Книга Крестовые походы. Идея и реальность - Светлана Лучицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главным препятствием агрессивной политике «Великого турка», как называли Сулеймана на Западе, был Карл V, считавшийся непримиримым врагом ислама. Однако, как ни парадоксально, в своей борьбе против Габсбургов Сулейман Великолепный нашел союзника среди христианских государств. По иронии, судьбы им стала всегда принимавшая участие в крестовых походах Франция, которая увидела в универсалистских планах Карла V угрозу для своих интересов. В 1528 г. французский король Франциск I сделал решительный шаг — он заключил с Сулейманом союз против Габсбургов; и этот франко-турецкий альянс, союз Лилии и Полумесяца, вызвавший скандал в христианском мире, служил для Франции способом ослабления своих политических противников — Габсбургов.
«Великий турок» скончался в 1566 г. после почти полувекового правления в Османской империи. Но даже его кончина не помешала внушительной османской военной машине действовать еще долгое время. Придя к власти, наследник Сулеймана султан Селим II (1566–1574) сразу стал строить планы захвата Кипра. Владевшая островом Венеция обратилась за помощью к христианским державам, но создать коалицию не удалось. Турецкий флот показался у берегов Кипра в июле 1570 г. и начал военную кампанию, тяжелая осада острова продолжалась с перерывами в течение двух лет, и, наконец, в 1571 г. Кипр перешел туркам. Эти события произвели мрачное впечатление на христианскую Европу, но вместе с тем послужили стимулом к созданию коалиции христианских государств — Священной Лиги, объединенный флот которой в 1571 г. разгромил турок в уже упоминавшейся битве при Лепанто. Победа, которая была единодушно прославлена христианами — как католиками, так и протестантами, — стала неприятным сюрпризом для султана. Однако ресурсы Блистательной Порты были еще достаточно мощными. Османы быстро восстановили свой флот и еще долгое время совершали набеги по всему западному Средиземноморью, а в Центральной Европе сражались против своего главного противника — Габсбургов. И все же наследникам Сулеймана Великолепного не удалось сохранить былое величие Империи. К середине XVII в. наступательная мощь турецкой армии значительно ослабевает, и волна завоеваний явно идет на спад. С 1645 г. турки приступили к покорению Крита и в результате самой длительной в истории осады замка Кандии только к 1669 г. захватили весь остров. В это время государство и армия Империи переживали глубокий кризис. Государственный аппарат терял свою эффективность, с начала XVII в. шел постепенный процесс разложения корпуса янычар — ранее составлявших опору государственной власти, теперь он становится угрозой для султанского престола. Военные мятежи и дворцовые перевороты сменяют друг друга в Османской империи подобно тому, как это было в мамлюкском султанате. Серьезным становится отставание Османской империи в технической сфере. С конца XVI в. турецкая артиллерия не обновляется, ей противостоят хорошо вооруженные и дисциплинированные армии европейских государств. Слабое материальное оснащение армии нередко приводит турок к поражениям в вооруженных конфликтах. В 1683 г. турки в очередной раз приступают к осаде Вены и терпят полную неудачу — победа христиан по существу означает конец завоевательных походов Османской империи в Европе.
Образы крестовых походов в европейской культуре
Изучив историю крестоносного движения в различных ракурсах, мы можем в заключение попытаться проследить, как на протяжении веков воспринимались эти события в европейской культуре.
Крестовые походы — один из тех ярких исторических феноменов, который в наших представлениях определяет саму сущность западного Средневековья. Они были неразрывно связаны с самыми важными процессами, происходившими внутри средневекового общества, а сами эти события породили мифы и образы, которые существуют до сих пор. История восприятия крестоносного движения насчитывает уже без малого тысячу лет, и каждая эпоха интерпретирует его по-своему, обнаруживая в этом явлении новые, до определенного времени скрытые потенциальные смыслы. На протяжении целых столетий образы крестовых походов использовались в идеологии и общественно-политической борьбе, а вызванные к жизни крестоносным движением коллизии были предметом исторического осмысления во времена Реформации и Просвещения, в эпоху колониализма и модерна. Тема крестовых походов актуализировалась всякий раз в новом историческом контексте, появлялись все новые и новые интерпретации, отвечавшие на запросы общества. Невозможно даже в самом кратком виде осветить процесс создания образов крестовых походов, так как сам сюжет, по-видимому, никогда не будет исчерпан.
