Книга История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 1. С древнейших времен до арабского завоевания (647 год) - Шарль-Андре Жюльен

сын Хунериха Хильдерих наследовал не непосредственно своему отцу, а двоюродным братьям — Гунтамунду и Тразамунду.

Король назначал всех сановников и должностных лиц как из числа вандалов, так и римлян: praepositus regni — своего первого министра, который как будто всегда был германцем, и начальника канцелярии, который составлял указы и выполнял доверительные политические поручения; высшее арианское духовенство, находившееся при дворе; друзей принца, многие из которых, несомненно, носили звание comes; domestici, составлявших своего рода совет, в котором могли принимать участие наместники, арианские епископы и знатные лица; millenarii, в подчинении которых на вандальских землях находились округа, насчитывавшие тысячу поселенных воинов со своими семьями; и, наконец, германского наместника Сардинии, власть которого распространялась также на Корсику и Балеарские острова. За пределами вандальских земель по-прежнему сохранялись римские чиновники. Даже в Карфагене при Хунерихе существовала должность проконсула (proconsul Carthaginis). Ее занимал выходец из Гадрумета, представлявший, несомненно, римлян провинции, к которому король относился как к важному сановнику. Управление городом по-прежнему находилось в ведении ordo decurionum.

Бюджет государства не был отделен от личной кассы государя. Он пополнялся за счет огромных доходов от королевских имений и налогов, которым облагались только побежденные. Впоследствии византийская фискальная система заставляла население с сожалением вспоминать вандальское правление.

Вандальские короли чеканили монету. Гензерих, несомненно, пользовался услугами прокуратора, ведавшего чеканкой монеты и карфагенскими мастерскими. Иначе трудно объяснить сходство между вандальской и римской техникой чеканки. Вандальские короли изображались на монетах в римском платье, а начиная с Гунтамунда в диадеме, paluda mentum (военный плащ) и кирасе императоров. Легенды на монетах называют короля Dominus noster и Rex. Часто на монетах выбивали изображения женщины с хлебным колосом в руке, — символ счастливого Карфагена (Felix Carthago), заимствованный с монет Диоклетиана и его преемников. Изображения королей носят, конечно, условный характер, но по качеству чеканки вандалы не уступали другим мастерским V и начала VI веков.

Вандалы находились в Африке на положении победившего военного гарнизона. Король поэтому прежде всего был главнокомандующим. Об армии и флоте вандалов мы знаем очень мало. Во всяком случае, известно, что после Гензериха наступил быстрый упадок армии. Причины, быть может, следует искать в тяжелом для нее климате, а главное, в легком образе жизни, который вели завоеватели.

Внешнюю политику целиком и полностью определял король. Поэтому она была блестящей, когда ее направляла сильная личность, вроде Гензериха, и теряла даже признаки самостоятельности, попадая в немощные руки какого-нибудь Хильдериха.

Специальные суды разбирали дела вандалов согласно их обычаям. Римляне, как и прежде, подлежали юрисдикции городских магистратов или наместников провинций, которые руководствовались римскими законами, но вели судопроизводство от имени короля. В Карфагене заседал praepositus iudiciis Romanis in regno Africae Vandalorum, которому были подчинены все римские суды. Смешанные дела рассматривались в судах вандалов. В области правосудия король пользовался еще неограниченной властью.

Из-под влияния короля не ускользнула и арианская церковь, возглавлявшаяся патриархом Карфагенским. Король назначал епископов, разрешал заседания синода и раздавал вандальскому духовенству конфискованные церкви и ценности. Католическая церковь, судьба которой зависела от превратностей политики, особенно сильно страдала на территории расселения вандалов. Но систематические гонения начались только при Хунерихе. До этого они носили эпизодический характер и не оказывали серьезного влияния на материальное положение католической церкви.

Вандалы, как и все германские народы, разделялись на знать, приобретавшую свои титулы не по наследству, а по милости короля, на свободных людей, чьи политические функции в народном собрании были сведены Гензерихом почти к нулю, и на рабов, приравнивавшихся к отчуждаемому имуществу.

За отсутствием развитого языка, правительство было вынуждено применять латынь в дипломатии и законодательстве, а население — в торговле и сношениях с римлянами. Только арианский культ по-прежнему отправлялся на вандальском языке. Обычаи германцев очень быстро уступили место римским нравам: вандалы пристрастились к богатым виллам, дорогим одеждам, цирковым и театральным развлечениям, лекциям грамматиков. Из слов Драконция мы знаем, что проповеди его учителя привлекали множество вандалов. Эта эволюция, ускорившаяся после смерти Гензериха, завершилась при Гелимере тем, что знать варваров полностью переняла образ жизни римской аристократии.

Но дальше этого процесс ассимиляции не пошел. Гензерих и его преемники строго поддерживали разграничение между вандалами и римлянами. Несомненно, многие римляне занимали высокие должности и даже носили одежду и дорогие украшения, принятые у вандалов, но правительство никогда не отменяло запрещения смешанных браков и таким образом препятствовало слиянию победителей с побежденными. Мощь вандальской империи зиждилась только на авторитете их короля. А когда Гензерих, уже в преклонном возрасте, скончался (24 января 477 года), среди его преемников не нашлось ни одного, кто был бы ему под стать.

II. Преемника Гензериха

Хунерих и гонения на католиков. Сын Гензериха Хунерих (477–488 годы) был жестоким тираном и фанатичным арианином. С помощью убийств и ссылок он устранил нескольких своих племянников и их сторонников, преграждавших его сыну путь к трону. Он высылал на острова или сжигал на костре манихеев, секта которых значительно расширилась, в первую очередь за счет ариан.

Но самым свирепым гонениям подверглись католики. Сначала народ было обрадовался известию, что под давлением Константинополя король разрешил избрать нового епископа Карфагенского, кафедра которого на протяжении двадцати четырех лет оставалась незанятой. Народ не видел ловушки, которую тотчас же распознало куда более искушенное высшее духовенство, ибо королевский указ, не лишенный ни логики, ни умения искусно сманеврировать, требовал от Зенона проявления аналогичной терпимости в отношении ариан Востока и только на основе взаимности Хунерих соглашался открыть молельни, разрешить мессу и предоставить полную свободу культов. В указе содержалась прямая и недвусмысленная угроза: если император откажется предоставить такие же преимущества арианам Востока, Хунерих вышлет к маврам не только будущего карфагенского епископа, но и все без исключения католическое духовенство Африки.

Но император Зенон отнюдь не собирался менять свое отношение к арианам, в результате чего назревал чрезвычайно острый конфликт. Вскоре он проявился в отношениях между новым епископом Евгением и вандальскими властями, подвергавшими католиков безжалостным репрессиям. Виктор Витенский рассказал длинную и подчас героическую историю тяжких мытарств 4970 верующих, высланных к маврам, и издевательств над девственницами, посвятившими себя богу, которые заканчивались утонченными казнями.

Церковный собор 484 года. Демарш Зенона в защиту жертв гонений стоил им еще больших испытаний. Король разрешил созвать 1 февраля 484 года церковный собор, где католические епископы встретились бы с арианским духовенством. Он надеялся использовать вмешательство императора во вред католикам, которые, несмотря на запрет, продолжали служить мессу на земле вандалов (in sortibus Vandalorum) и утверждать, что именно они соблюдают истинные законы христианской