Книга Чертово колесо - Андрей Васильевич Саломатов

наговаривает, если ему это выгодно или он сумасшедший, но с тобой и твоим "Золотым рассветом" пока что-то ничего не вытанцовывается. Кстати, в банке мне сказали, что ты и твоя жена - Елена Васильевна Калистратова - вот уже три дня находитесь в отпуске. И в вашей квартире мы тоже побывали. Там полный разгром, но никакой записки с угрозами мы не нашли. Зато мы отыскали твоих мать с сестрой. Они на даче и говорят, что слыхом не слыхивали ни о каком миллионе долларов и никто их никогда в заложницы не брал. Может ты ненормальный? Да вроде не похоже.

- Не было никакого банка, - вдруг выдохнул Калистратов.

- А тогда зачем ты сочинил это ограбление? - внимательно всматриваясь в лицо Сергея, спросил Горбунов. По нему было видно, что он озадачен и не верит Калистратову. Следователь заметил, как Сергей изменился в лице, и понял, что рассказ подследственного - отнюдь не пустая выдумка.

- Не было! Я все придумал, - с улыбкой повторил Калистратов и развел руками. Все складывалось просто великолепно: мать и сестра отдыхали на даче, банковское начальство решило скрыть исчезновение чемоданчика с деньгами, а стало быть он чист и может забыть эту дурацкую историю как кошмарный сон. Но внутреннее ликование Сергея длилось не долго. Он вспомнил, что на нем ещё одно преступление и снова впал в уныние. "Если бы я знал, - с запоздалым раскаянием подумал Калистратов. - Надо было уезжать к чертовой матери, куда угодно, а теперь..."

- Ну ладно, разберемся, - мрачно произнес Горбунов. - Мы сейчас с тобой поедем в одно место, и там ты ещё раз расскажешь все, что вчера рассказывал мне. И о том, чего не было, и том, как брал обменный пункт.

- Так если не было, чего зря болтать? - спросил Сергей. - Я больше ничего рассказывать не буду. Я уже все рассказал.

- Вот они твои показания, - Горбунов приподнял папку и тут же убрал её в портфель. - Если не было, так и скажешь - "не было". Но ехать все равно придется. Твой рассказ кое-кого страшно заинтересовал. Ступай, через полчаса я тебя вызову.

- А можно я здесь подожду? - вспомнив о страшном Сане, попросил Калистратов. - Там ко мне один амбал знакомиться лезет. За полчаса он успеет мне все ребра переломать.

Горбунов изучающе посмотрел на подследственного, не на долго задумался, а затем ответил:

- Я тебя даже в другую камеру переведу... если ты ещё раз очень подробно расскажешь об ограблении "Золотого рассвета". И пока ты здесь, обещаю, лично прослежу, чтобы тебя никто не трогал. Если откажешься, ступай к себе и сам разбирайся со своим амбалом. Кстати, за обменный пункт и милиционера тебе и так дадут не меньше десятки, а по совокупности с банком получится не на много больше. Но за помощь следствию могут и скостить, и получится то же самое. Зато здесь будешь спокойно жить. Подумай. Добровольное признание учитывается и в колонии. Будешь хорошо себя вести, раньше выйдешь. Я же вижу, ты из другого теста. Чего тебе на рожон лезть, ты же не урка. Быстрее выйдешь, быстрее начнешь нормальную жизнь.

Предложение следователя смутило Сергея. Горбунов говорил спокойно и очень убедительно. Калистратов знал с самого начала, что за его преступлением в "Золотом рассвете" стоит ещё одно, никому неизвестное и, конечно же, гораздо более значительное. Но только сейчас он сообразил, что у него появилась возможность выкупить себе несколько лет свободы, и над этим стоило серьезно поразмышлять.

- Но они же сами говорят, что ничего не было, - растерянно проговорил Сергей.

- Так значит это правда? - быстро спросил следователь.

- Правда, - помолчав, ответил Калистратов и ещё раз попросил: - Можно я здесь?

Не ответив, Горбунов вызвал конвойного, и когда тот вошел, распорядился:

- На полчаса его в одиночку. Какая у нас свободная?

- Кажется, пятьдесят первая, - ответил сержант.

После общей камеры, одиночка показалась Сергею чуть ли не лечебным санаторием. Он со стоном повалился на нары и, глядя в растрескавшийся, серый потолок, принялся размышлять, чем для него обернется вся эта невероятно темная история с банком. Думать о самом плохом не хотелось, в счастливый исход верилось с трудом, а потому Калистратов решил пустить все на самотек, довериться своей не очень счастливой судьбе и ждать. Ожидание это было единственное, что ему оставалось, и главным сейчас было смириться и по возможности быстро приспособиться, чтобы выжить.

Как Горбунов и говорил, через полчаса Сергея вывели на улицу и впихнули в милицейский микроавтобус. На переднем сиденье уже расположился сам следователь, Калистратова усадили между двух конвойных, и машина выехала за ворота следственного изолятора.

ГЛАВА 14

К утру Антон Скоробогатов хорошо отоспался, но чувствовал себя отвратительно. Первой мыслью его была: "Господи, надо протрезветь, надо обязательно протрезветь, иначе я никогда не выберусь из этой гребаной страны." Отбросив одеяло на Валентину, он поднялся, раскачиваясь, минут пять посидел на краю тахты, а затем ушел в ванную. Там Антон долго приводил себя в порядок и под душем твердо решил не пить до тех пор, пока не пересечет границу. Из ванной Скоробогатов вышел злой и бодрый. Он тут же сел за телефон, звонить Владику, но того как назло не оказалось дома. Антон с удивлением посмотрел на часы - было всего лишь половина девятого утра.

- А когда он будет? - спросил Скоробогатов и тот же детский голос ответил:

- Не знаю. Он не ночевал дома. Наверное, скоро заявится.

- Девочка, передай ему, что звонил Антон. Обязательно передай. Я перезвоню. Пусть дождется моего звонка.

- Хорошо, - ответила младшая сестра Владика. Она хотела было положить трубку, но Скоробогатов вдруг выкрикнул:

- Девочка, девочка, скажи мне ваш адрес. Я наверное заеду сам.

Адрес Антон не стал записывать. Улицы с таким названием можно было отыскать в любом городе страны, а номера дома и квартиры оказались совсем простыми. Скоробогатов лишь несколько раз повторил их про себя и понял, что не забудет эти цифры даже если напьется до бесчувствия.

Очередная отсрочка с документами не на шутку разъярила Антона. С тех пор, как приятель, Петухов, обокрал его, у Скоробогатова