Книга Принцесса-чудовище - Лариса Соболева

Ардальон раскрыл кулак. Марго следила за поведением убийцы, он, как и все, вытянул шею, разглядывая пулю. Но ошибки быть не могло, оставалось позавидовать его самообладанию. Тем временем пристав продолжил:

– В сущности, доктор не помешал планам убийцы, а вот его сиятельство граф Уваров помешал серьезнейшим образом, попросив руки мадемуазель Шарлотты. Господа, был семейный совет на сию тему?

Мужчины молчали, ответила Шарлотта:

– Был.

– Каково же было решение ее светлости?

– Разве это важно? – спросил де ла Гра.

– Разумеется, – самодовольно кивнул пристав.

– Моя мать просила всех придумать благовидный предлог для отказа, – сказала Шарлотта.

Вдруг пристав отчаянно замигал веками – что-то не клеилось в его логической цепочке. Выручила Марго:

– А потом, позже, она не намеревалась все же отдать вас за Мишеля?

– Нет. Я заявила ей, что люблю Михаила Аристарховича и…

– Намерены осчастливить графа! – обрадовался пристав. – Вот в чем была опасность для того человека, убийцы, господа! В мадемуазель! На что способны влюбленные? Решительно на любой отчаянный поступок. Она ведь могла сбежать с графом, что в планы убийцы не входило-с. Мадемуазель и герцогиня должны были стать преступницами в глазах людей, он не мог допустить, чтоб одна из них покинула усадьбу.

– Позвольте! – перебил де ла Гра, заерзав. – Вы хотите сказать, что убийца… здесь? В доме?

– Именно так! – торжествующе воскликнул пристав. Затем продолжил: – И что делать преступнику? Только убрать с дороги его сиятельство графа Уварова, но с выгодой для себя. Он стал караулить графа. Спустя несколько дней его сиятельство ехал за ответом к герцогине, и на него было совершено покушение. Графа спас конь, не подпустив к нему убийцу, а чуть позже подоспели ее сиятельство графиня и подполковник. Это уже был серьезный провал, именно он и натолкнул на мысль, что убийца живет в усадьбе. Он понял, что чувства мадемуазель и графа возникли не вдруг, не на вечере в Озеркине, стал следить за мадемуазель и выяснил, что влюбленные встречаются ночью. Тогда он убивает няньку.

– А няньку-то зачем? – изумился барон.

– Для графа. Увидев кровожадность, его сиятельство сами должны были отказаться от девушки. Преступник был уверен, что ни одной душе в нашем уезде не известна редчайшая болезнь мадемуазель. Но доктор Кольцов был неплохо осведомлен, поделился знаниями с подполковником и Маргаритой Аристарховной, которые искали ответ на вопрос, существуют ли оборотни. Но чего убийца не мог предположить, так это того, что мы найдем псевдонищенку. Под давлением она созналась, что роль ей написал некий барин, отдала его записи. Маргарита Аристарховна один лист передала герцогине, желая убедить, что враг у нее в доме. Полагаю, ее светлость узнала почерк, имела объяснение с убийцей, но отчего-то ночью. Очевидно, до того времени сочинитель отсутствовал в доме и герцогиня ждала, когда он объявится.

– Моя мать говорила, что знает убийцу, – пролепетала Шарлотта.

– Вот-вот, именно знала, – закивал пристав. – Для него это был полный крах, как бы ни строился разговор, он уже был раскрыт. Ее светлость не только решила спасти дочь, но и развенчать слухи. Бытует мнение, будто нечисть охотится ночью, от дневного света она гибнет. Когда б толпа пришла в усадьбу, герцогиня не побоялась бы выйти к ней днем, и сие явилось бы опровержением пустых слухов. Но того не могла бы сделать ее дочь, поэтому ее светлость решила увезти медемуазель, однако герцогиню убили в карете, когда она ждала дочь. И снова мадемуазель оказалась первой, кто нашел убитую, и ее платье снова было в крови. А в полицейский участок к тому времени кто-то подбросил записку о событиях в усадьбе, в коей обещал также дать показания против мадемуазель. Какие? В случае успеха он преподнес бы недуг мадемуазель как неоспоримое доказательство ее преступлений.

Ардальон сделал паузу, протер мятым платком лоб и оглядел присутствующих. Шарлотта, не сводившая глаз с пристава, выдавила:

– Скажите, кто?

– Сказать-то нетрудно, да надобно представить доказательства, – уклончиво ответил он.

– Я вам верю, – поспешно произнесла девушка.

– Надобно, чтобы все поверили. Итак, переходим к доказательствам. По моей просьбе ее сиятельство и подполковник остались в усадьбе, дабы отыскать улики-с. И нашли-с. Кому принадлежал сей сюртук?

Он прищелкнул пальцами, один из полицейских вынул из-за спины сюртук, развернул его. Все отрицательно покачали головами.

– Ну, все правильно, – усмехнулся Ардальон. – Преступник позаботился, чтоб сюртук никто не узнал, а ведь это тот самый сюртук, который пробила пуля подполковника. А найден он в комнате у профессора.

– Что?! – побелел де ла Гра.

– Да то самое, – отмахнулся пристав. – Уж извините, профессор, но из вашей тетради был вырван лист, дабы мы могли сравнить почерк с тем, образец коего имелся на листке с ролью нищенки. Возьмите его.

Де ла Гра не шевелился.

– Возьмите, – повторил Ардальон Гаврилович, – он нам без надобности, ваш почерк не соответствует почерку в записке для Евлампии. А сюртук на вас не налезет, вы шире в плечах.

– Значит ли это, что с меня обвинения сняты? – разволновался де ла Гра.

– Да я вас и не обвинял. Но подозревал-с, – ответил пристав. – Сюртук-то убийца подбросил вам, стало быть, учуял опасность. А улики надобно уничтожать, так-то. Дозвольте сделать и в ваших комнатах, господа, обыск, – неожиданно обратился Ардальон к барону с баронетом.

– У меня?! – вытаращился фон Бэр. – С чего вдруг?

– Вы меня подозреваете? – проронил фон Левенвольде.

– Что ж, господа, мы имеем право и без вашего дозволения… – Ардальон повернулся к прислуге. – Любезные, у кого есть запасные ключи от комнат барона и баронета?

– Они немы, – поставил в известность пристава де ла Гра.

– А я знаю-с, – улыбнулся тот. – Но понимать-то они понимают. По губам-с. Любезные, я вас спрашиваю русским языком: у кого запасные ключики?

Вперед выступила горничная.

– Прекрасно. Покажите дорогу полицейским и откройте замки, ведь барон с баронетом запирают комнаты на ключ.

Полицейские ушли, Ардальон получил возможность отдохнуть после изнурительно длинной речи. Он опустился на стул, украдкой взглянул на графиню, мол, как я справился? Ее светлость похвалила его кивком головы, пристав повеселел, поглядывал с лукавством на хозяев усадьбы.

– По какому праву вы нас подозреваете? – прошипел фон Левенвольде. – Я вам гарантирую неприятности.

– Вот те раз… – удивился пристав. – Я битый час излагал вам, господа, откуда взялись подозрения. Но, может статься, мои подозрения не оправдаются, тогда я извинюсь пред вами.

– К черту ваши извинения! – огрызнулся фон Бэр и повернулся к Марго: – Стало быть, сударыня, вы шпионили за нами? Недостойное занятие для графини.