Книга Спальня, в которой мы вместе - Эмма Марс

В Бриве все званые ужины устраиваются в «Черном Трюфеле», гастрономическом ресторане в центре города, а закончить вечер можно в «Кардинале», видавшем лучшие времена ночном клубе, где сохранилась атмосфера восьмидесятых. Каждый год во время этой книжной ярмарки снобы парижских издательств получают нездоровое удовольствие от того, что могут подвигать попами рядом с танцующими в субботу вечером под ремиксы Далиды или Клода Франсуа.

Бербер силой затащил меня сюда. Он чувствовал себя здесь в своей тарелке, эта фальшивая атмосфера была ему явно по душе, и он изо всех сил голосил популярную песню 70‑х. Настоящий заводила.

– Ну давайте, Эль! Не стройте из себя буку. Развейтесь немного! – подбодрил он меня, пытаясь вытащить на танцпол.

– Думаю, я пойду обратно, – прокричала я ему в ухо, чтобы он услышал меня.

– Мы только начинаем веселиться. Смотрите, разве вам не кажется, что это восхитительно?

Он лукавым взглядом указал мне на разряженных местных простаков. Я не разделяла его классового цинизма. Если бы мне пришлось выбирать, я бы, без сомнения, не выбрала шутника вроде него.

Наконец мне удалось незаметно ускользнуть. Но на выходе из клуба, в вестибюле, я заметила шатающегося Дэвида, которого бесцеремонно пытался выставить вышибала.

– Пусти меня, ублюдок!

– Давай, давай, проваливай отсюда, пока я тебе не врезал, – пригрозил крупный чернокожий охранник, слегка подтолкнув его к выходу.

Дэвид был настолько пьян, что этого толчка было достаточно, чтобы выкинуть его на улицу. Лежа носом на асфальте, съехав в канаву, он еще нашел в себе силы, чтобы промычать:

– Да ты знаешь, кто я такой, ублюдок? Знаешь, сколько миллиардов я стою, а?

– Да, да, конечно, папаша…

– Да я в два счета куплю эту гнилую коробку!

Охранник не велся на провокации, но бывший большой босс уже встал, чтобы немедленно вцепиться ему в горло. Несмотря на свои габариты, тому было довольно сложно разжать душившие его руки.

– Черт! Если ты хочешь получить взбучку, сейчас ты ее получишь, быстро!

После нескольких секунд этих нелепых объятий у него не было другой возможности освободиться от пьяницы, кроме как мощно ударить его в челюсть. Следующая сцена была похожа на кадр из кино: я увидела, как Дэвид летит назад и падает лицом вниз на блестящую мостовую. На этот раз он уже не поднялся.

– Дэвид! – закричала я, поспешив ему на помощь.

Он казался оглушенным, но был в сознании. Он провел дрожащей рукой по разбитому подбородку.

– Нормально, я в порядке, – застонал Дэвид, убирая мои руки. – Оставь меня.

Не глядя на меня, он поднялся и снова сделал попытку наброситься на своего противника. Охранник, должно быть, предвидел его желание и, прежде чем Дэвид успел полностью подняться, сбил его ударом ноги в живот. Затем еще раз ударил в бок. На мгновение мне показалось, что, если бы я не вмешалась, он бы убил его.

– Хватит! Хватит! Черт бы вас побрал! – закричала я, стоя посреди тротуара на коленях. – Вы же прекрасно видите, в каком он состоянии!

Под страдающей ухмылкой моего бывшего, валяющегося в грязи на земле, я разглядела ужасную маску, маску человека, который знает, что он потерял все и ищет последней степени унижения. Дэвид хотел лишь одного: погибнуть по-настоящему (почему бы и нет?!), закончив свою жизнь в глупой потасовке в баре.

– Ага, ладно… Я вызову полицию! – заорал вышибала и двинулся внутрь клуба.

– Нет! Нет, постойте!

Я бросилась следом за ним, чтобы дать ему понять, что сама займусь этим нежеланным посетителем. На нас обоих с нескрываемым презрением смотрели остальные посетители. Нескольких секунд милой беседы оказалось достаточно, чтобы привести охранника в более приветливое расположение духа.