***
На самом деле, эта мыслительная работа начинается уже во время Первого Крестового похода, который вызвал настоящий литературный взрыв — создаются первые описания похода, хроники и литературные сочинения, повествующие о событиях и персонажах крестоносной эпопеи. С XI по XVI вв. историки и хронисты, теологи и политические деятели рассказывают о священной войне, которая в эту эпоху являлась важной чертой средневекового общества. Потому возникшие в этот период интерпретации событий являются скорее частью священной войны, чем историографией в полном смысле этого слова. Позже появятся исторические труды, чьи авторы будут пытаться дать оценку событиям, исходя из представлений и системы ценностей своей эпохи. Но с самого начала крестоносная эпопея была не только предметом размышлений средневековых историков и писателей, но и источником вдохновения для поэтов, художников и музыкантов.
Уже Первый крестовый поход, который можно считать своеобразным архетипом крестоносного движения, породил героические фигуры Готфрида Бульонского, Танкреда, Петра Отшельника, чьи деяния прославлялись в военно-героическом эпосе. Первые стихи о событиях стали складываться еще во время осады Антиохии: храбрость и религиозное воодушевление воинов, готовых принять мученическую смерть в борьбе с неверными, были воспеты в «Антиохийской песни», записанной в конце XII в., за ней последовала фантастическая поэма об экзотических приключениях христианских рыцарей, находившихся в плену у сарацин — «Пленники», а затем «Песнь об Иерусалиме», подробно рассказывающая об осаде крестоносцами священного города, завершившейся взятием Иерусалима и избранием Готфрида Бульонского правителем нового христианского государства. В середине XII в. средневековые поэты придумывают романтические легенды о жизни и деяниях герцога, а также его легендарном деде Элиасе — Рыцаре Лебедя, ставшем прообразом Лоенгрина. События крестовых походов находят отражение и в изобразительном искусстве — им посвящаются фрески в капелле тамплиеров в Крессак Сен-Жени и церкви Понсе-сюр-Луар, витражи базилики Сен-Дени и пр. Один из самых выразительных и впечатляющих своей достоверностью памятников этой эпохи — надгробная скульптура во францисканской церкви в городе Нанси, изображающая трогательную встречу графа де Водемона, вернувшегося из долгого крестового похода, и его супруги. Средневековая художественная фантазия развивается параллельно крестоносному движению и, похоже, реагирует на происходившие изменения. Так, в XIII в., по мере того, как энтузиазм по отношению к крестовым походам идет на спад, военно-героический эпос уступает место лирике. Эти новые мотивы звучат в творчестве провансальского трубадура Жоффре Рюделя, который в своих сирвентах воспевал любовь к далекой принцессе (amor de lohri). Согласно легенде, поэт, влюбившись в графиню Одиерну Триполитанскую — скорее в ее образ, нарисованный его фантазией, — отправился в Святую Землю, чтобы встретиться с дамой сердца, но, не выдержав тягот пути, скончался у нее на руках. В то же время, когда творил Рюдель, во Франции и Германии возникает совершенно новый жанр «песней о деяниях» (chansons de geste), в которых изображаются муки принявшего крест рыцаря, разрываемого между долгом, диктующим отправиться в Святую Землю исполнить обет крестоносца, с одной стороны, и чувством к возлюбленной и желанием остаться дома — с другой. Французы Конон де Бетюн, Ги де Куси, немцы Вальтер фон дер Фогельвейде и Тангейзер рассказывают о страхе крестоносца перед разлукой и опасностями морского путешествия, воспевают службу Иисусу Христу и любовь к Прекрасной Даме. Уже в эпоху Людовика Святого, когда совсем угас религиозный пыл крестоносцев, сочувствие и интерес к крестовому походу пытался оживить французский трувер Рютбеф с изумительной верностью передав в своих стихах ту искреннюю веру в идеалы движения, которая отличала первых крестоносцев и к тому времени была уже практически утрачена.
