Книга Змееборец - Наталья Игнатова

Нет, конечно. Просто Легенда приноровилась, и сейчас без труда выдерживала заданный темп, а Йорик, хоть и уступал в этом шефанго, но на лыжах ходил не первый год, и даже не первую сотню лет. Ну, а Эльрик, в свою очередь, никуда не спешил… старался никуда не спешить. И получалось, что всех, всё устраивает.

Йорик отстранился от происходящего. Наблюдал. Молчал. Не мешал им.

Они прощались. Эльрик и Легенда. День в пути, кристально-холодная ночь, и следующий день. Они прощались. Навсегда. И Йорик не мог не пожалеть Легенду. Это было странно, неожиданно для него самого: жалость к женщине, которую он ненавидел. Но воображение поэта, и способность, не воспринимать, а понимать, чужие чувства, заставляли его слишком отчетливо осознавать значение этого слова: навсегда.

Легенда будет помнить. Она всю жизнь будет помнить одного шефанго, и будет искать его… нет, не его – искать свои воспоминания, среди тех, других шефанго, которые придут из иного мира. Что-то, наверное, даже найдет. Преклонение перед красотой, верность слову, жесткие принципы и прекрасные стихи. Но вот этой заботливой нежности, улыбки, где поровну ласки и насмешки, этого непостижимого сочетания мудрости с юной самоуверенностью, она не встретит больше ни в ком.

Впрочем, Эльрик же обещал, что она будет счастлива. И жрица смерти без обмана сплела свои чары. Значит, Легенду вроде бы и не за что жалеть.

В конце концов, в постоянном поиске того, что невозможно вернуть, тоже есть свое счастье. Пока есть надежда найти, то, что ищешь.

А невозможного нет.

И Йорик не мешал им. Просто смотрел.

Они то дурачились, пикировались, пока разводили костер, вываляли друг друга в сугробах, и обрушили на себя с ветвей целую лавину снега, то – сразу – затихали. И молчали, не глядя друг на друга.

Они говорили, смеялись, грустили. Вспоминали. О несбывшемся. О том, что могло бы быть, но не случилось, и уже не случится.

Йорик был там же, рядом. Но не с ними. И это было правильно.

И еще он думал о том, что Легенда будет помнить. А Эльрик – забудет. Не сразу, не скоро, но забудет обязательно. Шефанго умели забывать – это был один из их необыкновенных талантов, незаменимая способность для созданий, живущих бесконечно долго.

Легенде, чтобы забыть, придется уйти к Каири Нуру. А Эльрику достаточно будет просто прожить несколько десятков лет.

Обидно? Почему-то да. Обидно за Легенду. Но Эльрик ведь не виноват в том, что он шефанго.

А еще, раз они прощаются, значит, Легенда уйдет очень скоро. Значит, с книгой и с созданием портала не возникнет никаких сложностей. И это хорошо.

* * *

Снег и холод закончились без предупреждения. Как будто выключили зиму и включили лето. Июнь, или начало июля. Не доходя пару шагов до границы между черно-белым и ярким, летним, ликующим, Эльрик сбросил лыжи, обхватил Легенду за талию, и, как была, в полушубке и на лыжах, перенес, проваливаясь в снег, на прорвавшуюся сквозь хвою траву.

Легенда потеряла равновесие и немедленно села. Точнее, хлопнулась. На ту часть тела, которая специально для этого и предназначена.

Йорик, неся в руках лыжи Эльрика и свои собственные, перешагнул границу с некоторой настороженностью. И глубоко вздохнул, ощутив в воздухе то, чего не хватало ему на Острове, а потом – в мире, оставшемся позади. Нечто… магию? Да, потоки сил и стихий, отчетливые, яркие, осязаемые.

Упорядоченные!

Он еще не был дома, но он, определенно, сделал первый шаг к возвращению.

А следующий шаг перенес их на просторный двор большого, деревянного дома.

Йорик поймал выжидающий взгляд де Фокса, улыбнулся:

– Хвалить тебя?

– А ты засек, что это?

– Разумеется. Естественный портал. Он открывается по твоему желанию из любой точки – в любую, в пределах Межи.

– Ну, командор, – Эльрик мотнул головой, – все-таки, ты мастер. Я тридцать лет здесь живу, а до сих пор не знаю, как оно работает. Не надо меня хвалить. Не за что.

К ним уже подошли двое слуг, Йорик с радостью отдал обе пары лыж, и повел плечами, освобождаясь от рюкзака.

Эльрик пропустил Легенду вперед, распахнув перед ней резные двери. А сам помедлил – Йорик, не ожидавший заминки, почти натолкнулся на него.

– Слушай, – Эльрик резко обернулся, оказавшись с командором лицом к лицу, – если я не уйду. Домой. Ты… вернешься один?

Холод оставшейся позади зимы, пробрал только сейчас. Выморозил до костей, до остановки сердца.

– Хрен там, вернусь один, – буркнул Йорик. Стянул со своего дэира малахай и слегонца стукнул ладонью в лоб. – Еще один дурацкий вопрос, и врежу по-взрослому. Ясно?

– Ясно.

Йорик сунул мокрый от тающего снега малахай ему в руки, развернул за плечи и подтолкнул в дом.

Холод, как пришел, так и остался. Где-то глубоко в сердце… там, где, наверное, располагалась душа.

* * *

Читать он начал сразу, как только закончились связанные с их прибытием хлопоты. Немногочисленные, надо сказать. Трое присматривающих за домом слуг были умны и расторопны, как и положено домашним духам, поэтому Йорик довольно смог уединиться в Эльриковом кабинете и взяться за книгу. Распорядившись, предварительно, чтобы никто его не беспокоил.

Чары есть чары, когда они незнакомы, лучше не совершать лишних телодвижений.

Чары и правда были незнакомыми. Йорик отметил тонкость плетения, решил поначалу, что работал человек, уж очень старательно и точно были сведены все нити. Так делают люди: они и в магии и в чарах следуют расчетам и формулам, не допуская люфта и провисов. Нелюди, те творят заклинания, как придется, "на глазок", потому что видят, что делают, и могут позволить себе небрежность, там, где она не приведет к неприятным последствиям, могут оставлять – и оставляют – красиво вьющиеся "хвосты" заклятий, окружающие основной, рабочий, орнамент бессмысленным, но радующим глаз узором.

Здесь не было ничего подобного.

Но, вникая в сплетения чар, Йорик засомневался в том, способен ли человек задействовать такое разнообразие сил, да еще и скрепить узор собственной волей. Люди, конечно, бывают разные. Попадаются среди них такие маги и чародеи, до которых далеко большинству нелюдей. Но сколько шансов за то, что эту книгу, с банальным, в общем, набором формул, защищал от прочтения именно такой чародей? Да зачем бы ему это понадобилось?

Йорик довольно быстро отыскал ключ к чарам, отметив, с неудовольствием, что не умей он погружаться в жреческое сосредоточение, поиск занял бы гораздо больше времени. Скорее всего, книга предназначалась только для глаз священника. Но почему? Построение межмировых порталов, да и обычных, пространственных, если уж на то пошло, никогда не было заботой жреческого сословия.