Книга Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - Мэтью Барроуз

К тому моменту я заразился ее жесткой тактикой. Посреди кампании она вдруг задала вопрос: мол, почему, собственно, мы не делаем больше? Ее сотрудники подготовили графики, показывающие, как снизились объемы средств, выделяемых «Большой восьмеркой». Я указал ей на то, что они манипулируют цифрами. Она отвергла мои доводы, сказав: «Это все ради благого дела». «Да, – согласился я, – но и тактика должна быть благой». Она только улыбнулась.

Она уже начинала планировать попасть в кандидаты на президентский пост. Финансовой поддержки у нее не было, но она знала, что один из кандидатов-республиканцев был бы рад вице-президенту – женщине. У нее были и престиж, и популярность. Ее приятель-кандидат тогда победил, но ее в команду не взял. На выборах он проиграл, на ее взгляд – и поделом: ведь он ошибся, не взяв ее.

Спустя четыре года она совершила прорыв. К тому моменту по всей стране ее рассматривали как вполне реального кандидата. Она баллотировалась в президенты, но уже к середине праймериз стало ясно, что ее побьет один из консервативных губернаторов, придерживающихся более жесткой политики. После проигрыша на президентских выборах многие верные партийцы хотели вернуться к базовым ценностям. Мелани пользовалась их расположением, но все же у нее была репутация центристки. Она думала, что у нее есть шанс быть выбранной в качестве кандидата на пост вице-президента, но за несколько месяцев до выборов ей сообщили, что, скорее всего, ей снова ничего не светит.

Я был в Вашингтоне и встретился с ней вскоре после того, как ей тайно сообщили, что ее не выберут. Она была в депрессии, пожалуй, печальнее я ее никогда не видел. Я тогда и представить не мог, как быстро фортуна повернется к ней лицом.

Я не думаю, что у нас в принципе был хоть один серьезный кандидат-демократ со времен Росса Перо или, может, еще Рона Пола[20]. Большинство экспертов сказали бы, что это невозможно. Я бы согласился с ними, но были особые обстоятельства. Президент-демократ был категорически непопулярен даже среди ядра электората. Он был вынужден сократить социальные выплаты. Экономика снова вступила в черную полосу, а это всегда губительно для президента. Конечно, до Великой рецессии было далеко, но резко вырос и так немалый уровень безработицы. Для республиканцев это должно было стать шансом. Но ядро электората качнуло партию вправо. В ходе предвыборной борьбы кандидат от республиканцев говорил о резком урезании бюджета, в том числе о том, чтобы сократить программу социального обеспечения для всех граждан младше 35 лет.

Это открыло кандидату от третьей партии возможность, и ею я и воспользовался. Я очень неплохой фандрайзер. Я отвечал за деньги Траста. Я знаю много богатых людей – богатых людей, кого, как и меня, все больше беспокоит направление американской политики. Мы хотели изменить ситуацию. Я стал казначеем Мелани.

Как ей удалось преуспеть? Я обеспечил ей необходимое финансирование, без которого американская политическая кампания невозможна. Да и оппоненты оказались слабыми. И все же секрет не только в том, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время. У Мелани были свежие идеи. Народ понимал, что нужны резкие перемены, а идеологические баталии ни к чему нас не приводили. Ее история вызывала у людей отклик: мать-одиночка, понимавшая проблемы, с которыми родителям приходилось сталкиваться каждый день. Кто еще из политиков, занимавших высокие посты, имел опыт работы в совете муниципальной школы и пытался улучшить образование их детей? Ее соперником был Мин – демократ, губернатор штата Мэриленд, сын вьетнамских иммигрантов и врач по образованию. Оба обращались к растущей группе американцев, пытавшихся сохранить статус среднего класса.

Мелани не собиралась создавать третью партию. Ее стратегия заключалась в том, чтобы получить народную поддержку от сторонников обеих партий и придерживаться средней позиции. Как она собиралась это делать – я не понимал. Но Мелани повезло. Ее умелые действия во время кризиса на Ближнем Востоке способствовали тому, что в общественном сознании она стала потенциальным президентом.

Пожалуй, Мелани будут лучше всего помнить за корпус гражданской службы, созданный ею вскоре после вступления в должность. Она предложила молодым людям три года обучения в университете в обмен на то, что после выпуска они посвятят два года работе на общественных началах в самых разных местах, от больниц до школ, НГО и местных органов управления. Для многих семей среднего класса это стало популярным способом обеспечить университетское образование своим детям. Мелани использовала это как рычаг, чтобы заставить университеты стабилизировать расценки на обучение. Они исключались из программы, если сохраняли высокую плату. За учащихся в рамках программы правительство вносило только стандартную плату. Университеты, если они хотели получать средства на исследовательскую деятельность, должны были согласиться на те деньги, которые правительство было готово заплатить. Несколько штатов предложили собственные программы гражданской службы, направленные на то, чтобы помочь семьям среднего класса обеспечить образование своих детей. Чтобы оставаться в программе, студент должен был получать высокие оценки.

Мелани убедила Конгресс выдать университетам больше денег на фундаментальные исследования. Она потребовала активных действий и от Траста. Она сказала мне, что технологической отрасли не удастся выйти сухой из воды только потому, что мы финансировали ее предвыборную кампанию.

Главной проблемой для Мелани был поиск денег, чтобы оплачивать все эти инновационные программы. Ей приходилось сделать непростой выбор: в итоге она склонилась в сторону предоставления лучшего образования молодым за счет урезания услуг для пожилых, особенно состоятельных. Если от молодых ожидалось, что они проведут пару лет на низкооплачиваемых работах, то и пожилым нужно пожертвовать чем-то ради долгосрочной выгоды страны. Она потребовала, чтобы зажиточные пенсионеры платили больше за медицинское обслуживание. Она уговорила Конгресс согласиться на проверку обеспеченности получателей социальных выплат. До Мелани никому и в голову бы не пришло, что это возможно. Она затронула все гибельные для политика темы, и все равно у нее сохранялась коалиция из демократов-центристов и республиканцев, с которой можно было работать. Экономический кризис, с которым США столкнулись накануне выборов, – в отличие от Великой рецессии – помог партиям договориться. Десять лет высокой безработицы среди молодежи и снижение участия в экономике людей трудоспособного возраста – и у США осталось не так много вариантов.

Для страны это был исторический момент, но его последствия оказались еще масштабнее.

Другие страны столкнулись со схожими, а иногда и худшими проблемами. Кто-то пытался отгородиться и избежать больших перемен, но и их ждал спад. Для Мелани и Мина главной целью стало сделать так, чтобы США этой участи избежали. Во время своего турне по развивающимся странам Мелани была потрясена обвинениями в том, что демократия оказалась не готова к серьезным испытаниям. Все указывали на тупик, в котором оказался Вашингтон, как на доказательство. Она соглашалась, что американская политическая система требовала пересмотра, но категорически отрицала саму мысль о том, что дни демократии сочтены.