Книга Иосиф Сталин. От Второй мировой до "холодной войны". 1939-1953 - Джеффри Робертс

Второе направление политической деятельности СССР по германскому вопросу было связано с работой Комиссии по репарациям, которую возглавлял Иван Майский. То, что Советский Союз должен будет получать от Германии репарации, с точки зрения Москвы, было вне сомнения; едва ли можно было представить обратное, учитывая, какой ущерб понесла страна из-за немецкого вторжения. Комиссия Майского должна была сформулировать политику относительно того, на какую сумму и в какой форме Советскому Союзу должны будут выплачиваться репарации. Проблема была в том, что англичане и американцы относились к вопросу репараций скептически. Он боялись повторения событий после Первой мировой войны, когда Германия, будучи не в состоянии выплачивать репарации, добилась получения внешних займов, чтобы покрыть долги, а потом отказалась их возвращать. Чтобы избежать такого развития событий, СССР предлагал назначить репарации в имущественной форме, т. е. конфисковать у Германии станки и оборудование. То, что останется от промышленности страны, в дальнейшем должно было ежегодно поставлять товары в СССР. В числе аргументов, которыми оперировали Майский и советское правительство, отстаивая эту идею, было то, что это также поможет ослабить способность Германии к восстановлению военной мощи3.

Третье направление политической деятельности Советского Союза по германскому вопросу касалось расчленения Германии. Этот вопрос относился к компетенции возглавляемой Литвиновым Комиссии по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства. О необходимости разбить Германию на части после войны неоднократно говорил Сталин – в частности, в переписке и личном общении с Черчиллем и Рузвельтом. Неудивительно, что комиссия Литвинова в 1943–1944 гг. уделяла очень много времени обсуждению разных вариантов расчленения Германии. По вопросу того, на сколько частей должна быть разбита Германия, не было принято определенного решения, однако к январю 1945 г. Литвинов предлагал разбить ее максимум на семь частей – Пруссию, Ганновер, Вестфалию, Вюртемберг, Баден, Баварию и Саксонию – и настаивал на том, что это должно составить позицию СССР на переговорах с англичанами и американцами. Опять же, при этом подразумевалось, что осуществление такой радикальной политики (ведь, по сути, это было предложение повернуть время вспять и отбросить Германию назад в XIX век, когда она представляла собой унитарное государство) могло быть возможно только в сотрудничестве с Великобританией и США4.

В период перед Ялтинской конференцией Литвинов также работал и над более грандиозными проектами. В ноябре 1944 г. он подготовил для Молотова доклад «О перспективах и возможной базе советско-британского сотрудничества»5. По мнению Литвинова, основными предпосылками послевоенного сотрудничества Англии и СССР должны были стать сдерживание Германии и поддержание мира в Европе. Вместе с тем, наследством войны, писал Литвинов, станет опасный дисбаланс сил в результате сокрушительного поражения Германии и уменьшения влияния Франции и Италии. Однако эту проблему можно будет решить путем разграничения сфер безопасности Великобритании и СССР в Европе. В частности, Литвинов предложил считать максимальной сферой безопасности СССР Финляндию, Швецию, Польшу, Венгрию, Чехословакию, Румынию, страны Балканского полуострова (за исключением Греции) и Турцию. Сфера безопасности Великобритании должна была охватывать Западную Европу, но при этом предполагалось, что Норвегия, Дания, Германия, Австрия и Италия будут оставаться нейтральной зоной. Как писал Литвинов, такое разграничение означает, что Англия должна обязаться не вступать в какие-либо особо близкие отношения и не заключать против нашей воли каких-либо соглашений со странами, входящими в нашу сферу безопасности, и само собой, не должна добиваться там военных баз, ни морских, ни воздушных. Такие же обязательства мы можем дать в отношении английской сферы безопасности, за исключением Франции, которая должна иметь право присоединиться к англо-русскому договору, направленному против Германии.

