Книга Огонь в крови - Купава Огинская

Потому что свадьба была взаправдашней, и это пугало до чертиков.

Пусть я согласилась на предложение Абеля, которого он не делал, пусть я даже для самой себя решила, что выйти за дракона не так уж и страшно, по крайней мере он всегда будет рядом и мысль эта в общем-то делала меня счастливой, но…стоило только увидеть материальные доказательства готовящейся свадьбы, как я тут же вспоминала, что я на минуточку его хранительница и он от меня в любом случае никуда не денется. А брак это слишком серьезно, слишком сложно и я еще не готова!

Абель, при всей своей толстокожести, чувствовал мое состояние и всячески поддерживал желание находиться подальше от причин моей паники.

— И куда же ты хочешь отправиться?

— Помнится, ты мне сокровищницу обещал, хотелось бы на нее посмотреть.

— Это опасно, — с сомнением отозвался он, — я обязательно все тебе покажу, но после того, как мы вытравим с нашей земли гарратских захватчиков.

О том, что для гарратского племени захватчиками являются как раз таки драконы, я тактично напоминать не стала.

— Ну тогда не знаю даже…есть предложения?

— Если не хочешь возвращаться во дворец, то думаю, мы можем передать приглашение на свадьбу Делмару. Давно пора.

— Хейзару Тлеющего удела? — недоверчиво переспросила я, отстраняясь. Чтобы заглянуть ему в глаза и убедиться, что это не шутка. — Ты серьезно?

— Я обещал ему приглашение. — пожал плечами Абель.

Негодование мое поглотило пламя.

Он собирался превратить мою свадьбу в торжество хаоса, ужаса и эпического переполоха. Хейзар в качестве приглашенного гостя…

А впрочем, может не так уж это и плохо? По крайней мере точно будет что вспомнить.

Наверное.

Эпилог

Тени на потолке принимали причудливые формы, дрожали и таяли. Свечи, расставленные вокруг постели, прогорели не больше чем на треть, совсем недавно перевалило за полночь, и впереди меня ждала долгая и бессонная ночь. Хотя мне уже несколько часов как полагалось крепко спать, копя силы перед завтрашним днем. Перед свадьбой.

Я не спала. Ворочалась в пустой постели, с неудовольствием отмечая ее излишнюю просторность. Некому было занять большую часть, придавив меня к перине тяжелой рукой. Абель, соблюдая наши традиции, ночевать отправился в другое крыло, оставив меня наедине со свадебным платьем и нервными размышлениями.

Мне было неспокойно, нервно и одиноко. Эвика, самоотверженно предлагавшая разделить со мной эту тревожную ночь, оказалась не в силах вырваться из плена Яхве. Альбинос оказался таким же невыносимым, как и мой ужас, и отказывался признавать права своей хранительницы, когда ее желания не совпадали с его. И переживать эту ночь суждено мне было в гордом одиночестве, что совсем не воодушевляло. Потому, когда дверь в покои неслышно отворилась, я с неуместной радостью встретила прокравшегося внутрь дракона.

— Не спишь, — возмутился Абель, встретив мой взгляд.

— Ты тоже.

На мое замечание он лишь пожал плечами и решительно закрыл за собой дверь. Прошел к кровати, мастерски игнорируя мой требовательный взгляд, откинул одеяло и велел:

— Подвинься, золотце, я хочу лечь.

— Ты нарушаешь традиции, — напомнила я, но послушно отодвинулась и даже не стала брыкаться, когда, забравшись под одеяло, Абель заключил меня в крепкие объятия.

— Это я готов себе простить, — нагло сказал он, — но знаешь, чего я себе никогда не прощу?

— Ммм? — лежать, уткнувшись носом ему в грудь, было хорошо. Спокойно.

— Если ты струсишь и сбежишь посреди ночи. Согласись, у меня есть причина для беспокойства.

— Не собираюсь я от тебя сбегать, — проворчала я.

Объятия сжались крепче. Хотя, казалось бы, ну куда уже крепче? Лежать стало не очень удобно.

Я чувствовала грудью, как размеренно и сильно бьется сердце ужаса. Мое билось быстрее, лихорадочнее и слабее.

— Уверена? От одной нежеланной свадьбы ты уже сбежала.

— Абель!

— Я тебя люблю. — невпопад сказал он. — Я это уже говорил, но если надо, буду повторять каждый день…

— Не надо каждый день, — попросила я поспешно. Поспешнее, чем следовало, наверное.

Потому что мое смущение Абель принял за что-то другое, напрочь перекрыл мне доступ к кислороду, вжав в себя, и напряженно спросил:

— Ты все-таки не хочешь становиться моей женой? Связывать со мной жизнь?

— Моя жизнь и так с тобой связана. Я твоя хранительница, если помнишь. — просипела я, нервозность ужаса выжимала из меня воздух, и игнорировать это было бы самоубийством. — Пусти, задушишь ведь.

Он отпустил. Сел, вынуждая сесть и меня.

— Ты ужасен и порою просто невыносим, но… — наверное, если бы я продолжала вжиматься носом в его грудь, слова эти дались бы мне легче. Сложно было говорить, понимая, что он сейчас видит мое лицо. Нахмуренные брови, прикушенную губу… Полагаю, видок я имела совершенно дурацкий. Такой замученный, несчастный мыслитель, — но если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Тебя очень трудно любить, Абель.

Я не стала говорить о том, что на прошлой седмице, когда он со своими драконами полетел на остров разбираться с оставшимися там гарратскими воинами и не вернулся ночевать, я чуть с ума не сошла. И о том, что просидела всю ночь у окна, прислушиваясь к звукам за дверью, не сводя глаз с невидимого в темноте горизонта, тоже умолчала. Утром же довольному и уставшему дракону, вернувшемуся с победой и хорошими вестями, скандал я не закатила по одной простой причине — не было сил. А он потом весь день еще удивлялся, чего это я такая вялая и спать легла рано. Простуду подозревал, целителя предлагал вызвать…

Ужасу о моих переживаниях знать не стоило, хотя кое-что замалчивать я все же не имела права… ну, как не имела? Проще было признаться прямо здесь и сейчас, чем и дальше страдать от его мнительности и беспокойства.

Пожалуй, страшнее всего это было даже не произнести вслух, но признаться самой себе. Неприятно было понимать, что все мои неубиваемые принципы смог разнести в щепки один самоуверенный и наглый дракон:

— А я люблю. Не боюсь трудностей, наверное. Девор говорит, у меня со здравым смыслом проблемы, хотя я считаю, что не может мне ставить диагноз дракон, мечтающий познакомиться с какой-нибудь ведьмой…

— Ты удивительная, — перебил меня Абель. Продолжить жаловаться на отморозка, напрочь убивая любую возможную романтическую обстановку, я уже не смогла — ужас, переполненный своими драконьими чувствами, бросился.

Сначала мне подумалось, будто он решил, раз я настолько удивительная, то неплохо было бы меня придушить. Потом его рука полезла под сорочку, и я осознала, как не права была в своих подозрениях. Меня не душили, меня мяли.