сколько?

Диаш: При аресте у меня отобрали триста марок. Я даже не успел пересчитать, они были в конверте».

…Итак, ни в одной американской газете не было напечатано сообщение Джимми Рэйвза.

Почему?

Да потому, что такого рода материал доказывает со всей очевидностью все более усиливающуюся активность ЦРУ против Нагонии.

По поводу Зеппа Шанца. У него действительно есть родственник. Его зовут Джон Глэбб. Подробный материал об этом странном родстве готовит американский киножурналист. Материал появится в ближайшее время — если не в США, то в тех европейских странах, которые рискнут опубликовать правду о связях сотрудника ЦРУ с неонацистом.

Пресс-служба США распространила в Нагонии бюллетень, в котором утверждается, что сообщения о поддержке ЦРУ и Пекином банд Огано — «вымысел русских и кубинцев».

Как увязать показания арестованных агентов с официальным документом пресс-службы посольства США?

ЦРУ пытается превратить африканский континент в поле битвы; изобретаются новые рецепты для ведения «холодной войны»; вооружают людей Огано; готовят диверсии.

…Посеявший ветер — пожнет бурю.

Штрих к «ВПК» (III)

Саймон Чжу знал, что вице-президент корпорации «ПЛБ» Гарольд Уилки связан с Майклом Вэлшем многолетней дружбой: они вместе воевали в Корее, потом Уилки ушел в бизнес, а Вэлш остался работать у Даллеса.

Поэтому, получив приглашение на коктейль к Уилки, сделав несколько уточняющих звонков, Саймон Чжу, адвокат и негласный руководитель китайского лобби, знал уже — в общих, конечно же, чертах, о чем может пойти речь.

И — не ошибся.

Когда гости разбились на группы по интересам (строители — финансисты — архитекторы; авиастроители — военные — дипломаты; фермеры — футурологи — люди из кругов, близких к правительству), когда коктейль пошел, Уилки, обойдя всех приглашенных, взял под руку Чжу и отвел его к беседке — прием он устроил в своей нью-йоркской квартире, напротив Сентрал Парка; он очень гордился тем, что к его дому примыкал сад раза в два больший, чем у Гаррисона Солсбери.

— Послушайте, Саймон, у вас нет желания сделать стремительный вояж на мэйнлэнд? — спросил Уилки.

— Смотря что я смогу им предложить…

— Все-таки кровь — неистребима, — рассмеялся Уилки. — Мы сразу же берем быка за рога, вы — осторожничаете.

— Кто это «мы», Гарольд?

— Американцы.

— А «вы»?

— Китайцы, Саймон, китайцы.

— Я бы внес коррективу, — заметил Чжу, — я бы сказал иначе: «американские граждане китайского происхождения».

— Ну это — для прессы, Саймон; мы же с вами люди дела, нам нет смысла вязать рождественские бантики. Речь идет о Нагонии, о позиции ваших сородичей.

— Всю жизнь мой отец и я положили на то, чтобы стать американцами, а вы, тем не менее, постоянно укоряете меня сородичами. Это обижает, Гарольд.

— Будет вам… Укорять можно алкоголизмом или триппером, национальностью не укоряют, ее констатируют, как данность.

— Что я привезу в Пекин? — странно усмехнувшись, спросил Чжу. — Если предлагать, то предлагать следует то, что принесет выгоды моей фирме.

— Хорошо сказали, люблю двузначность, это — по правилам. Вашей фирме это принесет выгоду в недалеком будущем. Речь идет о позиции Пекина — в самом широком смысле. От реакции на сообщения прессы, что в Нагонии задействованы люди некоего мальчика, связанного с наци, до выступления посла в ООН по поводу возможных стычек на границе с Луисбургом.

— Видимо, вас, прежде всего, интересует первая позиция, Гарольд. Зепп Шанц — вы, мне сдается, его имели в виду, — действительно, одиозная фигура, это вызовет раздражение в Европе, там еще кое-кто помнит Гитлера… Что касается выступления посла Китайской Народной Республики в ООН, то, думаю, у нас есть иные каналы для согласования этого вопроса с Пекином.