Книга Герцог Бекингем - Серж Арденн

****

В тот миг, когда утих грохот кареты, унесшей графа Монтегю и д'Артаньяна, в облачении английского министра, во тьме квартала Маре, увлекая за собой преследователей, в особняк на улице Сен-Поль, вернулся Арамис. Поднявшись на второй этаж, где обеспокоенный Бекингем беседовал со встревоженными дамами, мушкетер, оторопевший от неожиданности, увидев британского герцога, несколькими минутами ранее, на его глазах, исчезнувшего за дверцами экипажа, с трудом вымолвил:

– Прошу меня простить, но я ничего не понимаю.

– Вот и прекрасно шевалье, то, что вас ввергло в растерянность, заставляет поверить в правильность расчетов господина Монтегю.

Глуповатый взгляд мушкетера, скользил по присутствующим, выражая полное недоумение, остановившись на невозмутимой герцогине.

– Значит вместо герцога, особняк покинул д'Артаньян?

Казалось, не веря самому себе, прошептал он.

– Это очевидно, и вы, милый Рене, прибыли как нельзя кстати.

Герцогиня, жестом пригласила Арамиса присесть, обратившись к Бекингему:

– Милорд, вам пора.

– Да, но…?

Пришло время изумиться лорду-адмиралу.

– Здесь оставаться опасно, господин Арамис, препроводит вас в убежище, где не смогут найти даже самые сведующие люди кардинала.

Британец с недоверием, взглянул на герцогиню.

– Вот, прочтите, это письмо написал граф Монтегю, велев перед отъездом, вручить его вам, если всё пойдет, как он задумал.

Развернув свиток, Бекингем пробежался по ровно начертанным строкам.

ПИСЬМО: «Ваша Светлость, если вы читаете сие послание, значит, вы на свободе, и это обязывает вас незамедлительно покинуть гостеприимный дом мадам де Буа-Траси. Довертесь провожатому, которого назначит госпожа де Шеврез, что под покровом ночи, доставит вас в условленное место, где не смогут обнаружить наши многочисленные враги. Человек же, который явится за вами поутру, есть верный друг, и Вашей Светлости, надлежит во всем положиться на него. Я не сомневаюсь в успехе предприятия, если вы, выполните в точности всё то, что от вас потребует утренний посланник.

Вечно верный вам, Уолтер Монтегю»

Бэкингем бросил на ларец королевы, где хранились подвески, взгляд, переполненный неприязнью, прошептав:

– Не этого я ожидал от Анны.

– Ваша Светлость, вам было бы не лишним понять одну весьма простую вещь – для того, чтобы получить то, чего вы желаете, порой, нужно предложить что-то взамен, например то, чего от вас требуют. Особенно, когда речь идёт о поданных, не подпадающих под законы и власть английской короны, и уж конечно, когда дело доходит до монарших особ вражеских государств.

Решительно поднявшись на ноги, будто стряхнув с себя балахон сомнений, твердо и величественно, Бекингем произнес:

– Мадам…

Обратился он к герцогине.

– …я вверяю сию святыню, память о несбывшейся любви, в ваши руки. Было бы неразумным, принимая во внимание все те опасности, поджидающие меня на каждом шагу, тащить этот ларец через пол Франции и Английский пролив. И довольно, покончим с этим! Теперь же, я готов следовать и всецело положиться на джентльмена, коего вы определите мне в провожатые.

Де Шеврез бросила строгий взгляд на Арамиса.

– Милорд, вот этот человек.

****

Когда Рошфор, прибыл в Пале-Кардиналь, Ришелье, очевидно, ещё не ложился. Утомленный неотложной политической перепиской кардинал, встретил графа равнодушной улыбкой, свидетельствовавшей о внутренней опустошенности министра, вызванной изнурительной работой. Он обессилено опустился в любимое кресло у камина, взяв на руки черного мохнатого кота, одного из трех, дремавших в просторной корзине на мягком коврике у чугунной решетки. Тонкие пальцы Ришелье, унизанные несколькими массивными перстнями, бережно, с нежностью, потрепали за ушки сонное животное, что отразилось на лице могущественного министра блаженной улыбкой, наблюдать которую можно было лишь тогда, когда урчащий меховой комочек, прижимался к голубой муаровой ленте ордена Святого Духа, висевшего на груди кардинала.

– Нужно ли Рошфор, следует так торопиться тому, кто несет неутешительные новости?

Слабым голосом произнес «Красный герцог», повергнув, неестественной мягкостью, графа в изумление.

– Но это мой долг, монсеньор.

– Что ж, тогда исполняйте… ваш долг.

С паузой, во время которой вперил в графа жесткий пронзительный взгляд, тихо вымолвил Ришелье.

– Монсеньор, опустив всё маловажное, начну с того, что сегодняшней ночью, мы наблюдали двух незнакомцев, в которых угадывались Герцог Бекингем и граф Монтегю, в тот момент, когда они вышли из особняка принадлежащего графине де Буа-Траси, на улице Сен-Поль…

****

Высадившись близ городского рва, Альдервейден, сквозь дымку над водой, увидел каменную ограду, за которой возвышались верхушки деревьев сада Тюильри. Привязав лодку, он отправился к холму Монмартр, высочившему вдалеке, к северу, от парижских стен. Сей известково-гипсовый великан, высотой 67 туазов, был славен множеством ветряных мельниц для помола гипса, который использовали в строительстве, а так же изобиловал виноградниками, покрывшими склоны древнего холма. Здесь же, располагалась деревушка, повидавшая за своё более чем полутора тысячелетнее существование, и мирную идиллическую жизнь, и чудовищные битвы, и непомерную роскошь королевского двора, и аскетическое подвижничество монахов, стойко переживая бушующие внизу страсти, свысока, равнодушно, созерцая эпидемии и войны, блеск и нищету «Города Лилий».

Именно сюда, на мрачные склоны, в предрассветной мгле, направился Альдервейден, в надежде сыскать помощи, у своего старого приятеля, угольщика Матье Блошара.

Когда валлон взобрался на вершину, где раскинулась деревушка, перед ним открылся весь Париж – застывшее, неподвижное море черепичных крыш и церковных шпилей, вырисовывавшихся в утренней дымке. Вдалеке, Сена рассекала город на две половины, поблескивая лазурью в предрассветной неге, словно извилистая лента чистого света.

Альервейден вошел в калитку, укрывшуюся в зарослях плюща, овивавшего влажными листьями невысокую каменную изгородь. Во дворе, в загоне, обрамленном дощатой оградой, визжа, протискиваясь к корыту, копошилось около дюжины откормленных свиней, оживившихся к утренней кормежке. Здесь же, с умилением наблюдая за своими любимицами, скрестив на груди руки, стоял хозяин, неунывающий метр Блошар, мужчина шестидесяти четырех лет, с пышными, закрученными вверх усами. Сей седовласый господин, славившийся на всю округу веселым нравом и отличной памятью, позволявшей мужчине столь уважаемому, декламировать словно школяр, всякие глупые стишки, коим поднабрался из книг, подаренных благодетелю-угольщику, некими парижскими клиентами, в недалеком будущем, прославившими своими гениальными творениями матушку Францию. Увидев раннего гостя, в котором Блошар, без труда, узнал лекаря и добродетеля Альдервейдена, избавившего несчастного сына угольщика от болезни святого Мэна5, он расплылся в добродушной улыбке, сжав в объятиях, дорогого друга.