Книга Помнишь меня? - Софи Кинселла

Я снова и снова прокручивала в голове все, что узнала, и пыталась к этому привыкнуть. За полчаса словно прошла трехлетний курс обучения по теме «Как стать Лекси Смарт».

— Никак не могу поверить, что отец так нас подвел, — сказала я наконец. — Не предупредив, не намекнув заранее…

— Так-таки не можешь? — с неопределенной интонацией усмехнулся Джон.

Сбросив туфли, я подтянула ноги на сиденье и обхватила колени, положив на них подбородок и глядя на дорогу.

— Понимаешь, отца все любили. Он был красавец, весельчак, замечательный человек… и он любил нас. Пусть он бросал нас несколько раз, но он искренне нас любил. Он называл нас тремя своими девочками.

— Тремя своими девочками? — переспросил Джон как-то очень сухо. — Бегущая от реальности собачница, сопливая мошенница и лишившаяся памяти неудачница. И все в долгах как в шелках. Отлично, Майкл. Ты был классный парень!

Я бросила на него суровый взгляд.

— Ты невысокого мнения о моем отце?

— Я считаю, что он жил в свое удовольствие и предоставлял вам довольствоваться крохами, — ответил Джон. — По-моему, он был эгоистичным козлом. Ах-ах, я же не знал его лично! — Он резко нажал на сигнал и сменил полосу. Я вдруг заметила, с какой силой он сжимает руль. Джон выглядел почти рассерженным.

— Ну ладно, по крайней мере мне удалось вернуть еще частицу прошлого, — сказала я. — Я когда-нибудь говорила с тобой об этом? О похоронах?

— Так, пару раз. — На губах Джона промелькнула ироническая улыбка.

— А, ну да, — покраснела я. — Значит, постоянно. Должно быть, все уши тебе прожужжала.

— Не глупи. — Он снял руку с руля и коротко сжал мою. — Однажды, еще в самом начале знакомства, когда мы были просто друзьями, ты разговорилась и рассказала все от начала до конца. Как этот день изменил твою жизнь. Как ты взяла на себя долг отца, записалась на следующий день к дантисту в клинику косметической стоматологии, села на изуверскую диету, твердо решив полностью измениться. Затем ты пошла в реалити-шоу, а дальше все завертелось с неимоверной быстротой: феерический карьерный взлет, знакомство с Эриком, который показался тебе идеальным мужчиной — солидный, богатый, стабильный — и разительно отличался… — Он замолчал.

— …от моего отца, — добавила я после паузы.

— Я не психолог, но мне так показалось.

Повисло молчание. Я смотрела на маленький самолет, поднимавшийся выше и выше в небо и оставлявший за собой двойной белый след.

— Знаешь, когда я очнулась в больнице, мне показалось, я попала в сказку, — медленно сказала я. — Потому что я считала себя Золушкой. Даже более удачливой, чем Золушка. Я верила, что счастливее меня нет никого на свете…

Джон покачал головой, и я замолчала.

— Ты жила в постоянном напряжении. Ты добилась слишком многого чересчур быстро и не знала, что с этим делать. Ты совершала ошибки… — Он на некоторое время замолчал, потом продолжил: — Ты оттолкнула от себя подруг. Кстати, это ты восприняла тяжелее всего.

— Но я не понимаю, просто не понимаю, отчего стала стервой.

— Так получилось. Лекси, да перестань ты себя винить! Тебя в одночасье усадили в кресло начальника, в твоем ведении оказался крупный отдел, ты хотела произвести впечатление на руководство и избежать обвинений в продвижении любимчиков. И ты запуталась, ты выбрала не совсем правильный путь и вскоре оказалась в ситуации, когда отступать некуда. Ты заставила себя быть жесткой и волевой, и это помогло тебе добиться успеха.

— Я стала коброй. — Было трудно поверить, что мне дали такое прозвище.

— Коброй, — кивнул Джон, и на его губах снова появилась улыбка. — Между прочим, это придумали телепродюсеры, а вовсе не твои подчиненные. Хотя они не так уж не правы. Ты становишься очень похожа на кобру, когда дело касается бизнеса.

— Неправда! — Я в ужасе подняла голову.

— В хорошем смысле! — широко улыбнулся он. Интересно, как можно походить на кобру в хорошем смысле?

Некоторое время мы ехали молча. По обе стороны шоссе до самого горизонта раскинулись золотые поля. Вскоре Джон включил радио. Слушая хит «Игле» «Отель „Калифорния“» я смотрела, как радужные блики солнца играют на ветровом стекле, и мне отчего-то вдруг начало казаться, что мы в другой стране. И в другой жизни.

— Однажды ты призналась: если бы могла вернуться в прошлое, ты бы непременно все переиграла, — сказал Джон мягче, чем раньше, — причем это касается твоей работы, и Эрика, и тебя самой. Когда глянец поистерся, все стало выглядеть иначе.

Меня немного покоробило упоминание об Эрике в таком контексте. Джон говорил о нем как о далеком прошлом, но ведь для меня муж продолжал оставаться настоящим. И пока я не собиралась ничего менять.

— Между прочим, я никогда не охотилась за большим состоянием и не выбирала мужа по размеру кошелька, — с горячностью возразила я. — Я наверняка любила Эрика и не вышла бы замуж за человека только из-за внешнего лоска.

— Сначала ты считала Эрика отличной партией, — согласился Джон. — Красив, обходителен, способен поставить галочки в правильных клеточках… В целом он сильно напоминает «умные» системы для наших лофтов. Выбираем настройку «Муж» — и пошло-поехало.

— Прекрати.

— Он соответствует самому современному техническому уровню — с широким выбором вариантов настроения, сенсоры в порядке — в смысле, он чувствителен к прикосновению…

— Хватит! — Я с трудом сдерживала смех. Подавшись вперед, включила радио погромче, словно чтобы заглушить слова Джона. Через секунду на ум пришел ответ, и я снова уменьшила звук. — Слушай, может, у нас и был роман. В прошлом. Но это не значит… Может, на этот раз я хочу попытаться наладить свой брак.

— Ничего у тебя не получится. — Джон и бровью не повел. — Эрик тебя не любит.

Ну отчего ему обязательно нужно быть таким противным всезнайкой?

— Нет, любит. — Я с воинственным видом сложила руки на груди. — Он мне сам сказал. Между прочим, в самых романтических выражениях, если хочешь знать.

— Да? — Видно, Джона ничуть не огорчили мои слова. — И как именно это прозвучало?

— Он сказал, что влюбился в мой прелестный рот, длинные ноги, еще ему нравится моя манера размахивать портфелем. — Я невольно покраснела от смущения. Признание мужа я помню чуть ли не наизусть. Оно запечатлелось в моем сердце.

— Господи, какая чушь! — не повернув головы, бросил Джон.

— Никакая это не чушь! — возмутилась я, — Это очень романтично!

— Неужели? А влюбился бы он в тебя, не размахивай ты портфелем?

Я задумалась.

— Не знаю. Но не это главное!

— Как это может не быть главным? Именно в этом все дело. Вот любил бы он тебя, имей ты короткие ноги?