Книга Счастье - Даниэла Стил

Это было несправедливо, что такое испытание снова выпало наего долю. Было несправедливо, что он ее терял. Олли хотел бы возненавидетьШарлотту, да не мог. Он ее слишком сильно любил. Парадоксальность ситуации сновой силой поразила его под утро, когда после бессонной ночи он выбрасывалпроспекты курорта Бора-Бора. Его специальностью стало влюбляться в женщин,которым вжизни недостаточно было просто замужества'. Оливер не мог себепредставить, что способен снова еще кого-нибудь полюбить. Думая о ней, онглядел в окно, не в состоянии сдержать слезы. Ему безумно хотелось быть сШарлоттой, но он понимал, что из этого ничего не получится. Надо было отпуститьее и порвать узы, несмотря на боль.

Весь день Олли подавлял в себе желание позвонить ей. Газетысмаковали сенсацию не только в этот, но и в течение последующих несколькихдней, а Чарли все не звонила и не звонила. Лишь ближе ко Дню благодаренияОливер наконец перестал вздрагивать, слыша ее имя. Он не мог дождаться ееотъезда в Нью-Йорк, чтобы не испытывать больше соблазна проехать мимо ее домаили притормозить у студии с целью повидать ее. Она уедет и будет вести другуюжизнь, отдалится от него. Иного не дано.

Глава 29

Накануне Дня благодарения прилетела Сара, чтобы забрать Мели Сэма в Сан-Франциско погостить у друзей. Она даже согласилась взять с собойАгги и Алекса, а Бенджамин собирался в Скво-Вэлли, покататься на лыжах попервому снегу. Сара несколькими неделями раньше закончила свою книгу и, навзгляд Оливера, выглядела неплохо. Странно, но он поцеловал ее в щеку уже какчужую. Она больше не возбуждала его, и даже запах духов у нее был какой-тонезнакомый. По ночам его мысли занимала только Чарли. Сердце у Олли по-прежнемуболело каждый раз, когда он о ней вспоминал или видел в газетах ее имя.

– Олли, когда вы женитесь? – спросила Сара передотъездом. На коленях у нее сидел Алекс. Дело происходило на кухне.

Оливер опешил:

– Я думал, дети тебе скажут.

Голос у него был тихий и напряженный.

– Что скажут? – удивилась Сара. В этот момент малышпреспокойно обслюнявил ее чистую блузку. Агги не было, она вышла собирать детейв дорогу.

– Шарлотте предложили роль в пьесе на Бродвее. Онадолжна скоро туда отбыть. Знаешь... Мы решили, что для нее это будет лучшийвариант, чем замужество.

Олли изобразил улыбку, но Сару трудно было обмануть. Онаслишком хорошо его знала, понимала, как ему больно, и очень сочувствовала. Ееистория с Жан-Пьером была другой, но любая потеря болезненна.

– Мне кажется, это моя специальность – влюбляться втакого рода дам, умных и целеустремленных.

– Ты, Олли, обязательно найдешь подходящую пару. Тыэтого заслуживаешь.

Сара на самом деле так считала.

– Не уверен, найду ли я для нее время, если даже отыщутакую, – улыбнулся Оливер, чтобы скрыть огорчение, и взглянул на Алекса. – Этотпарень не дает нам расслабиться.

Зашел Бенджамин, взял малыша и понес его в арендованныйСарой «понтиак-универсал». Он вообще-то не хотел расставаться с сыном, ноОливер убедил, что отдых ему будет очень полезен. Сам Олли был рад, что Сара забираетдетей, поскольку еще не оправился от разрыва с Шарлоттой и пребывал отнюдь не впраздничном настроении.

Вскоре Сара с младшими ребятами отправилась в путь, чутьпозже и за Бенджамином заехали его друзья. Олли остался дома один, пытаясьразобрать кучу счетов и корреспонденции. Наступила непривычная тишина. Оливероткинулся в кресле и вздохнул, еще не зная, хорошо ли это. Затем он сновапоймал себя на мыслях о Чарли и даже о Саре. Он задавался вопросом, могло бы унего сложиться с ними иначе или нет, но в глубине души понимал, что не моглобы. Может, если бы с самого начала он повел себя по-другому, Сара и несбежала... Но предположение сразу же показалось ему дурацким. Она в любомслучае поступила бы так, как поступила. Ей на роду написано быть свободной,жить одной и писать романы, точно так же, как Чарли – играть на Бродвее, Меган– радоваться жизни в ее модерновой квартире с террасой, а Дафне – иметьлюбовника, который так никогда и не бросит свою жену. Его только злило, чтоЧарли столько рассуждала о браке, детях и важности для нее «реальной жизни», апотом в конце концов выбрала то же самое, что остальные, – самостоятельность,пьесу, Нью-Йорк. И дала обещание регулярно прилетать – несбыточное даже присамых добрых побуждениях.

Наступил вечер, когда Олли встал от письменного стола ипошел приготовить себе сандвич. И тут он в окно увидел Чарли, которая внерешительности стояла у своей машины неподалеку от его дома. Да, сомнений бытьне могло – это была она: в футболке, джинсах, со знакомыми косичками, делавшимиее похожей скорее на одну из подружек Мелиссы, чем на женщину, которая разбилаего сердце и расторгла их помолвку. Она долго так стояла, глядя сквозь окно наОливера, а он не знал, открыть дверь или нет. Он подумал, что с ее стороныжестоко приходить ради того, чтобы сказать «гуд бай». Но в конце концов, не в силахсовладать с собой, подошел к двери и медленно открыл. Шарлотта вошла. Она,похоже, очень волновалась.

– Я не знала, дома ли ты... Я уже собиралась оставитьтебе записку...

Олли увидел, что она держит ее в руке, но не хотел читать.

– Наверное, надо было сначала позвонить...

– Гораздо проще было бы отправить по почте.

Ему нечего было больше ей сказать. Он уже все сказал. Ислишком часто плакал.

Шарлотта заглянула ему за спину, на кухню, словно в надеждеувидеть детей, но там было пусто и тихо.

– Как остальные?

Она ловила его взгляд.

– О'кей, – кивнул Олли, ему так и не было понятно,зачем она приехала.

– Я по ним скучаю, – призналась Чарли с грустным и виноватымвидом. Она пришла не для того, чтобы объясняться. Она понимала, что это было быслишком больно.

– Они по тебе тоже.

– Как малыш?

– Великолепно, – улыбнулся Олли. – Бенджамин с нимпрекрасно справляется.

– А где они все?

– Уехали на праздники.

Он хотел было пригласить ее зайти, но подумал, что ничего,кроме лишней боли, это не принесет. Однако затем пожал плечами, отступил назади, показав рукой в направлении комнат, все-таки спросил:

– Не зайдешь на минутку?

Шарлотта кивнула и прошла за Оливером на кухню, думая, какже он хорош собой, и чувствуя, как сильна по-прежнему ее любовь. Там онаогляделась и сунула в карман свою записку.

– Когда ты отправляешься в Нью-Иорк?

Чарли, похоже, колебалась, словно не знала, что ему сказать.Она понимала, как сильно его ранила, и исправить это уже было нельзя. Но нужнобыло объяснить и с чего-то начать...