Книга Слепой против Бен Ладена - Андрей Воронин

– Веселого вам Рождества, братцы, – негромко произнес он и рысью пустился в обратный путь.

На бегу Глеб привычно считал повороты. Он очень надеялся, что не сбился со счета и ничего не перепутал, но убедился в этом лишь тогда, когда, сдвинув тяжелую крышку канализационного люка, увидел прямо перед собой "мерседес" мистера Рэмси.

Место, где он оставил машину, было тихим. На улочку выходили в основном задние дворы расположенных здесь домовладений. Тут ему немного не повезло: выбравшись из люка, Глеб увидел пожилую пару, которая смотрела на него, застыв в немом удивлении. Толстая, как бегемот, облезлая от старости дворняга, которую держал на поводке до самых глаз закутанный клетчатым шарфом престарелый джентльмен, при виде выскочившего из канализации чужака разразилась истеричным лаем, прижавшись к ногам хозяина. Вежливо улыбнувшись старикам, Глеб содрал с себя испачканные дрянью сапоги и ярко-желтый прорезиненный комбинезон, пинком отправил все это в открытый люк и прыгнул за руль. Обулся он уже в машине, достав свои ботинки из герметичного мешка. Оттуда же был извлечен трофейный "ингрэм"; за ним последовал легкий бронежилет, который Глебу удалось приобрести без предъявления каких бы то ни было лицензий или разрешений, а поверх Глеб набросил куртку.

Переодевание заняло не больше минуты. Затем черный "мерседес" выбросил из выхлопной трубы облачко белого пара и с визгом рванул с места.

* * *

Пока исполнительный Гамид занимался приготовлениями, которые должны были занять некоторое время, его одноглазый хозяин проводил последние минуты в покидаемом доме за другим, гораздо более важным делом. Усевшись за письменный стол в кабинете, он вносил мелкие поправки в рукопись, которая по замыслу должна была обратить в его веру огромные массы мусульман, до сих пор не примкнувших к возглавляемому им движению. Одноглазый знал, что он не литератор и что его пропагандистскому опусу далеко до Корана, однако возлагал на свой труд некоторые надежды. Не то чтобы правка, которой он занимался в данный момент, была таким уж спешным, неотложным делом; одноглазый просто не привык сидеть сложа руки, а патрулировать двор с автоматом наперевес или проверять уровень масла в поддоне картера своего лимузина такому человеку, как он, было, мягко говоря, не к лицу. Организация отъезда была возложена на Гамида; одноглазый знал, что охранник способен справиться и с куда более сложной задачей, и не хотел обижать старого соратника даже видимостью недоверия.

Жалюзи на большом окне было опущено, шторы плотно задернуты. На этом настоял заботливый Гамид, который, как только в доме было объявлено военное положение, начал опасаться всего на свете, в том числе и снайперов. Одноглазый не возражал: Гамид делал свою работу, и делал ее хорошо, так что мешать ему в этом не стоило. Кроме того, снайпер – это было не так уж нереально. Возможность его появления где-нибудь на соседней крыше нельзя было сбрасывать со счетов, и потому одноглазый сидел в полумраке, читая при свете настольной лампы, абажур которой был опущен так низко, что освещал только лежащие на столе страницы распечатки. Поначалу он то и дело поглядывал то на часы, то на дверь, но Гамид все не шел с докладом, и постепенно одноглазый отодвинул мысли об отъезде на второй план, с головой уйдя в работу.

Собственно, особых причин для беспокойства не было. Неверные всегда, сколько он себя помнил, жаждали его крови, и до сих пор ему удавалось оставлять их с носом. Пройдя у американцев отличную школу, он досконально изучил их методы и знал: получив хороший щелчок по носу и потеряв столько профессиональных, хорошо обученных агентов, они обязательно потратят какое-то время на обдумывание происшедшего и разработку нового плана. Они не умеют действовать спонтанно, по наитию; им непременно понадобится время, чтобы перегруппировать силы, дождаться подкрепления, вооружиться до зубов и с предельной четкостью распределить между собой роли – кому в какое окно влезать, кому в кого стрелять, кого хватать и так далее, до бесконечности. Разговаривая с Гамидом, одноглазый намеренно сгустил краски; в действительности он был уверен, что после перестрелки в районе складов пройдет не один день, прежде чем над ним нависнет реальная угроза. Дожидаться, пока это произойдет, он не собирался. Роль добропорядочного джентльмена из высшего общества, чудака-филантропа и анонимного мецената себя исчерпала – по крайней мере, на какое-то время, – и неудавшееся представление лучше было свернуть, не дожидаясь, пока на сцену полетят гнилые помидоры или кое-что посерьезнее...

Свет настольной лампы неожиданно мигнул, затем еще раз, а потом вдруг вспыхнул ослепительно ярко и погас совсем. Изумленно приподняв брови, араб отложил в сторону рукопись, страницы которой призрачно белели в искусственном полумраке кабинета. Слегка повернув голову, он взглянул на телевизор. Контрольная лампочка на его корпусе не горела; следовательно, дело не в настольной лампе, а в линии электроснабжения.

Подлунный мир несовершенен; даже великий Аллах в свое время допустил ошибку, позволив неверным беспрепятственно плодиться и размножаться под куполом небес. А вещи, сделанные руками людей, ломаются постоянно; неверных стало так много, что построенные ими города уже не выдерживают напора людских толп. Пропускной способности дорог не хватает, электросети выходят из строя из-за невыносимых, запредельных перегрузок...

А еще случается, что электросети выводят из строя намеренно. В современном мире столь многое зависит от бесперебойной работы самых разных электроприборов, что порой бывает трудно удержаться от соблазна вывести их из строя, особенно в тех случаях, когда необходимо незаметно проникнуть в чей-то дом, больше похожий на крепость, и застрелить кого-то, за чью голову обещано баснословное вознаграждение.

Пол под ногами едва ощутимо задрожал, и одноглазый скорее почувствовал, чем услышал, отдаленный гул включившегося дизельного генератора. С едва слышным щелчком вспыхнул и заалел индикатор телевизора; настольная лампа, моргнув пару раз, снова засияла ровным, мягким светом. Включилась автономная система электроснабжения, установленная как раз на такой вот случай, но одноглазому было уже не до рукописи.

Авария на линии – пустяк, ее устранят в течение часа. А если это действительно была диверсия?

В дверь кабинета постучали, и сразу же, не дожидаясь ответа, в комнату вошел хмурый и озабоченный Гамид.

– В чем дело? – спросил одноглазый. – Авария?

– Авария, – со странной интонацией повторил телохранитель. – Да, можно сказать и так... Вы позволите, господин?

Одноглазый вместе с креслом отодвинулся от стола, пропуская Гамида к компьютеру. Толстые коричневые пальцы неловко пробежали по клавиатуре, не нажимая на клавиши, а с треском ударяя по ним, как будто начальник охраны привык пользоваться старинной пишущей машинкой с пересохшей чернильной лентой. На экране монитора возникло нечеткое черно-белое изображение, снятое, судя по некоторым признакам, видеокамерой с инфракрасной оптикой. Какой-то человек, стоя в подземном тоннеле и светя себе фонариком, заносил над толстым пучком изолированных кабелей что-то похожее на топор. Одноглазый успел разглядеть у него за спиной какой-то мешок, а за поясом – штурмовой пистолет-пулемет "ингрэм" с длинным толстым глушителем. В следующее мгновение топор стремительно опустился – по экрану полосами пошли помехи, и изображение пропало.