Книга Корона Всевластия - Татьяна Форш

Высокие, белоснежные створки дверей зала заседаний были открыты. Я, наверное, должна гордиться — не для каждого этот зал переименовывали в зал суда. Вскинув голову, я вошла, чувствуя себя под перекрестным огнем взглядов сразу нескольких десятков крылатых. Что уж говорить о том, что все архангелы Правления были здесь. Кроме Высшего. Хотя я даже рада. Представляю, какое наказание для меня он бы потребовал, если учитывать его разрушенный по моей вине дом.

— Небожитель Лайла, — сообщил о моем появлении архангел Петр и указал на стоявшую в стороне скамью. — Прошу садиться.

Н-да, ангельский чин я так и не заработала.

По правилам я должна была поприветствовать всех собравшихся в зале, но вместо этого я молча прошла и села на указанное место, чем заслужила возмущенный ропот пришедших поглазеть на суд зевак.

— Лайла, все будет хорошо! — раздался позади шепот Васиэля.

Я бросила на него быстрый взгляд. Уж слишком уверенная у него физиономия.

— Разве твое место не в рядах Правления? Ты же хранитель Справедливости.

— Сегодня я не судья, а адвокат. Мне не разрешили судить тебя, так как я сочувствую тебе, а справедливость должна быть бесстрастной.

Ну все! Мне конец. Попаду в ранг душ-изгнанников, которые заслужили наказание бесконечно перерождаться в мире смертных без права возвращения в Лазурь.

— А кто меня будет судить? — Я вновь обернулась к Васиэлю, но тот лишь прижал палец к губам и кивнул вперед.

Поднялся один из архангелов Правления, кажется Михаэль, и громогласно прокашлялся.

— Сегодня волею создателя мы должны будем определить равную меру вины и наказания для бывшей адептки школы ангелов Лайлы. Ее вина в том, что она умышленно убила своего подопечного, когда ему не грозило никакой опасности.

— Что-о-о?! — От такого обвинения я даже вскочила с места. — Да если бы не я, его бы развоплотил Лучезарный!

— Высказать вашу истину я попрошу после того, как дочитаю обвинение до конца! — резко осадил меня судья.

Васиэль сжал мои плечи, вновь усаживая на лавку:

— Лайла, прошу, не наделай глупостей! Сиди и молчи! Я сам тебя буду защищать!

— Но этот судья несет чушь! Ты же знаешь? Ведь ты же знаешь!

— Знаю. Поэтому прошу тебя просто сидеть и слушать! И молчать!

Я стиснула зубы. Ладно! Звука больше не дождутся!

Михаэль подождал, когда в зале наступит тишина, и, выразительно посмотрев на меня, продолжил:

— А также ее вина в том, что она не по назначению пользовалась «кристаллом вседозволенности», позволяла себе появляться в образе ангела на глазах у обычных смертных, а также самовольно открылась своему подопечному. Кое-какие моменты я зачитывать пока не буду, но зачитаю, если у суда возникнут вопросы.

Михаэль сел, но тут же поднялся другой. Имени его я не знала, да, собственно, мне было уже неважно, кто из них будет выворачивать наизнанку те события, о которых они знают только понаслышке.

— Что подсудимая может сказать в свое оправдание?

Я покосилась на Васиэля. Он встал.

— Я знаю почти все из этой истории, а потому скажу: суд вправе выдвинуть моей подзащитной свои обвинения, но в то же время истина на стороне Лайлы. Она делала все, чтобы сохранить жизнь своего подопечного, — в зале послышались смешки, — и то, что сейчас он в Красном мире, тоже заслуга Лайлы. Ибо вы не знаете всего, что происходило в иллюзии.

— Но брать на веру слова подсудимой мы не можем.

— Да, а доказательств нет!

— Зато есть подтверждение архангела Гаврилия, доказывающее, что адептка была недовольна заданием и хотела смерти своего подопечного.

— А за умышленное убийство подопечного — как минимум ссылка на исправительный круг перерождений в мир смертных.

— А может, и того хуже… Она запятнала честь хранителей!

Обвинения теперь посыпались как камни на мою голову, но я сидела, невозмутимо глядя поверх всех. Плевать, что меня ждет. Теперь уже плевать.

— Прошу тишины! — Голос Михаэля потушил зарождающийся спор. — Да, мы обвиняем Лайлу только на основании того, чему стали свидетелями, но нам удалось найти еще одного очевидца тех событий.

В распахнутые двери зала впорхнула белоснежная фигура, и я замерла, узнав в ней ангелессу Макса. Ну теперь мне точно не отвертеться.

— Знаете ли вы эту небожительницу? — немедля приступил к ее допросу Васиэль.

— Да. Она напала на меня, когда я пыталась защитить своего подопечного, и, используя «кристалл вседозволенности», отправила меня в Лазурь! Когда я вернулась, мой подопечный уже был мертв. Поэтому я к вышеперечисленным обвинениям скажу — она повинна в смерти вверенной мне на хранение души.

Я не шелохнулась. Пусть. Конечно, очень хотелось выдернуть ей по одной все волосинки, но я не доставлю им такого удовольствия. Оглядев оживленно галдящий после ее заявления зал, я вновь уставилась в окно. Даже если я предоставлю несокрушимые доказательства — я все равно останусь виновной.

— У вас есть что-нибудь еще сообщить суду? — Михаэль участливо взглянул на обвинительницу.

Та скорбно потупилась.

— Ничего, кроме того, что я уже сказала. Хотя, — она шмыгнула носом, — если архангелы позволят, я бы хотела сложить с себя ангельские полномочия и последовать за своим подопечным, где бы он ни оказался.

— Причина, заставляющая вас решиться на такой шаг?

— Я хочу разделить его судьбу, таким образом искупив свою ошибку.

Михаэль участливо кивнул:

— Хорошо. Ваше желание исполнится немедленно. Пройдите к хранителям судеб.

Ангелесса поклонилась, попятилась к двери и, бросив на меня взгляд победительницы, вышла. Я сжала кулаки. Готова поклясться, что все, что она говорила, — ложь. От первого до последнего слова!

— Что ж, исходя из услышанного ранее, могу огласить приговор. Те, кто с ним не согласны, могут его оспорить. — Михаэль вновь дождался тишины в зале и объявил: — За умышленную и за непредумышленную гибель обоих смертных предлагаю отправить Лайлу в мир смертных на вечный круг перерождений. Кто-нибудь хочет оспорить мое заявление? — Михаэль вновь оглядел притихший зал.

— Моя подзащитная имеет право на последнее слово! — Васиэль шагнул ко мне.

Михаэль кивнул:

— Теперь слушаю.

Я поднялась. А зачем? Зачем я буду что-то доказывать этим заранее считающим меня виновной небожителям?

— Все сказанное здесь — ложь. Я ни в чем не виновата.

— Это все, что ты можешь сказать? — Михаэль посверлил меня взглядом.

Я промолчала, но вместо меня ответил другой голос:

— Ну надо же, какой интересный случай! Противостояние истин. И что самое смешное: и та и другая сторона — правы.