Книга Наследник огня и пепла. Том IV - Владислав Добрый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я читать его, конечно не буду, но один человек согласился на жертву. и "…честно попробовал прочесть самое знаменитое произведение данного великого писателя. Оно оказалось (кто бы мог подумать) диалогом двух шлюх с воспоминаниями одной из них о том, как она была монашкой, затем матроной и, наконец, собственно куртизанкой. Я смог дочитать только до сцены, когда поклонник-меценат дарит во время праздника коллективу весёлых монахинь корзинку стеклянных фаллоимитаторов, и со вздохом закрыл книжку бессмертного классика."
Магн, разумеется, и не подозревает как на самом деле выглядит джин из печатного пресса, который он выпускает. Ему то в учебниках рассказали про печатание библии и научных трудов. Ниже неприличная картинка с примером поста от успешного блогера эпохи Возрождения:
Средства войны.
Есть знаменитая фраза, что для войны нужны «Деньги, деньги и ещё раз деньги».
Это куда точнее отражает суть проблемы с войной, чем кажется на первый взгляд. Зарплатные ведомости раннего средневековья вот предвестник армий численностью в тысячи человек, которые смогли месяцами вести военные действия с глубокими операциями. Сначала пришли писари с таблицами, а только потом появились армии. Такие таблицы суть технологический прорыв Новейшего Времени, на них — печатных и рукописных, в ящиках столов и файлах всемогущего Экселя — держится вся современная экономика, все мешки зерна с коровами на этой планете.
Какой же это прорыв, спросите вы? Вот огонь изобрели — это прорыв, металлы отливать начали — тоже, письменность опять же… а когда и буквы есть, и цифры есть, то записать ими что-то в столбик много ли ума надо? Садитесь поудобнее, сегодня вы начнёте уважать итальянцев.
Письменность возникла как метод учёта товаров, далеко от Италии. Поначалу символическая запись позволяла держать в уме предметы, которых рядом нет или которых вообще нет, например доход с будущего урожая. Потом появилась система чисел: стало возможным кратко считать очень большие количества предметов, а не пересчитывать миллион точек и кружочков каждый раз. Затем догадались записывать языковые формы — глаголы, времена, имена — и таблички стало можно подписывать, что кому и когда. Дальше — алфавит для краткости, знаки математических действий для непрерывной вычислений, единицы измерения… С течением веков проблемы письменности решались одна за другой. Как орудия труда, могучие продолжения человеческих рук, сначала были каменные, затем медные и железные, так и письменность, продолжение жадного человеческого черепа, охватывала и подсчитывала материальный мир всё лучше.
Затем у экономики появилась проблема, которую письменность не решала. Древний торговец, придя на рынок, покупал и продавал на месте, и мог (если грамотный) записать название любого своего предмета, имя любого своего раба и любую сумму денег из своей сумы. Он мог обойти все свои склады и, физически пересчитав каждый мешок и каждую монету, записать чем владеет. Но затем торговля стала сложнее и вытянулась во времени. Покупать и продавать стали в долг, долги стали расти, долг стало можно купить и продать. Теперь у нашего купца, который всё посчитал, через неделю часть монет будет потрачена, другие монеты будут получены, будут возвращены долги и выданы новые, будут начислены проценты и списаны потери, часть мешков уйдёт из кладовой, их место займут новые… а через неделю снова, и снова, и снова…
То есть, хотя у нашего купца есть всё, чтобы оформить на письме имущество или отдельную сделку, он не записывает большинство сделок. Потому что если он станет записывать все свои сделки, он создаст огромный массив разрозненных сведений, которые появляются и усложняются быстрее, чем он может в них разобраться. У кого я одолжил этого раба? К какому сроку Луций должен мне те два сестерция? Или он должен три? Сколько я должен мяснику за курей? Все ли налоги я уплатил? Чтобы использовать выгоды письменности максимально — записывать всё и держать в голове как можно меньше — нужна какая-то система для этих записей.
Как и всегда, итальянцы её придумали. Ну хорошо, их предки, италийцы. Римские торговцы начали записывать сделки по именам тех, с кем их вели — сколько я должен Луцию, сколько Луций должен мне. Долг записать приоритетнее всего, ведь только так я смогу уверенно предъявить Луцию по его обязательствам. А он мне по моим. Это называется смешанный учёт — наши с ним взаимные обязательства смешиваются в одну запись. Ключевым здесь было деление на периоды: загнав часть вязкого времени в рамки некоего периода — например, недели или месяца — я могу собрать все свои сделки с конкретным коллегой за этот период. Теперь вместо горы табличек с разными датами и именами у нас одна аккуратная стопка — «январь 23 года» — и на каждой табличке по имени. Так-то лучше! Однако в феврале будет ещё одна стопка, в марте ещё одна… Кроме того, что делать если ты ведёшь дела с большим числом людей? На шумном рынке ты можешь не знать имени покупателя, а если и знаешь — на каждого отдельную табличку не напасёшься. Информации всё ещё слишком много, нужен следующий шаг — и он был сделан.
В начале нашей эры Плиний Старший описывает Tabulae Rationum: таблицу долгов, состоящую из двух страниц. На левой учитывались выданные долги, на правой — взятые, в обоих случаях по возможности указывалось, кому и у кого. Сохранив периодическую запись, но отойдя от деления по именам партнёров, римские коммерсанты стали делить данные на две группы: «что должны мне» и «что должен я». Возникли альфа и омега современной экономики — дебет и кредит, вместе известные как двойной учёт.
Гениальность двойного учёта в том, что вся информация о долгах (сумма, срок платежа, имя кредитора/кредитуемого, детали сделки и пр.) сведена в один документ. «Двойным» он называется как раз потому, что каждая сделка записывается два раза — один раз когда обязательства появляются, и один раз когда выполняются. Например, я даю Пете в долг 100 рублей. В графе «мои средства» я записываю 100 в кредит («я даю»), а затем те же 100 в дебет в графе «Петя» («я получаю»). В итоге общая сумма всегда будет равна нулю, а я буду уверен, что нигде не ошибся и Петя должен мне именно 100 рублей. Более того, когда Петя вернёт их
