Книга Аргилай. Украденный дом - Дмитрий Легер

– Здравствуй дядя, – поднимаясь из-за спинки кровати во весь свой небольшой рост, приветствовала своего родственника красивая женщина. – Я вернулась домой.

Толстяк уставился на незваную гостью тупыми поросячьими глазками, раскрасневшимися от количества выпитого пива.

– Ты кто? – хрипло пробормотал он.

– Я твоя Малышка Ко. – представилась Марико. – Неужели ты не узнал меня?

Рот мужчины от удивления открылся, с нижней губы свисала ниточка слюны.

– Ма… Ма… Марико? – испуганно пробормотал он, пятясь к двери.

Но выйти не смог. Пусть к отступлению ему преградил капитан Сарган. У окна встала Трицитиана, исключая возможность позвать по помощь. Толстяк остановился, испуганно и затравленно осматриваясь по сторонам.

– Я пришла вернуть тебе долг, – голосом в котором звучала сталь, сообщила Марико и протянула кошелек с монетами. – Вернуть те деньги, которые ты заплатил за мое обучение танцам.

Лицо дяди Марико стало пунцовым. Мужчину затрясло мелкой дрожью, на лбу выступил пот. Он открыл рот и попытался что-то ответить, но не смог. С пухлых губ сорвался лишь писк, похожий на мышиный.

Красивая девушка вскинула свой аккуратный подбородок, и, блеснув зелеными глазами, продолжила:

– Я надеюсь, эти монеты раз и навсегда удовлетворят твою ненасытную жадность и аппетит, – она прищурилась. – Когда ты съешь их все до последней!

Рот толстяка открылся еще шире, из горла донесся хрип. Глаза закатились, и тяжелая туша дяди Марико с грохотом упала на пол.

Мстители в недоумении переглянулись. Такого поворота никто не ожидал. Сарган подошел к упавшему телу, присел на корточки и поднес ухо ко рту лежащего толстяка, затем выпрямился и сообщил:

– Все, он корм для рыб – не дышит.

Марико опустила руку, к которой держала кошелек с монетами и хотела что-то сказать, но не успела – в дверь заглянул какой-то незнакомец.

– Солнце мое, я говорил тебе – не пей столько, ты же… – он не закончил фразу, увидев, что происходит в спальне. – Кто вы? Что тут… – заметив тело толстяка, незнакомец не стал продолжать вопрос и благоразумно юркнул обратно за дверь.

– Лови! – крикнула Трица.

Сарган не нуждался в подсказках, он сразу ринулся догонять незнакомого мужчину, но вскоре вернулся назад запыхавшийся и испуганный.

– Разрази меня гром – там внизу пятнадцать человек! – тяжело дыша, сообщил он. – Не знаю, откуда взялись. Я запер дверь на засов.

С улицы уже раздавались крики, а во входную дверь слышались удары ног.

– Вылезем в окно и прорвемся к гостинице, – предложила Марико от волнения заламывая руки.

Трица выглянула в окно, оценивая ситуацию. Ситуация складывалась не в пользу мстителей – народ скоротечно прибывал.

– Прорываться плохая идея. – поморщилась наемница, закрывая окно. – Если нас не положат, то мы положим столько, что потом не отмоемся.

– А ты что предлагаешь? – недовольно зашипела Марико.

– Уже рассвет, – напомнила Трицитиана, не обращая внимания на резкий тон женщины. – Лаи коней сейчас приведет.

– Наверняка он уже поднял паруса. – кивнул Сарган, соглашаясь с правотой арт-три. – Ждем.

Лаи всхрапнул и проснулся. Он поднял голову пытаясь сообразить, где находится и потер онемевшую щеку, на которой отчетливо отпечатался рельеф стола. По всему выходило, что юноша все так же находился в зале таверны. Видимо напившись он не выдержал и заснул.

За бревенчатыми стенами постоялого двора по деревне разносились звуки ритмичных звонких ударов.

– Пожар, у них, что ли? – прохрипел юноша, силясь вспомнить, как он тут очутился и попытался встать.

Его повело. Голова раскалывалась. А мочевой пузырь грозил моментально потушить любой пожар. Пошатываясь, Лаи отправился на задний двор.

На улице давно рассвело. По деревне шли и бежали местные жители. В руках у людей наблюдались косы, вилы и топоры. Аргилай лбом прислонился к стене и дал выход вчерашнему пиву. Голова пока совершенно отказывалась понимать, что происходит вокруг. Когда водопад иссяк, ставший чуточку более счастливым, юноша вернулся в таверну.

– Охолонись! Куда ты? Тебе нельзя! Подумай о детях! – причитала немолодая женщина, тщетно пытаясь остановить крепкого пожилого мужчину, который решительным шагом направлялся к выходу из таверны.

– Прочь, дура-баба! – отвечал тот, продолжая свое неумолимое движение и сжимая в руках здоровенный тесак. – Я покажу этим негодяям, как грабить и убивать в моей родной деревне!

– Та за кого ты заступаешься, это же Бугор! – заспорила женщина, повисая на шее мужчины. – Сколько парней молодых попортил, голубарь проклятый!

– Навет это! – мужчина оторвал от себя женщину, грубо отшвырнул ее в сторону и решительной походкой вышел за дверь.

Женщина, утирая слезы кончиком фартука, поднялась с пола и присела на лавку за одним из столов.

– Пстите, – заплетающимся языком поинтересовался Аргилай. – А что, происходит?

– Ты не слышал? – женщина всхлипнула. – Какие-то чужаки дом старосты нашего ограбить пытались, а тот их застал. Убили до смерти окаянные Бугорка нашего. А туда ему и дорога. Но негодяев накажем жестоко. Не дело это людей убивать.

Чтобы не упасть, Лаи схватился за стол. По спине пробежал холодок.

– Что с тобой парень? – удивилась женщина.

Перед глазами все поплыло, юноша с трудом держался на ногах.

Это его вина, это он, проклятый балбес, напился и проспал дело. А ведь задача была самой простой – вовремя привести лошадей к дому, и все.

– Я нормально, я выпил лишку. Праздник вчера, все такое… – пояснил Аргилай.

Женщина промокнула глаза кончиком фартука и поднялась с лавки.

– Наш любимый праздник теперь навсегда омрачен жутким убийством. – пожаловалась она и решительной походкой направилась к двери. – Негодяи ответят за свое злодейство!

Аргилай на негнущихся ногах вышел вслед за женщиной, но через некоторое время вернулся обратно и обреченно плюхнулся на лавку за одним из столов. Юноша прижался горячим лбом к холодной столешнице и с силой сжал виски ладонями. Хотелось вскочить и убежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от всего этого. Лаи понимал, что толпа вот-вот проникнет в дом, выволочет на улицу его друзей и учинит над ними расправу. А ему останется лишь смотреть на это кровавое действо и кусать локти от собственного бессилия. Он должен что-то сделать, но понятия не имеет, что. Один против всех – положение казалось безвыходным.

Совсем рядом прозвучал старческий голос с легкой усмешкой:

– В танцах смел, а в деле жабу съел!

Лаи поднял голову и с некоторым недоумением обнаружил, что за соседним столом сидит неряшливо одетый старик и, посмеиваясь, смотрит на юношу. Рядом с незнакомцем, прислоненный к стене, стоял костыль. У старика отсутствовала одна нога ниже колена.