Книга 725 дней во льдах Арктики. Австро-венгерская полярная экспедиция 1871–1874 гг. - Юлиус Иога́ннес Людо́викус фон Пайер

нас. Не раз случалось нам попадать в трудные положения, но всегда в конечном итоге все кончалось благополучно – по-видимому, этой удаче суждено было завершить собой ряд других, имевших место раньше. 1874 год мог считаться благоприятным в ледовом отношении. В этом мы убедились только теперь, достигнув кромки, потому что раньше, то есть еще вдалеке от нее, у нас были, как известно из описания, все основания считать этот год очень ледовым.

Всего лишь в миле от кромки льда температура воды повысилась до −0,7°, а температура воздуха – до 3°. Интенсивность отражения солнечных лучей от гладкой поверхности воды оказалась настолько значительной, что нам, сидящим в лодках, стало жарко. Чувство это было нами совершенно забыто за последнее время; сейчас же мы испытывали потребность избавиться от лишней одежды.

Наш курс пролегал на юго-юго-восток к берегам островов Баренца. Здесь мы рассчитывали пополнить свои продовольственные запасы из склада, заложенного в 1872 году графом Вильчеком. Затем мы предполагали спуститься на юг вдоль берегов Новой Земли, высматривая по пути какое-нибудь рыболовное суденышко. В этом отношении мы возлагали главные надежды на районы полуострова Адмиралтейства, Маточкина Шара и Пухового залива. Встреча с норвежскими зверобоями, промышляющими моржей, могла произойти в северной части Новой Земли и не южнее Маточкина Шара. К югу от этого пролива можно было рассчитывать, по мнению Карлсена, встретиться с русскими промышленниками, добывающими здесь гольца – промысловую рыбу из породы лососей.

В открытом море

Ближайшая земля лежала в 50 милях от нас. Надо было во что бы то ни стало успеть укрыться под защиту ее берегов до перемены погоды. Если бы это не удалось, то у нас остался бы только один выход, а именно, выбросить большую часть съестных припасов в море, чтобы облегчить лодки.

Целыми днями гребли мы изо всех сил, пересекая на шлюпках открытое море. Лейтенант Вайпрехт шел на своей шлюпке впереди, мы следовали за ним, стараясь не отставать. Команда каждой лодки была разбита на две вахты. Каждые четыре часа люди сменялись: одни садились на весла, другие ложились спать. Часто случалось, что та или иная шлюпка отставала и исчезала из виду остальных, скрытая в густом тумане. Тогда все начинали кричать и свистеть, пока шлюпка снова не присоединялась, выгребая из последних сил.

Утром 16 августа подул северный ветерок. Мы поставили паруса и в течение нескольких часов бодро шли вперед. В это же время на горизонте показалась Новая Земля. Сначала мы увидели только несколько отливающих серебром светлых точек над морем. Некоторые из нас сразу решили, что это льды, полосой державшиеся в более южной части моря, но вскоре оказалось, что это настоящая, покрытая снегом земля. Мы увидели перед собой вершины гор окрестности мыса Нассау. Это было как раз то место, где высокая гористая страна вдруг меняет свой облик и, отклоняясь на северо-восток, принимает монотонный характер. Начиная отсюда уходящая в этом направлении земля оказывается почти лишенной гор; она сплошь покрыта ледниками, достигающими района зимовья и могилы Баренца, выкопанной триста лет тому назад.

Наше продвижение вперед имело теперь совсем иной характер, чем раньше, во льдах[188]. В противовес прежнему оно было преисполнено стремительности. В полдень наша флотилия достигла широты 76°46′. 17 августа мы увидели сквозь утренний туман живописные линии и краски гористого участка земли к югу от мыса Нассау. Земля вынырнула из мглы совсем недалеко от нас, она заиграла фиолетовыми и розовыми оттенками, над желтым морем вспыхнуло несколько красноватых огоньков. Новая волна тумана скрыла землю с наших глаз. Руководствуясь компасом, мы продолжали грести, закутанные в облака. Все наше окружение стало неузнаваемо, лодки, казалось, плыли по воздуху.

Пока туман не разошелся, мы не знали, что, подхваченные сильным течением, уносившим нас на юго-запад, мы проскочили мимо продовольственного депо. Убедились мы в этом уже после полудня, когда туман рассеялся и можно было определить местонахождение по конфигурации берегов. С помощью карты было установлено, что пройденный только что пункт лежит на 75°40′ с. ш. и 58° в. д. Мы не имели возможности терять время на возвращение к складу; пришлось бы сделать 100-мильный обход, а это было бы неразумно ввиду того, что много увеличить наши наличные продовольственные запасы мы все равно не могли бы из-за перегруженности шлюпок.

Далеко впереди нас выступили на горизонте вершины пока еще невидимого в целом полуострова Адмиралтейства. Мы направили свой курс прямо на них. По пути сделали неудачную попытку высадиться на берег к северу от бухты Гвоздарёва. Все побережье оказалось загроможденным скалами, кругом видны были мели и кошки. Сильный прибой не позволил нам пристать к берегу. По-видимому, в районе острова Баренца условия высадки были бы не лучше – возможно, что нам все равно пришлось бы оттуда вернуться с пустыми руками. Два года тому назад, при закладке депо, там держалась широкая полоса берегового припая. Тогда было легко доставить весь груз на нартах по ровному льду. Теперь же нигде вдоль всего западного берега Новой Земли не было видно ни единого кусочка льда – к окруженной рифами земле можно было добраться только с помощью лодки.

Климатическое несоответствие между 1872 и 1874 годами сказывалось очень заметным образом и в ряде других признаков. В 1872 году новоземельские горы были в большей своей части покрыты снегом, тогда как теперь в снегу были только вершины их. На 76° с. ш., на том самом месте, где два года тому назад был плотный лед, мы наблюдали теперь температуру морской воды 3°; одновременная воздушная температура равнялась 5°. Из сопоставления климатических особенностей 1874 и 1872 года следует, таким образом, глубокое различие их, тогда как тот же 1874 год оказывается во всех отношениях чрезвычайно сходным с 1871 годом. Благоприятные ледовые условия были в текущем году, по-видимому, также у восточных берегов Новой Земли; об этом можно судить по тому, что капитану Виггинсу[189] на пароходе «Диана» удалось проникнуть через Карское море до устья Оби, причем за все время путешествия ему пришлось только несколько недель провести в области устья реки среди льдов[190].

Недоступность большей части побережья Новой Земли вынудила нас продолжать безостановочно наше путешествие, несмотря на то что вследствие длительного напряжения руки гребцов совершенно одеревенели и опухли. Напрасно высматривали мы какой-нибудь корабль – кругом все было пусто. Наступило полное безветрие. Вдруг нам показалось, что вдали идет судно. Торопливо повернули мы в его сторону, еще энергичнее работая веслами. Мнимый