Книга Князь лжи - Андрей Смирнов

Он свободен.

Наконец-то.

Было множество дел, которые надлежало сделать в первую очередь, и не меньшее число дел, которые требовалось сделать еще раньше. Он позаимствовал несколько лиц – у людей, демонов, стихиалей. Прямо сейчас столько ему было не нужно, но он хотел отложить их «про запас» – никогда нельзя знать заранее, как долго проживет его текущая оболочка. В своем истинном обличье разгуливать по Сальбраве слишком опасно: не исключено, что до Эдема уже дошла весть о том, кто вырвался на свободу и боги уже готовы пустить по его следу свои гончих псов.

Он попытался найти кого-нибудь из своих братьев – услышал лишь тишину. Со Дна понимались отголоски тех, кто правил Нижними Мира, но их своими братьями Лицемер давно уже не считал. Предатели.

Он не был слишком удивлен, никого не обнаружив. Даже если кто-нибудь из них и избегнул смерти, в мироздании, порабощенном Солнечными Богами, они могли выжить не иначе, как научившись скрываться.

Вдруг…

В первое мгновение он не поверил себе. Ток силы Последовавшего – совершенно открытый, вплетенный в структуру большинства существующих Сфер. И в нем – отблеск сознания того, кого Лицемер менее других ожидал застать в живых.

Еще один предатель?.. Но почему он не на нижнем полюсе мира? Он как будто свободен, но… что-то странное с этим потоком силы. Он как будто бы… имеет иное направление. А это невозможно.

Энергии Темных Князей восходили от Дна, вливаясь в Сальбраву и низвергались вниз – нечистым, мутным потоком. Энергии Владык Света нисходили от Эдема и вновь устремлялись вверх – лестницей праведности, божественной чистотой. Князья не могли изменить свою природу, даже если бы хотели: каждый из них являлся лишь действием Светил в тварном мире. Изменить направленность тока – значит перестать существовать, вернуться в лоно прародителя. Если бы Истязатель и пожелал совершить нечто подобное, он должен был исчезнуть. Но он не исчез. Он был здесь – ток силы возносился в высь, к сердцу Сальбравы, но затем он не возвращался, а устремлялся дальше, к Эдему. И он был другим по сути. Таким же… только зеркально отраженным.

Казалось, что сама сила Истязателя вывернута наизнанку.

В месте, напоминающем остров, подхваченный ураганом, Лицемер остановился. Здесь – ближе всего. Бешеный ветер вокруг острова ревел и выл как зверь.

– Брат, – произнес Лицемер.

– Брат, – ответил ему ветер.

Их разумы соприкоснулись и знание, которым обладал каждый, стало единым.

Когда они проиграли, и потеряли все, и боги вели легионы ангелов и схлиархов на последний штурм адской цитадели Шейдобх, их оставалось пятеро. Пятеро из девяти. В смерти двоих Лицемер был уверен – в своей собственной и смерти Клеветника, испепеленного яростью пылавшего в небе Светила. Двое пытались удрать…

– Кукловоду это удалось, – прошептал ветер.

– И что с ним теперь?

– Я не знаю. Он хотел заняться религией. Он редко меня навещает.

Что произошло с Крысоловом, Истязатель не знал. Он не показывался – вероятно, его убили.

Камень Воли самого Истязателя боги бросать в Озеро Грез не стали. Для него, первенца Темного Светила, придумали другую пытку. Его душу сожгли, а течение силы – переменили. И дабы она не иссякла, Солнцем был рожден новый бог – владыка гнева, небесный разрушитель, к которому теперь восходила сила.

Прежде Истязатель насыщался чужими мучениями, теперь же любое страдание в Сферах Сальбравы вытягивало из него магию. Страдание восходило к Богу Гнева, и насыщало его могуществом, всю власть, которую терял Истязатель, обретал Бог Гнева. В великой ярости сошел он на землю, где истребил последних демонов и хуриджаров, и тем положил конец Войне Остывших Светил.

– Я освобожу тебя, – сказал Лицемер.

– Ты не сможешь, – ответил ветер. – Не справишься один.

– Троих будет достаточно. Я найду Кукловода. И с нами будет сестра.

Прошло несколько минут – а может быть, часов или дней, прежде чем ветер спросил:

– Ты собираешься простить ее?

– Да, – сказал Лицемер, и личина, которую он носил, громко расхохоталась. – Да. Да!..

* * *

– У тебя есть еще один шанс ответить, – проговорил Эдрик, хмуро разглядывая пленницу. Оказываемое влияние – вся эта влюбленность и прочая чепуха – вызывало в душе тел-ан-алатрита обратный эффект. Он и так не был склонен доверять подозрительным пленникам в таком месте, а с учетом чувств, которые она в нем будила – еще меньше. – Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я ухожу – и лежи тут в одиночестве всю оставшуюся вечность. Спрашиваю во второй и последний раз: кто ты?

– Мольвири, – не отводя глаз, ответила девушка.

Эдрик усмехнулся.

– Чудное имечко тебе дали родители.

– Мой родитель дал мне другое имя, – произнесла она. – Но тебе не обязательно его знать. Мольвири – имя, которым наградили меня вы.

– Кто «мы»?

– Вы, люди.

Эдрик некоторое время молча рассматривал ее лицо.

– И ты думаешь, я в это поверю? – Он улыбнулся.

– Это правда.

– Ну конечно! – Эдрик улыбнулся еще шире. – Белая Богиня, воплощение святости и чистоты, самая младшая и самая любимая дочь Солнца, заточена в недрах Слепой Горы. И ее охраняют бессмертные маги и демоны света, приставленные к Горе ее любящими братьями и сестричками – другими Солнечными Князьями. Что и говорить, это чертовски похоже на правду.

– Это и есть правда.

– Придумай что-нибудь поубедительнее.

– Я не знаю, как тебя убедить.

Эдрик опять улыбнулся.

– Ты довольно прямолинейна. Значит, ты хочешь меня убедить. Интересно, зачем?.. Хм, дай-ка подумать. – Он сделал вид, как будто его только что посетило озарение. – Наверное, затем, чтобы я освободил тебя, правда?

– Да, – бесхитростно сказала она. – Ты должен освободить меня.

Эдрик с улыбкой покачал головой. Отвернулся. «Надо выбираться отсюда, – подумал он, разглядывая дыру в потолке, через которую они с лже-Фрембергом проникли в это помещение. – От этой „богини” правды все равно не добиться…»

– И почему это я «должен» тебя освобождать? – подходя к поближе к отверстию, бросил он.

– Потому что так предсказал Хелах Первый Освобожденный.

Эдрик замер. Обернулся.

– Твоя осведомленность о том, кто я, поражает, – произнес он, снова подходя к возвышению в центре комнаты. – Но ты зря думаешь, что я куплюсь на это. Возможно, ты каким-то образом проникла в мою память и утащила это имя, возможно – умудрилась прямо отсюда подслушать наш разговор с Льюисом… или с Фрембергом. Еще вероятнее – тебе успел передать знание о том, кто я такой, тот демон, который меня сюда притащил… Кстати, как его имя, не подскажешь?