Книга Книга мертвых - Дуглас Престон

Неожиданно Пендергаст уловил чье-то присутствие – в глубине помещения двигалась маленькая тень. Почти сразу же тень заговорила голосом семилетнего мальчика:

– Ты правда хочешь идти дальше?

И тут Пендергаст с ужасом увидел еще одну фигуру – гораздо выше и тоньше, с очень светлыми волосами. Озноб пробрал его до самых костей: он узнал себя, девятилетнего, и услышал собственный спокойный детский голос:

– А ты что, боишься?

– Нет. Конечно же, нет, – упрямо возразил первый мальчик, и Пендергаст узнал в нем своего брата Диогена.

– Тогда пойдем.

Пендергаст смотрел, как две фигурки бесшумно скользят в полумраке некрополя со свечами в руках. Первым шел мальчик, который казался постарше.

Пендергасту стало страшно. Он совсем ничего не помнил и тем не менее знал, что очень скоро должно произойти нечто ужасное.

Светловолосый мальчик внимательно рассматривал резные двери склепов и высоким чистым голоском зачитывал выбитые на них эпитафии, написанные по-латыни.

Пендергаст вспомнил, что они с братом оба с большой охотой изучали латынь, но Диоген всегда демонстрировал большие успехи. Их учитель даже считал его гением.

– Какая странная надпись, – произнес старший мальчик. – Смотри, Диоген.

Младший подошел и прочитал вслух:

– Эразм Лонгчэмпс-Пендергаст, тысяча восемьсот сороковой – тысяча девятьсот тридцать второй. De mortiis aut bene aut nihil.

– Узнаешь эти строки? – спросил старший.

– Гораций? – ответил младший. – «О мертвых… или хорошо, или ничего».

После небольшой паузы старший мальчик произнес снисходительно:

– Молодец, братишка!

– Интересно, – спросил маленький Диоген, – что такого было в его жизни, если он не захотел, чтобы о ней вспоминали?

Пендергаст горько улыбнулся при мысли об их детском соперничестве из-за латыни – соперничестве, в котором брат оставил его далеко позади.

Дети подошли к очень красивому большому склепу, представлявшему собой саркофаг в романском стиле. На его крышке возлежали изваянные из камня мужчина и женщина со сложенными на груди руками.

– Луиза де Немур Прендергаст. Генри Пендергаст. Nemo nisi mors, – прочитал старший мальчик. – Постой-ка… Должно быть, это переводится так: «Пока смерть нас не разлучит».

Младший уже подошел к другому надгробию и, присев на корточки и низко наклонившись, прочитал:

– Multa ferunt anni venientes commoda secum, Multa recedentes adimiunt. – Он поднял голову. – Ну что, Алоиз, сможешь перевести это?

Повисла тишина, потом наконец послышался ответ – уверенный, но не очень понятный:

– «Многие годы приходят, чтобы сделать нас счастливыми, многие уходящие годы уничижают нас».

Слова Алоиза были встречены презрительной усмешкой:

– В этом нет никакого смысла.

– А вот есть!

– А вот нет. «Многие уходящие годы уничижают нас». Это какая-то чепуха. Я думаю, эти строчки переводятся так: «Годы, которые приходят, приносят много счастья. Когда же они уходят, они…» – Он вопросительно посмотрел на старшего брата. – Что такое adimiunt?

– То, что я сказал: уничижают, – ответил тот.

– «Когда же они уходят, они уничижают нас», – закончил Диоген. – То есть когда человек молод, годы приносят счастье. Когда же он становится старым, они забирают его.

– В твоем переводе не больше смысла, чем в моем, – раздраженно заявил Алоиз и направился в дальнюю часть некрополя.

Двигаясь по узкому проходу между склепами, он продолжал читать имена и эпитафии. Дойдя до противоположной стены, остановился перед мраморной дверью, прикрытой ржавой металлической решеткой.

– Посмотри на эту гробницу, – позвал он брата.

Диоген подошел поближе и высоко поднял свечу.

– Но здесь нет никакой надписи, – сказал он.

– Нет, но все равно это склеп. А это – дверь. – Алоиз протянул руку и подергал решетку. Та не поддалась. Тогда он толкнул ее плечом, снова подергал, а потом поднял с пола осколок мрамора и начал простукивать стену. – Может, там пусто?

– Может, этот склеп предназначен для нас? – спросил младший брат, и его глаза странно блеснули.

– За этой дверью ничего нет. – Алоиз снова постучал по стене, потом дернул за решетку – и дверь вдруг с громким скрежетом открылась.

Дети застыли на месте.

– Фу, как воняет! – Диоген отступил назад и зажал нос рукой.

И Пендергаст, находясь в воссозданном им мире, тоже почувствовал этот не поддающийся описанию смрад, напоминающий запах, который издает тухлое мясо. Он проглотил вставший в горле комок, стены дворца воспоминаний покачнулись и начали расплываться, но через некоторое время вновь обрели четкость.

Алоиз посветил в открывшееся перед ними пространство. Это был не склеп, а скорее большая кладовая, устроенная в самом дальнем конце подвала. Дрожащее пламя свечи выхватило из темноты странные конструкции из стекла, меди и дерева.

– Что там такое? – спросил Диоген, прячась за спиной брата.

– Посмотри сам.

Диоген просунул голову в дверной проем.

– А что это за штуки?

– Машины, – не задумываясь ответил старший брат.

– Ты хочешь войти?

– Естественно. – Алоиз шагнул в дверной проем и обернулся. – А ты разве не пойдешь?

– Пойду.

Пендергаст, прячась в тени, наблюдал за детьми. Мальчики остановились посреди довольно большой комнаты. Ее свинцовые стены были покрыты белым налетом, а все пространство от пола до потолка забито разным хламом – коробками с изображениями ухмыляющихся физиономий, старыми шляпами, веревками, изъеденными молью шерстяными шарфами, ржавыми цепями и медными кольцами, поломанными шкафами, треснувшими зеркалами, шляпами и тросточками. Все это было укрыто паутиной и толстым слоем пыли. Несколько в стороне у стены стоял яркий картонный плакат, украшенный причудливыми завитушками, изображением двух рук с вытянутыми указательными пальцами и другими декоративными элементами, популярными в Америке девятнадцатого века. Надпись на плакате гласила:

Только что закончивший выступления в лучших залах Европы знаменитый и прославленный гипнотизер профессор Комсток Пендергаст представляет фантасмагорию с театральными эффектами и иллюминацией.

Магия, иллюзия и ловкость рук.

Пендергаст прятался в тени собственной памяти, предчувствуя неминуемую катастрофу и беспомощно наблюдая за ее приближением. Вначале мальчики с опаской оглядывали окружающие их предметы, отбрасывавшие на пол и стены продолговатые тени.

– Ты знаешь, что этот такое? – вдруг прошептал Алоиз.