Книга Саманта - Даниэла Стил

— О Господи, неужели ей опять отдадут мальчика?

Она же прошла психологическую реабилитацию, — бесцветным голосом ответил мужчина. По роду своей работы он насмотрелся такого, что его уже ничем нельзя было прошибить.

А вот Сэм никогда ни с чем подобным раньше не сталкивалась.

— Ему оказали психиатрическую помощь?

Мужчина отрицательно покачал головой.

Мы признали его нормальным, если не считать, конечно, ограниченных двигательных возможностей. Но умственно он полноценен. С психикой у него все в порядке.

Саманте хотелось закричать на него. Разве может быть у малыша в порядке с психикой, если мать избивает его зонтиком? Мальчик жутко запуган. Ей это сразу бросилось в глаза.

В общем, его мать отсидела в тюрьме уже две недели, и, если у нее не будет никаких нарушений, ее выпустят досрочно — через два месяца. Так что вы берете его на шестьдесят дней.

Как берут напрокат автомобиль или еще какую‑нибудь вещь… Малыш напрокат. Инвалид напрокат… Сэм ощутила дурноту.

— А потом?

— Потом она получит его обратно, если только суд не примет решения лишить ее родительских прав или она сама от него не откажется. Не знаю, может быть, вы, если захотите, сможете его усыновить.

— Разве его не могут усыновить какие‑нибудь приличные люди?

— Пока она не лишена материнских прав — нет, а заставить ее отказаться вы не можете. Да и потом, — социальный работник пожал плечами, — кто захочет усыновить ребенка в инвалидной коляске? В общем, как ни посмотреть на эту ситуацию, он все равно рано или поздно окажется в приюте.

«В тюрьме», как сказал сам Тимми.

До чего же безрадостная участь ждет этого шестилетнего ребенка!

Сэм печально посмотрела вслед этому унылому мужчине, который направился к выходу.

— Мы очень рады, что он поступил к нам. И если понадобится, я подержу его подольше. Не важно, будет суд платить за него или нет.

Мужчина кивнул.

— Если у вас будут какие‑то затруднения, свяжитесь с нами. Мы всегда можем подержать его до выхода матери в нашей детской комнате.

— А это похоже на тюрьму? — в ужасе вскричала Сэм.

Мужчина снова равнодушно пожал плечами.

— Ну, немного похоже. А что, по — вашему, мы должны с ними делать, пока их родители сидят в тюрьме? Посылать их в лагерь на отдых?

Самое смешное было то, что именно так они и поступили!

Сэм повернулась к нему спиной и поехала обратно в свой кабинет. Тимми уже вырвал страницу из раскраски и всю ее замазал коричневым цветом.

— О’кей, Тимми. Ты готов?

А где легавый? — Тимми говорил как маленький гангстер.

Сэм рассмеялась.

— Ушел. Он не легавый, а социальный работник.

— Это все равно.

Ну, ладно, давай я покажу тебе твою комнату.

Сэм попыталась подтолкнуть его кресло, но колеса через каждый фут заклинивало, а потом еще и обваливался один бок.

Тимми, как тебе удается ездить в таком кресле?

Он посмотрел на нее со странным выражением.

Я никогда не выезжаю на улицу.

Никогда? — потрясенно переспросила Сэм. — Даже с мамой?

— Она меня никуда не возит. Она много спит. Мама очень устает.

«Еще бы! — подумала Сэм. — Если она употребляет героин, то ее постоянно должно клонить в сон».

— Понятно. Что ж, я думаю, прежде всего тебе нужно новое кресло.

А именно эта услуга и не была у них предусмотрена! На ранчо не было запасных кресел. Правда, Саманта держала в пикапе одно узкое креслице — на тот случай, если ее собственное вдруг

сломается.

— У меня есть кресло, в котором ты временно сможешь ездить. Оно для тебя великовато, но завтра мы достанем новое. Джеф, — Сэм улыбнулась рыжеволосому юноше, — ты не принесешь, сюда мое запасное кресло? Оно в машине.

— Конечно, принесу!

Пять минут спустя он вернулся, и Тимми с комфортом усадили в большое серое кресло. Сэм поехала с ним рядом, помогая вращать колеса.

Проезжая мимо того или иного здания, Саманта объясняла, что в нем находится; потом они остановились возле загона для лошадей, что бы мальчик мог на них посмотреть. На одну лошадь он смотрел очень долго, а потом перевел взгляд на волосы Сэм.

Она похожа на тебя.

— Я знаю. Тут некоторые дети называют меня Белогривкой, так называют лошадей такой породы.

— Ты что, лошадь? — Он на секунду повеселел.

— Иногда мне нравится представлять себе, что я лошадка. А ты ничего такого себе не представляешь?

Он печально помотал головой, и они въехали в его комнату. Теперь Сэм была особенно рада, что догадалась отвести ему именно эту спальню. Она была большой и светлой, выдержанной в желто — голубых тонах. На кровати лежало большое яркое покрывало, а на обоях были нарисованы лошади.

— Чье это? — Он снова перепугался.

— Твое. Пока ты живешь здесь.

— Мое? — Глаза мальчика стали размером с блюдце. — Ты серьезно?

— Вполне.

В комнате имелись письменный стол (без стула), комод и маленький столик, за которым мальчик мог играть в разные игры. У него была своя ванная и особое переговорное устройство, по которому он, если бы с ним что‑то стряслось, мог позвать кого‑нибудь из взрослых, оказавшихся неподалеку.

— Тебе тут нравится?

Он смог лишь произнести:

— Ага!

Сэм показала ему комод и объяснила, что он может сложить туда свои вещи.

— Какие вещи? — недоуменно переспросил Тимми. — У меня нет никаких вещей.

— А разве ты не привез чемодан с одеждой? — Сэм вдруг сообразила, что не видела чемодана.

— Нет. — Тимми посмотрел на свою некогда голубую майку, которая была сплошь в пятнах. — Это все, что у меня есть. И еще мишка. — Он снова крепко прижал к себе плюшевую игрушку.

— Вот что, — Сэм посмотрела на Джефа, затем перевела взгляд на Тимми, — мы сейчас позаимствуем у кого‑нибудь чистые вещи, а попозже я съезжу в город и куплю тебе джинсы и все прочее. Хорошо?

— Конечно. — Однако на мальчика это не произвело впечатления, он был в восторге от своей комнаты.

— Теперь насчет ванны. — Сэм въехала в светлую ванную комнату и открыла кран, предварительно повернув специальный рычажок, располагавшийся так, чтобы ребенку было удобно до него достать, и затыкавший в ванне пробку. Здесь все было рассчитано на инвалидов. А к унитазу с двух сторон были приделаны ручки. Если тебе захочется в туалет, нажми вот эту кнопку. Кто‑нибудь тут же придет и поможет тебе.