Книга Чистильщик - Александр Мазин

выследить выследили, но самого Валерия после двух проколов нахрапом брать опасаются;

сработал случайный фактор, например: кто-то видел их вместе, кто-то, знавший Татьяну.

Наименее вероятной представляется первая версия. Вторая? Похоже. В конце концов, некие спецы уже дважды пытались его убить, и обернулось это для них летально. Да и не так просто до него добраться. Машины, под которую можно сунуть бомбу, у Валерия нет. Постоянных маршрутов, которые так любят киллеры,– тоже. А главное – у его противника нет времени. Третий вариант обдумывать бессмысленно, поскольку ничего нового он не дает.

Тогда возвращаемся в первому вопросу. Кто дал команду? И что предпринять? Прийти на «стрелку» и попытаться обменять себя на Таню? Глупо. Взяв Васильева, противник может запросто избавиться от девушки. Кому она нужна? Попытаться отбить ее силой? Сомнительно. Во-первых, не факт, что она там будет. Во-вторых, даже если будет… Даже когда заложников освобождают специально обученные командос, сплошь и рядом освобожденными оказываются трупы. А Васильев, даже при поддержке Петренко, даже если удастся заручиться помощью, скажем, Васька,– не антитеррористическая бригада. Правда, заложника можно обменять. Например, на деньги и вертолет. Или, что более интересно,– на другого заложника. А идеальным обменным материалом является именно тот, кто дал команду: взять! Итак, снова – кто? Из четверых кандидатов трое отпадают. Неизвестный чин – потому что – неизвестный. «Кто-то еще» – по той же причине. Николай Николаевич? Номер телефона, по которому звонил ему Валерий, не значится ни в одном из справочников. Даже в базе данных ЦАБ. Значит, до стража государственности не добраться. По крайней мере за оставшиеся два часа. Остаются двое: Грустный и Горшков. Кто из них?

С ходу на этот вопрос не ответишь.

Валерий встал со скамейки, покинул двор, вышел на проспект, остановился. Да, с ходу не ответишь, но есть некто, способный подсказать.

Опасаясь, что мобильник может прослушиваться, Валерий подошел к автомату.

– Васек, это тезка.

– Здорово! Проблемы? – удивительное чутье у господина Усташева.

– Да. Скажи, ты с Грустным беседовал?

– Не понял? – Васек, похоже, слегка обиделся.– Я ж сказал: перетру! – заявил он сердито.– Я за базар отвечаю, запомни!

– Извини. Я хочу спросить: как он воспринял?

– Как? Опечалился! – Васек хохотнул.

– Да неужели? – Валерий попытался подстроиться под тон собеседника.– А как опечалился? На понтах?

– Какие понты? – удивился Васек.– Кто он, а кто мы! Забудь. Какие у тебя проблемы?

– Наехали,– лаконично ответил Валерий.

– Кто?

– Вот это я и выясняю.

– Сам цел?

– Естественно. У меня к тебе такой вопрос, тезка: ты можешь мне Горшкова найти? Только очень быстро!

– А чего его искать? – удивился Васек.– Его моя наружка пасет. В офисе он.

– Охрана мощная?

– Как у Клинтона. Он без четырех бодигардов срать не сходит! И бодигарды у него реальные. Такие туши! Я туда человечка послал: присмотреться. Тот сказал: дело дохлое. Разве что из базуки. Когда Горшок выходит, они улицу секут во всю длину. А с другой стороны – парк. Бесполезняк, короче! Если хочешь его грохнуть, даже и не пытайся.

– А где его офис?

– На Таврической. Хочешь с ним побазарить? Не советую.

– Не о чем нам базарить! – отрезал Васильев.

– Значит, все-таки грохнуть? Есть идеи?

– Есть. Но нужен он мне – живой.

– Офуел?

Удивил Валерий господина Усташева, очень удивил.

– Ты мне адрес скажи,– потребовал Васильев.– А дальше я сам разберусь. Не в первый раз.

– Бля! – задумчиво изрек Васек.– Я и забыл, как ты умеешь. Только учти: Горшок в три раза круче Костромы и в десять раз ссыкливей Мусы.

– Учту,– перебил Васильев.– Адрес давай. У меня счетчик тикает.

– И сколько натикало? – поинтересовался Васек.

– На пару жизней.

– Ладно, запоминай…

Через двадцать минут Васильев уже любовался названным домом. Хорошим домом, старинным, с балкончиками, лепкой, стрельчатыми изящными окнами, из которых открывается вид на Таврический парк.

Как явствовало из бронзовых табличек на центральном подъезде, внутри располагались страховая компания, филиал банка и фирма с загадочным названием «Елпекс электро». Стоянки не было, и гладкие туши иномарок тюленями выползали на тротуар.

Тренькнула трубка.

– Мы на месте,– сообщил Петренко. И уточнил: – На углу Суворовского.

– Иду,– ответил Васильев.

– Ах ты лапонька! – Здоровенный бандюган стиснул Танину ногу.– А что у нас там запрятано? – Лапа полезла под халат. Таня рванулась и замычала, но привязали ее качественно. И кляп-тряпку запихнули чуть ли не в самое горло.

Будь неподалеку Петренко, он непременно узнал бы в бандюгане того, кто так удачно смылся от него в клинике «Одиссей».

– Прекрати, Мирон,– сухо произнес усатый, тот, что выбил у нее пистолет. Этот на бандита не походил. К сожалению. В Мирона она бы не промахнулась.

– Да ладно, Машина! – буркнул Мирон.– Она тебе кто? Жена?

Но руку убрал.

– Выйди,– негромко сказал усатый.

– Много на себя берешь,– проворчал Мирон.

Усатый молчал. Выразительно молчал.

Недовольно бурча, толстошеий Мирон встал и вышел из кухни, а усатый уставился на Таню. Причем ее голые коленки его абсолютно не интересовали. Глаза у него были – как кусочки тусклого стекла. Он не держал обиды за то, что Таня в него стреляла. И ударил он ее только один раз. В самом начале. Но он был – страшный!

– Я знаю, ты больше не будешь кричать,– сказал он и выдернул тряпку у нее изо рта.

И Таня не стала кричать. Она старалась не смотреть на усатого. Прислушивалась к звукам на улице, к храпу папаши за стенкой (вкололи какую-то дрянь), негромким голосам в ее комнате. Там шел обыск.

– Он приедет? – спросил усатый.

– Он тебя убьет,– резко сказала Таня.

Усатый чуть заметно усмехнулся. Он не боялся. И хотел, чтобы она тоже это знала.

– Нет, это я его убью,– сказал усатый.– Не знаю только, сразу убью или сначала захочу поговорить.

– Это ты его не знаешь! – выкрикнула Таня.– Ты думаешь, ты первый, да? Ты думаешь…

Усатый хлестнул ее по щеке. Не очень сильно, для острастки.

– Я не думаю,– произнес он, когда девушка умолкла.– Я знаю. И знаю, что тебя уже брали в заложницы. Но сейчас есть одно очень важное отличие.

– Интересно, какое? – с вызовом спросила Таня.