Книга Беременна поневоле - Айрин Лакс

В его взгляде читалась откровенная жажда взять меня и не только для того, чтобы наполнить глубокими толчками.

Это тончайшая нежность на стыке с откровенной похотью. Я видела в его ледяных глазах, как в зеркале, себя, готовую принять его до упора.

Арсений громко стонал, совершая быстрые и точные фрикции. Замер на глубоком толчке, пульсируя почти у самой глотки, и разжал пальцы.

— Иди ко мне… — попросил хрипло.

Я с готовностью устремилась к нему. Арсений расположил меня на себе, разведя бёдра в стороны. Нажал на поясницу, заставляя опуститься на него.

— Ты такая влажная. Хочется сразу на всю длину, — прикусил губу, одержимый страстью. — Опускайся. Бери меня.

Просьбе в его охрипшем голосе было трудно не покориться. Осторожно скользнула вниз.

Арсений обхватил меня пальцами за талию и надавил, заставляя принять последние сантиметры его напряжённой плоти.

Он был глубоко и тесно во мне. От эмоций перехватило дыхание. Довольные стоны вырывались против воли. Они были обоюдными.

Уселась поудобнее, понимая, что при малейшем движении задевались какие-то сверхчувствительные точки внутри меня, от которых тело начинало дрожать и звенеть, наполняясь восторгом.

Арсений ловил мои эмоции и легко истолковывал их смысл.

— Да, Бабочка, это секс, — довольно протянул он и лёгким нажатием заставил меня скользить по направлению к нему и обратно.

Я ускорилась. Мне самой хотелось этого — выхода за привычные рамки и гудящего восторга во всём теле, вплоть до кончиков пальцев на ногах.

Движения становились всё более отточенными и быстрыми с каждой секундой. Спина и шея покрылись влажной испариной. Воздух наполнился горячим дыханием и громкими стонами.

Арсений резко притянул меня к себе, заставив склониться над ним.

Пики сосков задевали его грудь. Кожа к коже. Влажно. Тесно. Между нами искрило напряжение.

— Хочу слышать, как ты стонешь мне в рот, — произнёс, задыхаясь, и зафиксировал мои бёдра.

Арсений начал вбиваться в меня снизу вверх и толкнулся в рот языком. Глубоко и быстро. Вылизывал изнутри и похищал довольные, громкие стоны.

Мы задыхались.

Жадно цеплялись друг за друга, словно раскачивались на краю пропасти. От очередного глубокого толчка возникало чувство долгого падения, от которого захватывало дух. Падение или взлёт — неважно.

Между нами размывались последние границы — он был глубоко во мне, дрожал, выплёскиваясь. Мы стонали о любви и говорили о ней же каждым движением.

— Люблю тебя…

Эпилог

Спустя семь  лет

В нашем доме всегда шумно и многолюдно. Слышны голоса детей — Андрей, наш старший сын, катает дочку Кристину на сигвее. Трёхлетней малышке нравится. Она заливисто смеётся, хохочет до слёз. Антону, младшему сыну, едва исполнился год. Он только начинает ходить, но уже порывается присоединиться к шумной ватаге.

Но помимо наших родных детей, в доме Арсения есть уже взрослые Димка и Наташа, дети Ивана. Они жили и воспитывались у нас.

Оксана развелась с Ваней, пока тот отбывал наказание в местах лишения свободы. Это стало неприятным сюрпризом для Вани и сильно ударило по нему. Он уже давно не строил иллюзий насчёт Оксаны, но верил, что семья для неё всё-таки важнее.

Оказалось, что он прочитался во многом и насчёт своей жены, в том числе. Оксана после развода встретила мужчину, которого, по её же словам, полюбила всем сердцем. Но детям новый мужчина Оксаны не понравился. Они начали закатывать истерики и специально делали всё, чтобы вывести из себя отчима.

Суровые меры воспитания и тяжёлая рука нового мужа Оксаны ни к чему хорошему привести не могли. Однажды Арсений заметил у Димки на теле синяк и выяснил, что в новом доме с детьми разговаривают на языке приказов и наказаний.

Арсений взбесился и поехал забирать племянников. Был грандиозный скандал — Арсений поднял все свои связи, новый муж Оксаны в ответ встал в позу, прибегнув к своим знакомым в хороших кругах.

Длительные переговоры закончились мирным путём. Арсений уговаривал Оксану отдать детей ему. Оксана согласилась не сразу, но потом разрешила Арсению забрать детей. Оксана забирала их к себе на выходные или на отдых.

Сегодня у нас в доме находился ещё несколько людей, важных для нашей семьи. Богданов Алексей Валентинович стал крёстным отцом Андрею. Он часто бывал у нас в гостях и с удовольствием проводил время с детьми. Кажется, в глубине души он считал меня и моих детей родными. Он верил, что родство душ сильнее кровного родства, и я не могла с ним не согласиться.

Один из мужчин сидел за столом особняком, стараясь не привлекать внимания. Иван. Его только недавно выпустили на свободу по УДО за хорошее поведение.

Иван сильно изменился за минувшие семь лет. Сходство между ним и Арсением стёрлось почти без следа. Черты лица Вани заострились. С него слетел светский лоск. В коротко стриженых волосах плясала седина. Ваня искупил свою вину несколькими годами, проведёнными за решёткой. Арсений принял в гости старшего брата, но судя по разговору, не пылал желанием иметь с ним общих дел.

На улице уже стемнело. Мы зажгли фонари в летней беседке. Разговаривали обо всём, наслаждаясь собственным счастьем.

— Ты куда, Ната? — нахмурился Иван.

— Гулять! — улыбнулась дочка своему отцу. — Я уже отпросилась у дяди. Пока!

Ивану ничего не оставалось, как молчаливо согласиться. Наташа выпорхнула со двора нашего дома, не дождавшись разрешения отца. Ваня проводил фигуру дочки потухшим взглядом. Старший брат Арсения сидел молча, погружённый в свои мысли, подливая спиртное.

— Кажется, тебе довольно пить. Ни к чему хорошему это не приведёт, — решительно сказала я, забирая у мужчины бутылку виски.

— Надо же! Арс встретил своего ангела, а мне не так повезло. Упустил всё, что только можно, когда за лёгкими деньгами погнался, — тяжело вздохнул Ваня. — Тошно, знаешь, как? Ведь у меня было всё!

— У тебя будет время наверстать упущенное, — подбодрила я деверя. — Руки только не опускай!

— У меня в этих руках нет ничего, — усмехнулся мужчина. — Пустота.

— Будет, если захочешь. Никогда не поздно начать меняться.

Иван посидел ещё немного, попрощался и уехал на такси. От всего имущества у него осталась только двухкомнатная квартира, в которой он собирался жить.

Гости разбрелись — некоторые остались ночевать в гостевых спальнях, другие разъехались по домам. Дети были уложены в кровати. Мы наконец-то остались с Арсением вдвоём. Он обнял меня, увлекая в танец при свете уличного фонаря.

— Сыграем? — предложил он.

— Играем в «правда или ложь»?