Я вызвала такси, и не прошло и минуты, как оно остановилось перед клубом. Я собрала последние силы, чтобы поднять с земли совершенно потерянного Дэвида и усадить его на заднее сиденье автомобиля. Наконец и я рухнула рядом с ним. Старенькое белое «Пежо» уносило нас двоих в ночь. Для нас праздник уже закончился. В последней попытке заставить себя ненавидеть Дэвид, развалившись в углу салона, пробормотал:

– Это я… Я приказал раздавить Маршадо, как букашку. Ты слышишь меня?

Должно быть, он принял мое молчание за приговор, не подлежащий обсуждению. Но на самом деле я чувствовала к нему больше жалости, чем презрения.

Одинокая

Тем не менее мой порыв сочувствия к Дэвиду закончился на пороге его жилища, где мне на смену пришел дворецкий.

Никакой двусмысленности. А я закончила вечер одна в своей комнате.

Меня обожали, обо мне заботились и предвосхищали каждое мое желание. Но, несмотря на все это, я была отчаянно одинока.

25

Около года спустя, октябрь 2012‑го

– Эль, сколько вы заплатили, чтобы выкупить этот знаменитый отель?

– Простите?

Я чувствовала себя рассеянной из-за болтовни других людей, приглашенных на съемочную площадку. Я будто в тумане плыла куда-то. Однако находилась здесь, на съемочной площадке, вокруг меня сновали телеведущие, технические специалисты и множество гостей, приглашенных для участия в «Большой Библиотеке», литературной передаче, транслируемой на телевидении, – около двадцати человек трещали без умолку рядом и ходили туда-сюда среди декораций.

Ведущий передачи, мужчина лет пятидесяти, имевший немалый опыт ведения интервью, казалось, немного растерялся, увидев мой отсутствующий взгляд.

– Я хотел вас спросить… – Он запнулся. – На самом деле я и сейчас хочу спросить…

Должно быть, нечасто гости витали в облаках на его передаче. Наивысшая похвала для программы, которая восхваляет силу воображения…

Неловкое молчание несколько затянулось, и седой ведущий сделал знак отключить направленную на него камеру. К счастью, передача шла не в прямом эфире. Все будет хорошо, мне только нужно собраться с мыслями. И как только я это сделаю, передача, посвященная на сей раз небывалому успеху новой эротической литературы, пойдет по привычному сценарию.

Его вопрос заставил меня вернуться в прошлое, на несколько месяцев назад, в февраль 2012 года. Вторая и последняя распродажа имущества Дэвида на торгах состоялась в «Друо». Как и в прошлый раз, объявление об этом аукционе появилось в прессе за неделю до его начала. Аукцион снова вела Корнетт-дэ-Сен-Сир, но теперь не было выставлено никаких вещей. Единственным товаром стало последнее недвижимое имущество Дэвида Барле. Мне все это было очень неприятно, и вовсе не хотелось наблюдать за тем, как делят на части его родовое имущество. От Дэвида я уже давно не получала никаких новостей, с нашей последней встречи в Бриве. Франсуа настоял на том, чтобы мы трое, он, Соня и я, присутствовали на аукционе. Как в былые времена, когда мы с подругой мечтали об идеальных мужьях, мы встретились в кафе «Антиквар», прямо напротив гостиницы «Друо». С тех пор как Соня возглавила агентство, она казалась очень занятой и деловой женщиной. Ее бизнес процветал. Без ложной скромности хочу заметить, что шумный успех романа «Сто раз в день», где я упоминаю девушек из агентства, тоже сыграл в этом немалую роль. Старые и новые клиенты стекались туда. Соня особо и не занималась их привлечением, но все они были возбуждены одной уже мыслью испытать такие же захватывающие ощущения, как те, что описаны в моих книгах. В картотеке появилось множество новеньких молодых красоток, а расписание составлялось на несколько недель вперед. Однако, чтобы избежать проблем и не привлекать внимания занимающихся подобными делами органов, которые уже были настороже после дела «East X-рrod», Соня решила вернуться к работе по старинке. То есть без веб-сайта. Чтобы не быть слишком заметной. Клиенты звонили ей на мобильный телефон, номер которого регулярно менялся, или приходили на встречу в маленький офис на улице Аббевиль, в 10‑м округе.