Литвинов связывал перспективы такого англо-советского соглашения с тем, что Великобритания проиграет в борьбе за мировое господство Соединенным Штатам, а это, по его мнению, побудит Лондон к укреплению позиций в континентальной Европе. Литвинов вернулся к вопросу послевоенного сотрудничества Англии и СССР 11 января 1945 г. в записке Молотову «К вопросу о блоках и сферах влияния»6. Он повторно высказал свое предложение по разделу Европы на сферы интереса Великобритании и СССР, отметив, что трехстороннее обсуждение с участием Америки не исключает двухсторонних договоренностей и соглашений между великими державами. Литвинов также прокомментировал идею американского журналиста Уолтера Липпмана о том, что не только Европа, но и весь мир будет разделен на сферы влияния. Это предположение, писал Литвинов, слишком фантастично и нереалистично, чтобы заслуживать серьезного рассмотрения. В частности, Литвинов высмеивал теорию Липпмана о создании всеохватывающего единства интересов, включающего в себя Северную и Южную Америку, Великобританию и Содружество наций, а также Западную Европу. Литвинов не видел никаких причин, по которым Соединенные Штаты Америки должны участвовать в англо-советских переговорах о сферах безопасности, особенно учитывая враждебное отношение американской прессы и общественности к блокам и сферам влияния. Литвинов также указывал, что, возражая против раздела сфер влияния в Европе, американцы закрывают глаза на доктрину Монро и на существование сферы влияния США в Латинской Америке. В заключение Литвинов писал, что любое соглашение о сферах безопасности Великобритании и СССР в Европе должно быть результатом двухстороннего соглашения и не должно зависеть от процесса создания региональных структур будущей международной организации по безопасности.

Единственной проблемой подхода Литвинова было то, что Великобритания пока ничем не показала, что она готова пойти дальше неопределенного и ограниченного соглашения о сферах влияния, каковым являлось «процентное соглашение». Более того, было ясно, что отрицательное отношение США к разделу сфер влияния будет иметь существенное значение для будущего «большого альянса» и что крупная сделка наподобие той, что предлагал Литвинов, вряд ли могла стать реальностью. Впрочем, это не исключало неофициального распределения сфер влияния Советского Союза и Запада, и именно на это была направлена политика, которую преследовали Сталин и Молотов в 1945 г. Проблема заключалась в том, что, поскольку границы и особенности советской и западной сфер влияния не были определены официально, между двумя сторонами возник ряд серьезных недомолвок и трений. Ситуация еще больше осложнилась из-за того, что Сталин преследовал собственные, связанные с идеологическими факторами, политические цели в послевоенной Европе. Сталин не считал, что его идеологическая политика несовместима с политикой безопасности, однако правящие круги в Лондоне и Вашингтоне сочли расширение политического влияния коммунистов и СССР в послевоенной Европе опасной формой «идеологического лебенсраум (жизненного пространства)»7.

Литвинов был не единственным, кто был увлечен строительством грандиозных планов. Уже в январе 1944 г. Майский направил Молотову длинную записку, в которой излагал свои взгляды на предстоящий мир и на возможный послевоенный порядок8. Исходным положением для Майского было то, что главной целью Москвы после войны будет продолжительный период мира (от 30 до 50 лет), в течение которого Советскому Союзу нужно гарантировать безопасность. Для достижения этой цели Советскому Союзу необходимо придерживаться определенной политики. Границы СССР должны быть такими, какими они были в июне 1941 г., Финляндия и Румыния должны заключить пакты о взаимопомощи с Советским Союзом и позволить разместить на своей территории советские военные базы. Независимость Франции и Польши должна быть восстановлена, но ни той, ни другой стране нельзя позволить подняться настолько, чтобы представлять собой угрозу для безопасности Советского Союза. Чехословакия должна стать главным союзником СССР, а с Югославией и Болгарией должны быть подписаны пакты о взаимопомощи. Германию нужно разоружить как в экономическом, так и в идеологическом отношении, а также ослабить ее в военном отношении, чтобы сделать безвредной на следующие 30–50 лет. Советскому Союзу нужно, чтобы Япония потерпела поражение, но он не заинтересован в том, чтобы оказаться втянутым в военный конфликт на Дальнем Востоке, если его территориальные претензии (на приобретение Южного Сахалина и Курильских островов) могут быть удовлетворены в рамках мирных переговоров. При условии, что в Европе не будет пролетарских революций, Майский не видел причин для острых конфликтов с Великобританией или США после войны. По мнению Майского, США после войны должны были стать динамично развивающимся империалистическим государством экспансионистской направленности, а Великобритания – консервативным империалистическим государством, заинтересованным в сохранении статус-кво. Это означало, что существовали хорошие предпосылки для более тесного послевоенного сотрудничества Великобритании и СССР. Обе страны наверняка были заинтересованы в послевоенной стабильности, а Советам нужна была сильная Англия, которая могла бы служить противовесом американской мощи. Что касается советско-американских отношений, перспективы были не менее радужными. Теперь советские и американские интересы напрямую не пересекались, а в условиях соперничества с Великобританией Вашингтон скорее всего предпочел бы, чтобы Москва поддерживала нейтралитет. В целом не было никаких причин, по которым Советский Союз не мог бы поддерживать хорошие отношения одновременно с Великобританией и США.