Книга Избранная луной. Сказки Нового мира - Филис Кристина Каст

30

– Зажигайте огонь! Созывайте людей! Наш Заступник добыл жертву! – орал Железный Кулак, когда уцелевшие Сборщики и Охотники вошли во двор Храма.

У края балкона Жницы Верный Глаз увидел Голубку. Она стояла там же, где он оставил ее, уходя, чтобы поджидать в засаде Других. Он видел, как напряженно девушка вслушивается и ощутил прилив радости от того, что она ждала его, все еще ждет и желает слышать его голос и убедиться, что он цел и невредим.

– Голубка! Я привел жертву! – закричал он.

Прекрасное, гладкое, лишенное глаз лицо, ее лицо, озарилось улыбкой жаркой и сияющей, точно светильник Богини. «Наш Заступник возвращается! Придите же во двор Храма, чтобы Богиня могла видеть жертву!»

Он увидел, как женщины, а вернее, юные девушки, выбранные ею в Помощницы, поддерживают ее, подводя к самому краю балкона. Верный Глаз устроил свою ношу – перекинутого через плечо Другого – поудобнее и поспешил дальше.

– Возвести жертвенную плаху! – скомандовал Верный Глаз.

Охотники и Сборщики, вернувшиеся с ним с вылазки, повиновались: выволокли из Храма деревянный помост в пятнах засохшей крови на место, где недавно горел очистительный костер и осталось пятно сажи. Голубка со своими Помощницами сделали то, что она обещала ему. Пока мужчины устраивали засаду и бились с Другими, они отмыли доски дочиста и навощили так, что теперь дерево блестело густым красно-коричневым цветом, какой получается после долгих лет пролития крови, а железные перекладины горели серебром в свете факелов-горшков.

Пока шли приготовления, Верный Глаз подался вперед, укладывая Другого, который все еще был без сознания, на принесенный эшафот; и тут наконец появилась Голубка. Спокойная, как богиня, она стояла в окружении ровно дюжины молодых девушек. Все они были обнажены до пояса и одеты в юбки, украшенные волосами Других, сохранившимися от прошлых жертвоприношений. Верный Глаз оценил красоту открывшегося перед ним зрелища, тем более прекрасного, что создала его невидящая женщина.

– Прикуйте его и поднимайте эшафот! – приказал он. Как только Народ кинулся выполнять его приказы, он направился к Голубке. В Храме, пределов которого она не покидала все шестнадцать зим своей юной жизни, девушка двигалась уверенно; снаружи же дело обстояло иначе. Но как только он подал ей руку со словами «Оракул, разреши провести тебя к месту жертвоприношения», она не медлила. Держась нежной белой ручкой за мускулистое запястье, она позволила ему провести себя по ступенькам эшафота. Их было четыре: вдвоем они поднялись к Т-образной конструкции, с которой свисало распяленное тело.

– Где его пес? – осведомился Верный Глаз у своих людей.

– Здесь! Он здесь! – и люди, расступаясь, пропустили к эшафоту Железного Кулака, который нес в руках маленького черного терьера со связанными лапами и кляпом в пасти.

Верный Глаз приметил умные глаза животного и то, что пес не стал вырываться и скулить. Он лишь не сводил глаз с привязанного к деревянным доскам бесчувственного человека.

– Привести его в чувство! – велел Верный Глаз.

К помосту подошли двое Сборщиков с ведрами воды и опрокинули их на висящую фигуру. Человек тут же принялся отплевываться и пытаться высвободить руки и ноги из железных колец, сковавших ему запястья и лодыжки.

– Если не перестанешь вырываться, изранишься, – сказал Верный Глаз.

Человек замер. Несколько раз как следует сморгнул, чтобы лучше видеть. Его взгляд скользнул в сторону Верного Глаза, но долго на нем не задержался. И уперся в Железного Кулака и собаку у него в руках.

– Делайте со мной, что хотите, но отпустите Одиссея, – пробормотал он сквозь зубы.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – заметил Верный Глаз.

– Еще как в том, ты, жалкий мутант. Ты думаешь, что моя плоть волшебным образом скрасит ваши жалкие жизни, так что вы будете стараться, чтобы я как можно дольше оставался живым. Клянусь, что буду бороться со смертью даже если вы порежете меня на куски – но только после того, как отпустите моего терьера.

– А если нет, то что? – Верному Глазу стало любопытно, что же скажет разгневанная жертва.

– А то. Я просто зациклюсь на боли и крови и заставлю себя умереть, чтобы быть вместе с Одиссеем в следующей жизни. И чем раньше, тем лучше. – Он замолчал и выплюнул к ногам Верного Глаза сгусток слюны.

– Неужели пес так важен для тебя?

Глаза человека блеснули уже несдерживаемым гневом:

– Кажется, ты у этих выродков главный, так что, думаю, у тебя должно быть больше мозгов, чем у остальной шайки, и ты знаешь, как важна для моего Племени связь со своим псом. В общем, да: Одиссей для меня важен, и я на многое готов, чтобы его спасти.

– Интересно… – задумчиво проговорил Верный Глаз. И тихо сказал Голубке:

– Ты была права, моя драгоценная. Надо было поймать собачника вместе с его собакой. Это вышло идеально.

Она спокойно улыбнулась и погладила его по руке:

– Продолжай делать так, как мы задумали. Я прослежу, чтобы Богиня была с тобой. Народ пойдет за тобой – отныне и до конца. Она обернулась к толпе, что ждала с почти осязаемым нетерпением:

– Это будет не совсем та жертва, к какой мы привыкли, но Богиня велела мне делать то, что нужно, то, что обрадует ее, и наш Заступник сделает все, как она сказала.

Среди Народа послышался ропот, и затем Сборщики опустились на колени, за ними последовали Охотники и, наконец, старые мужчины и женщины, понемногу возникающие из теней.

– Они повинуются! – прошептал Верный Глаз.

Она едва заметно кивнула и достала жертвенный трезубец из ножен на тонкой талии и протянула ему: «Да начнется жертвоприношение!»

– Да начнется Жертвоприношение! – эхом ответил Народ.

Отвесив Голубке смиренный поклон, он подхватил трезубец и подманил к себе Железного Кулака. Сборщик подошел к нему и стал рядом с ним, держа терьера, а безглазая дева-оракул встала с другой стороны; Верный Глаз двинулся к связанному:

– Скажи свое имя прежде, чем я начну, – велел ему Верный Глаз.

– Ты отпустишь Одиссея?

– Да. Даю слово, что после жертвоприношения ты и твой пес смогут покинуть Город живыми.

Кажется, человек облегченно выдохнул.

– Меня зовут Тадеус.

– Тадеус, я Заступник, позволь мне поблагодарить тебя за то, что ты принесешь моему Народу! – Верный Глаз потянулся, ухватил за край мокрой рубахи Таддеуса и сорвал ее с тела.

И остановился, глядя на обнаженный торс жертвы и с трудом веря своим глазам, а потом вдруг расхохотался, запрокинув голову. Позади него люди снова возроптали, перешептываясь и недоумевая. Верный Глаз шагнул в сторону с тем, чтобы все остальные смогли хорошенько рассмотреть Тадеуса. Послышались потрясенные возгласы и возбужденные вскрики, лишь только толпа увидела его кожу, как она потрескалась и покрылась струпьями.